Папочка Санта - Мила Кроуфорд

Я опираюсь рукой о каменную стену, представляя, как обхватываю ее бедра и трахаю жестко и глубоко, пока она не будет истощена и не ослабеет вокруг моего члена, когда моя сперма покроет каждый дюйм ее тела.

Одержимость и запретные мысли о Лекси поглощают меня до тех пор, пока я не могу думать ни о чем, кроме нее.

Я попытался убежать, выбросив ее из своих мыслей. Но даже отдаленное воспоминание о ней все еще было ярким светом, озаряющим темные уголки моего сознания.

Но здесь, в том же доме, эти запретные желания и табуированные потребности вырываются на поверхность.

Мысль о том, чтобы выбить из нее наглость и провести языком по ее сочной коже, доводит меня до крайности. Струи спермы покрывают мою ладонь и пропитывают перед моих темных джинсов. Моя грудь содрагается, и каждый мускул напрягается, когда я кончаю от лучшего гребаного оргазма, который у меня был за последнее время. Потому что впервые за пять лет я наконец позволил себе снова подумать о ней.

— О, привет! Я не знала, что здесь кто-то есть.

Дверь с грохотом распахивается, и чей-то голос поет песни у меня за плечом.

Моя спина напрягается. Сперма все еще сочится сквозь щелки моих пальцев. Я сглатываю, засовывая свой все еще подергивающийся член в джинсы и быстро застегивая их.

— Лекси. — я поворачиваюсь, фальшивая улыбка прикрывает мое смущение от того, что меня застукала за дрочкой женщина вечера. — Вот тебе и предупреждение.

Она выгибает бровь.

— Я спустилась, чтобы украсть бутылку выпивки, прежде чем отправиться куда-нибудь на ночь.

Она опускает взгляд, замечая мою расстегнутую молнию.

— Но, похоже, я наткнулась на что-то гораздо более интересное.

Я облизываю губы, думая, что мне просто повезло, что она появилась здесь.

— Я тоже хотел взять бутылочку.

— Похоже, ты действительно что-то взял.

Ее глаза мерцают, и я понимаю, что меня, блядь, поймали.

Лекси отворачивается и наклоняется, на мой взгляд сосредоточен на том, как ее юбка задирается высоко на бедрах. Прежде чем выпрямиться, она берет ближайшую бутылку вина с нижней полки. Кружась, она впивается в меня своими опьяняющими глазами, и этот нелепый карамельно-медовый аромат, который я так чертовски люблю, снова окутывает меня.

— Извращенец, дядя Калеб. — она шепчет насмешку.

Во мне вскипает гнев, и я выдавливаю из себя:

— Если ты думаешь, что это извращение, ты вела замкнутую жизнь, Соплячка.

— Ну, я бы с удовольствием осталась и развлекла тебя, показав, как много я знаю, но…

Она резко останавливается, дергая за ручку двери.

— Подожди, какого хрена?

Мои глаза округляются, и я отталкиваю ее с дороги. Я хватаюсь за ручку и тяну осторожно, затем с большей силой. Я тяну снова, используя всю свою энергию.

— О, блядь.

— Что ты имеешь в виду под, о, блядь? — спрашивает она высоким тоном.

— Я имею в виду, о блядь, мы заперты.

Глава 2

Лекси

ОСОЗНАНИЕ того, что я застряла здесь, в этом месте с ним, заставляет меня чувствовать себя так, словно я тону в океане без надежды на спасение. Калеб Хант — единственный мужчина, которого я когда-либо хотела, и единственный мужчина, которого я никогда не смогу заполучить. Мысль о том, чтобы остаться с ним навсегда, кажется самой невообразимой пыткой.

— Этого не может быть. — бормочу я, дергая ручку двери, молясь, чтобы она чудесным образом открылась. — Черт возьми.

Это слово срывается с моих губ.

Я не в настроении снова терпеть, когда мои надежды рушатся, а сердце разбивается. Ничем хорошим эта ситуация не закончится.

— Черт. — шепчу я.

Калеб подходит ближе, пока не оказывается прямо перед моим лицом. Меня охватывает удушье, когда жар его тела волнами вторгается в мое пространство. Он наклоняется вперед, заставляя меня отступить назад и удариться о деревянную панель позади меня. Я облизываю губы, думая о том, как обхватываю ртом этот красивый, твердый член, который теперь надежно спрятан в его штанах.

— Следи за своим языком, малышка. — бормочет Калеб.

Его голос властный, а дыхание щекочет мою кожу, отчего по ней бегут мурашки. Я ни за что не позволю этому мужчине снова забраться мне под кожу. В течение пяти лет я думала только о его руках на мне, о жгучей ласке его прикосновений и о том, как его губы слились с моими в идеальном танце.

Когда мы поцеловались, в мою монохромную жизнь ворвались краски. В те моменты я чувствовала себя более живой, чем в любое другое время. С тех пор я перепробовала все, чтобы забыть Калеба. Я похоронила себя в учебе и друзьях, но единственное, чего я не могла сделать, это пойти на свидание с надежным парнем из колледжа. Все, чего я когда-либо хотела, это Калеба. Я знала, что это неправильно, но мне до боли хотелось снова оказаться в его объятиях.

Так что, возможно, я начала вести себя как девчонка, чтобы создать передышку в тумане, который сгущал воздух между нами, когда он был рядом.

— В чем дело, Лекси? Ты в порядке? Сядь.

Калеб выдвигает стул из угла комнаты, поднимает меня и усаживает на него. Он подходит к бару, что-то ищет.

— Почему в этом гребанном подвале нет воды?

— Проверь холодильник. Он встроен в барную стойку.

Калеб возвращается ко мне с бутылкой Evian. Он откупоривает крышку и передает ее мне.

— Пей. — требует он.

Его пальцы касаются моих, когда я беру бутылку, отчего по моей коже пробегают мурашки. Находиться рядом с Калебом — все равно что одновременно находиться в ледяной тундре и пылающем вулкане. В некоторые моменты — это адская жара, а другие — леденящий до костей ветер.

Я хочу быть с Калебом каждой клеточкой своего тела. Но это сопряжено с осложнениями, с которыми он не желает иметь дело. Я хочу его, но это во многих отношениях разрушило бы мою жизнь.

Ему сорок шесть. Мне двадцать три.

Но возраст даже не проблема. Настоящая проблема в том, что его старший брат женат на моей матери.

Взгляд Калеба обшаривает каждый уголок комнаты. Вероятно, он выглядывает из какого-нибудь аварийного люка, чтобы как можно быстрее убраться от меня подальше.

— У тебя есть телефон? — спрашивает он, нервно роясь в карманах.

— Как ты думаешь, черт возьми, куда бы я могла положить телефон? — спрашиваю я, указывая на свою одежду.

Калеб прищуривает глаза, глядя на мой легкий наряд. Должна признать, что главной причиной того, что я едва одета, был шанс, что я столкнусь с ним. Я хотела, чтобы он