В джазе только хулиганы - Dragonfly

Только в эту секунду я поняла, насколько далеко зашла. Три года заклеивая розетки в родительской квартире, запихивая в щели под дверьми тряпки, чтобы снаружи не было слышно моих песнопений, я припёрлась в московское караоке на место ученицы консерватории… Что же я наделала?

— Ра! Ты меня слышишь?

— А? Да! Слышу… — игнорируя очередное обращение не по имени, я выпрямилась по стойке смирно и с силой зажмурила глаза.

Была не была!.. Вдохнула побольше холодного воздуха… но не смогла удержать его в лёгких, пришлось вдохнуть снова. А что петь-то? Ох, блин! Что у них тут исполняют в караоке? Аллегрову? Губина?.. А-Студио?! Точно! Было бы круто вспомнить хоть одну их песню… «М-м-м. Скоро я взлетаю, совесть я теряю»… А-а-а-а-а! Там точно пелось иначе!

Все выученные наизусть слова напрочь отшибло из памяти. Как прозаично это ни звучало, всплыл лишь один текст Лолиты «На Титанике»… На нём и пришлось остановиться.

Я не имела понятия, с каким выражением лица слушал бармен. В груди, горле и висках раздалось слабое гудение, поначалу не поддавшегося голоса. Я всё также пряталась за прикрытыми веками, убеждая себя, что нахожусь в домашней комнате наедине с фантазией про Олимпийский. Но то сопротивление, что встречал звук в пространстве, вмещающим уйму мебели, декора и, не говоря уже про сотню бутылок, не давало забыться окончательно. Слегка дрожащие слова затерялись в зале, жадно съедающем окончания фраз… тогда я чуть осмелела повысить громкость.

Не помню, как воспроизвела припев. Но стоило закончить, открыла один глаз, пристально нацелившийся на бармена.

— Ну вот, — тут же растерянно отозвался Саша. — Голос у тебя приятный. Слышно, правда, что нервничаешь, но для новенькой — это нормально.

— Честно? — вскрикнула я, разлепив второе веко.

— Конечно! Не переживай. Главное, улыбайся. Можешь ещё махать, как пингвины из Мадагаскара советовали.

— Ты меня успокоил! — залепетала я, всматриваясь в искренние, карие глаза парня. — Просто администратор у вас такая… строгая!

— Это факт. Но Эля беззлобная, потом поймёшь. Такой у неё характер. Тут на самом деле все вокалисты гордые цацы… Каждый знает, как петь надо, как не надо, — м-да, недолго я пробыла в состоянии облегчения… — Им в любом случае не угодишь, будь ты Катька, Барбара Стрейзанд или просто Бог. Я работаю в этом караоке уже шесть лет и помню, как начинала сама Эля в должности вокалиста… так что, если наша всезнающая админка будет возмущаться, скажи ей стоп-фразу «Богемная Рапсодия». Случилась у неё, однажды, осечка…

Стоило заговорить о начальстве, как из-за двери чёрного хода высунулась голова с густой тёмной чёлкой.

— Са-а-ань, — недобро протянула администратор. — По-моему, ты не тому учишь новенькую… — она вдруг перекинулась на меня высокомерным взглядом. — Иди-ка, дорогуша, на балкон. Накидай звукооператору список песен и тренируйся. Может, хоть голос дрожать перестанет.

Она подслушала! От стыда я чуть не рухнула клювом в плитку пола…

— Да куда ей вхолостую? Выдохнется раньше времени, до шести не продержится, — вступился бармен.

ЧТО? До шести утра?!

— Ничего страшного! Она об этом мечтала.

