Стеклянные дома - Франческа Рис

чтобы на нем работать, – в отличие от понтовых внедорожников, которые богатеи покупают своим женам, чтобы те возили на них в школу и обратно детишек: «Рендж-Роверы» с высосанными из пальца прозвищами, которые сокращаются и используются вместо цифр на номерах; «Дискавери» оттенков «серебро» и «бордо», отполированные до такой степени, что солнце отражается в капотах с яркостью магниевой вспышки и ослепляет на перекрестках. Гета от таких машин тошнит. Людям просто деньги некуда девать. Сегодня его мутит и при виде собственного пикапа: при мысли о том, что вчерашней ночью ему пришло в голову сесть за руль, кажется, будто кто-то вынул из него все внутренности. Он сразу вспоминает, как туман над болотами сгущался до состояния твердого тела и Гет безопасности ради полз по обочине Олд Булч на скорости двадцать миль в час.

Сейчас бы кофе. Гет забирается в кабину и роется в хламе под ногами – где-то там, он точно знает, должна быть старая походная плитка и банка растворимого порошка. Хрустящие газеты, которые приобрели оттенок плохих зубов. Старая футболка с Sonic Youth, пропахшая потом, смолой и опилками. Во рту как в помойке. Слишком сладко. И опять это ощущение сдавленного черепа.

На часах еще нет и шести, да и вообще Койд-и-Григ – частное лесовладение, но если бы вдруг кто-нибудь прошел мимо и увидел Гета сквозь деревья на гребне позади дома, то наверняка подумал бы, что тот медитирует. Он снова спустился к воде, сел на берег, закинув ногу на ногу, закрыл глаза и ждет, пока затарахтит чайник. Гет считает, что всякая религия – западная, восточная, любая другая – полная херня, но сейчас, когда он погружает ладони во влажную землю, ощущение, которое он испытывает (хотя сам бы в этом ни за что не признался), очень похоже на святое причастие. Когда он был маленьким, в городке оставалось немало хиппи – представителей зажиточного среднего класса, английской «богемы», – которые сбежали в Уэльс в семидесятых, чтобы стать гончарами, ткачами или рисовальщиками плохих пейзажей. Гет принимал наркотики вместе с их детьми, пока не вырос из этой ерунды – и пока сами эти дети не переехали в такие места, где что-то происходило. Звали этих детей как-нибудь типа Талиесин. Родители давали им валлийские имена, вот только откапывали эти имена прямо в «Мабиногионе»[6] – почему бы уж сразу не Ланселот или Галахад? Тал иногда говорил о «единении с землей». Гет тогда думал, что его приятель мелет пургу, но сегодня он почти физически ощущает, как земля гудит под кончиками пальцев. Движение воды, которую выводит из состояния равновесия ветерок, вполне может оказаться движением крови по его собственному организму. Гет вдруг ловит себя на том, что помимо собственной воли сосредотачивается на выдохах и вдохах. Своего у него очень мало, но вот это у него есть.

* * *

Девушку звали Хлоя. Они совпали в приложении, когда он шел от автостоянки к самому первому пабу. Нижняя граница его возрастных рамок. «Возможно, одного возраста с моим грузовиком», – подумал он. Первой фотографией был обязательный снимок в бикини. Шикарное тело. Стройное, но не слишком тощее – есть за что ухватиться. Дальше – фотография в классных обтягивающих леггинсах и спортивном лифчике, волосы собраны на макушке в растрепанный пучок. Лица толком не разобрать: она делала какую-то хрень из йоги.

– Осторожнее, чел, – сказал Рич, заглянув ему через плечо: – Тело – «Спасатели Малибу», а лицо – «Место преступления».

Хлоя. 22. Учусь в Ливерпуле, Университет Джона Мурса. Йога. Путешествия. Феминизм. Шприц-аперольчики с подружками! Hablo español;)

На следующей фотографии она сжимала в руке бокал с огненно-оранжевой жидкостью – Гет догадался, что это, видимо, и был тот самый апероль-коктейль, к которому у нее такое пристрастие. С лицом тоже никаких проблем не было, просто она явно осознавала, в чем ее главные козыри. Он не успел и первой пинты заказать, как совпал с еще двумя девчонками, но выбрал все-таки именно Хлою.

* * *

Допив кофе, Гет решает, что, раз уж он все равно проснулся и встал, можно заодно наколоть дров из бревен, которые вчера заготовил для доктора Прис-Джонса. Лесорубных штанов он с собой не брал, но колун и перчатки лежат в кабине. Джинсы тоже сгодятся. Прис-Джонс – хороший клиент, Гету он нравится, поэтому он срубил для него отличный ясень – футов тридцать в высоту и с восьмидюймовым стволом. На год или два старше Хлои. На все про все уходит с полчаса. Он сегодня слегка замедленный, и к тому же у ясеня перекрученные волокна – приходится доставать бензопилу, чтобы разделить некоторые бревна на четыре части. Умудряется утыкать занозами чертовы джинсы, и, хотя воздух по-прежнему прохладный, руки под перчатками липкие от пота. Еще несколько капель бусинами собираются на лбу и стекают по лицу. Вокруг принимаются гудеть мухи, и нервы в мозгу нестерпимо хрустят каждый раз, когда он бьет топором по бревну, – хрустят, как кости зверька, угодившего в плуг. Гет чувствует, как за работой из него потихоньку выходит алкоголь. Когда с рубкой покончено, футболка насквозь мокрая и тело пронизывает ощущение выполненной задачи. Хлоя вчера явно впечатлилась, когда он сказал, чем зарабатывает на жизнь. Показал ей шрам от бензопилы, которая вырвалась из рук, когда он делал это впервые. Хлоя провела пальчиком с идеальным маникюром по всей длине шрама, и губы сложились в пухленькую букву О. На людей это всегда производит впечатление. Ну, типа, романтика – благородная профессия, мужественная. Он грузит дрова в кузов и, прежде чем уехать, еще разок осматривает лес. Надо бы разобраться с парой повисших ветвей и избавиться от нескольких мертвых платанов, но это можно сделать на выходных – все равно других планов нет. Вернувшись в дом, чтобы забрать кое-какие вещи и запереть замок, Гет на некоторое время зависает перед высоким окном. На поверхности воды выведены коричнево-зелеными пятнышками размытые образы деревьев. Он касается стекла рукой.

В грузовике поворачивает ключ зажигания, CD-проигрыватель оживает, и кабину разрывает выкрученная на полную мощность музыка – пронзающий до глубины души визг губной гармошки разносит в щепки утренний покой. Таунс Ван Зандт. Видимо, здорово он вчера набрался и настроение было то еще, раз ехал среди ночи домой под Таунса Ван Зандта на полной громкости. Гету нравится стиль кантри, потому что он узнает в этой музыке себя самого. У него есть ощущение, будто кантри оправдывает его образ жизни, более того – раздувает его до героических масштабов. Позволяет почувствовать себя частью чего-то колоссального. Наполняет ощущением значимости. Ему нравится слушать великих: Хэнка Уильямса, Мерла Хаггарда, Уэйлона Дженнингса, Вилли Нельсона. Нравятся песни об опустившихся людях, длинных пыльных трассах,