Обмануть судьбу - Джулия Тиммон

Патрик поднял руки.

– Да, все мы заметили, что он несчастен и подавлен. И все страдаем за товарища. Если бы смогли помочь – ничего бы не пожалели. Но не думаете же вы, что Эрнестин держит его рядом с собой силой? Теперь все делается по доброй воле, не то что веке в девятнадцатом, когда сочетались браком больше из-за титулов, богатого приданого, положения в свете. Или если поцеловались и были кем-то замечены, то есть запятнали доброе имя друг друга. На дворе двадцать первый век! Каждый в ответе за себя, будь то мужчина или женщина, все работают и вольны поступать, как кому заблагорассудится. Если от былой любви не осталось ни капли, стоит лишь открыто поговорить и идти дальше разными дорогами.

– Во-первых, Энтони и Эрнестин, по счастью, еще не женаты, – сказала Лайза, скатывая в шарик мякиш наана. – Во-вторых, это только на словах все легко: поговорили и разошлись! На деле все куда сложней. Не забывай о чувстве долга, о принципах, о нравственности. Порой они гораздо важнее того, что лежит на поверхности. В-третьих, я сильно сомневаюсь, что Эрнестин работает и сама себя обеспечивает… – Она подняла руку высоко над тарелкой и отпустила шарик. Тот упал на самый край, весело подпрыгнул и шлепнулся на недоеденное цыплячье мясо.

– Вот-вот! – подхватила Аманда. – На дворе двадцать первый век, правильно, но лентяев и иждивенцев полным-полно и теперь! Кстати, где Энтони и Эрнестин жили раньше? Откуда друг друга знают? И чем занимается Энтони? Кто-нибудь в курсе?

Питер запустил пятерню в зачесанные назад волнистые каштановые волосы.

– Он позвонил мне в среду вечером. Сказал, что вернулся в Нью-Йорк. Как будто насовсем. И что хотел бы всех нас увидеть. Я подумал, что остальное он расскажет при встрече.

– А тогда, после выпуска? Куда он поехал? – спросила Аманда.

Бенджамин потер лоб, напрягая память.

– В Чикаго, работать в компании не то родственника, не то знакомого. Какое-то время мы переписывались, но потом за делами и заботами перестали.

Вновь воцарилось молчание. Бенджамин стал медленно наматывать на палец прядь жениных волос, как делал всегда в минуты задумчивости и печали. Патрик привлек к себе Лайзу и уткнулся носом в ее макушку. Питер взял с блюда еще кусочек наана, взглянул на него рассеянным взглядом, размышляя определенно вовсе не о еде, и отложил.

– Нет, так не пойдет! – вдруг нарушая тишину, воскликнула Джулиана. – Это проще всего рассудить – мол, он сам знает, что делает. А у нас и своих неприятностей хватает. И забыть о нем. На наших глазах погибает такой замечательный парень – не протянуть ему руку помощи, все равно что отвернуться, увидев утопающего.

– Что ты предлагаешь? – осторожно разматывая ее волосы с пальца, спросил Бенджамин. – Позвонить ему и сказать: оставь эту дуру? Думаешь, он только этого и ждет? И с радостью последует нашему совету? А сам на решительный шаг просто никак не отваживается?

Джулиана лишь тяжко и прерывисто вздохнула.

– Может, он и правда в нее влюблен? – пробормотал Питер, глядя на невидимую точку в воздухе. – Она ведь, если не обращать внимания на вопиющую глупость, весьма симпатичная.

Патрик метнул в него выразительный взгляд.

– По-моему, сначала бросается в глаза ее глупость, а уж потом все остальное.

– Да, но порой женская красота действует на мужчин, точно колдовство, делает дураками умнейших. – Питер положил руку на обтянутую синей джинсовой тканью ногу жены. – Верно я говорю?

Аманда в шутку пихнула его локтем в бок.

– Намекаешь на то, что и тебя, редкого умника, свела с ума женская красота?

Питер засмеялся.

– Редким умником я себя, насколько помню, никогда не объявлял, но перед женскими чарами тоже не устоял – что верно, то верно. – Он наклонил голову и коснулся губами покрытого золотистым пушком виска жены.

– А мне показалось, – протянула Лайза, – Энтони смотрит на свою Эрнестин неизменно с каплей ненависти.

– Может, это только сегодня? Лишь потому, что ему было неудобно перед нами? – предположила Аманда.

Лайза пожала плечами и, погружаясь в раздумье, чуть выпятила нижнюю губу, что была заметно полнее верхней.

– Мы непременно должны хотя бы попытаться ему помочь, – твердо сказала Джулиана. Она в волнении поднялась с места, прошла к книжным полкам, стоявшим одна на другой у дальней стены, неизвестно для чего взяла увесистый металлический подсвечник с толстой прозрачно-фиалковой свечой и, размахивая им, прибавила: – Разумеется, не стоит прямо ему заявлять: брось свою дуру. Надо придумать способ похитрее…

– О! – вдруг воскликнула Лайза, вскидывая руку с поднятым указательным пальцем. – Кажется, у меня есть идея.

Остальные так дружно устремили на нее взгляды, что ей сделалось неловко.

– Может, конечно, не вполне удачная… – поспешила прибавить она. – Я вдруг вспомнила, как мы смотрели запись – третью свадьбу моей любвеобильной тетушки… Не помните? На четвертом курсе?

Друзья переглянулись. Джулиана пожала плечами, а Питер почесал затылок, будто что-то припоминая. Уверенно кивнул лишь Патрик. На четвертом году обучения он и Лайза были уже женаты.

– В общем, это не имеет значения. Важно то, что Энтони тогда очень приглянулась моя двоюродная сестренка Синтия, – оживленно произнесла Лайза. – Когда наша тетушка в третий раз выходила замуж, она была еще школьницей, пятнадцатилетней девочкой. Помню, Энтони, любуясь ею, сказал: вот бы найти такую же подругу, устроиться на приличную работу, со временем обзавестись домом, детьми. Мол, больше ничего и не нужно в жизни… – Она слегка покраснела и замолчала, будто устыдившись пылкости, с которой говорила.

Друзья минуту-другую обдумывали ее слова. Бенджамин медленно кивнул.

– Как выглядит твоя сестренка, уж прости, не помню, но в голове вдруг отчетливо всплыла одна наша беседа с Тони. Дело было на каком-то празднике, незадолго до выпуска, по-моему. Тони в порыве откровенности сказал тогда, что мечтает встретить такую девушку, с которой в постели было бы сладко, а вне постели не скучно. И так до скончания века быть только с ней. По молодости все, наверное, мечтают о подобном, но Тони, помнится, с особым чувством об этом говорил – так, будто правда был готов посвятить всего себя одной-единственной женщине. И кого в итоге выбрал? Тьфу! – Он скривился и в отчаянии шлепнул себя по колену.

– Подожди-подожди, – пробормотала Джулиана, жестом прося мужа помолчать и приковывая потемневший от напряженных размышлений взгляд к Лайзе. – А где она теперь, эта твоя сестренка?

– Вы что, затеяли стать профессиональными свахами? – Питер усмехнулся.

– Да помолчите же вы! – Джулиана хмурясь махнула рукой.

Лайза поерзала на месте, будто вдруг почувствовав, что подушки кресла комковатые и сидеть на них страшно неудобно.

– Синтия здесь… В Нью-Йорке…