❤❤❤

Хорошо. Возможно, мечтала я не совсем об этом… Круглые столы, ломящиеся от закусок и выпивки, кишащие воющими людьми, напоминали котлы в аду. Меня подзывали по большей части поддатые мужчины между тостами, фотографировались. Клали свои тяжёлые руки на плечи с обеих сторон и бесщадно «выворачивали души» прямо в направлении моих ушей. «Зна-а-а-аешь ли ты-ы-ы, вдо-о-оль ночны-ы-ы-ых доро-о-ог…»*

И весь караоке-зал был в курсе, что ООО «Чебуреки» гуляют запоздалый корпоратив.

Я, усач и Ярослав в объёмных египетских прикидах бегали от столика к столику, передавали микрофоны и принимали заказы: судя по трек-листу, что выстроился в чате с диджеем, сразу на несколько часов вперёд. Вытяжка справлялась плохо, всюду сопутствовал перегар. Но смущало меня не это… а то, как приятно звучали мужские голоса вокалистов, успевающих изгаляться перед гостьями. Ярик и его напарник пели порядком лучше меня, к тому же непринуждённее и с лёгким налётом пафоса, будь то Леди Гага или Шуфутинский. Они звучали стабильно и не по-любительски, особенно усач. А я, как отчаянно ни старалась соответствовать… постепенно от установки «главное, попадать по нотам и улыбаться» скатилась до «просто выжить».

Поток новых гостей не прекращался, мы не успевали их встречать. На подмогу вышла Эля с замысловатыми рогами. Между ними зиял красный гипнотический круг, по которому я отслеживала приближающуюся администраторшу и вздрагивала, когда она оказывалась поблизости. Но вскоре и присутствие Эли, рассаживающей новоприбывших, перестало меня пугать… Единственное, на чём я сосредоточилась — гигантский, рябящий в глазах экран, транслирующий текст песен.

Я пела как могла. Заикаясь от букв, стыда и одышки, временами не зная мотива… «За тебя калым отдам, душу дьяволу продам, пусть бу… ш, да, а, о-о-о-овь, любовь… А-а-а-а!»*

Перед глазами плясали буквы, огни гирлянд, отряд пляшущих женщин, приманивающий незнакомцев за дальние столики. Путались под ногами официанты и визжали дети, пытающиеся вскрыть один из саркофагов. Стало жарко. Голова моя чудная не верила в то, что я была трезва, и шла кругом…

В один из перерывов между исполнением Ярика и усача я ускользнула от болтливых пьяниц в бар, чтобы смочить глотком воды пересохшее горло. На краю столешницы стоял дежурный графин и стаканы. А на полке с бутылками в самом углу скрывались маленькие часы с изображением коктейля в высоком треугольном бокале с оливкой на шпажке. На циферблате присутствовали только четыре деления. Из-за этого я с усилием всмотрелась в стрелку, чтобы вычислить. Сколько же примерно часов, минут и секунд осталось до моего обессиленного обморока в шесть утра?!

Он должен был случиться не раньше шести… я старалась оттянуть.

— Замоталась, красотка? — передо мной неожиданно близко возникло «львиное лицо». Бармен пролез под надоевший клюв и улыбнулся.

На этот раз его сальный взгляд, замерший на уровне губ, я приняла «с благодарностью». Хоть кто-то обратил на меня внимание в этом балагане.

Послышался откровенный вой из колонок, и мы оба поморщились.

— Я просто в шоке. Оказывается, это трудно, — честно призналась я, перекрикивая песню уже осипшим голосом.

Горло драло и раздирало кашлем.

— Есть такое. Но суббота — самый хардкорный день… на втором месте пятница, — прокричал Саша. — В остальные дни здесь гораздо спокойнее.

Что ж… это слегка обнадёживало. И мне, как бы скромно я не выглядела, на самом-то деле нравилась атмосфера. Только вопрос… захочет ли Эля меня трудоустроить?

— На кухне ужин приготовили. Сходи, поешь.

Я, предвкушая, как через одну песню каким-то магическим образом буду исполнять «Gangnam Style»* на корейском, отрицательно замотала головой.

— Не мо…

— О-о-о-о-о-о-о!