Ночные всадники (сборник) - Николай Свечин

После самоваров и гнутой мебели начинаются ажурные витрины металлургических уральских заводов. Их сменяют изделия польских цинкопромышленников и образцы кавказского марганца. Илецкие соледобытчики показывают высеченный из соли храм-беседку И вообще, чего тут только нет! Чтобы обойти все здание, одного дня недостаточно. Государь непременно захочет заглянуть сюда. Отделом волокнистых веществ заведует сам Савва Морозов, он не пропустит случая обратить на себя августейшее внимание. Поэтому сыщик в очередной раз пробежался по корпусу, осматривая выходы и потайные места.

Напротив разреза доменной печи, что в отделе горного дела и металлургии, ему встретилась группа начальников. Впереди шествовали нижегородский губернатор Баранов и генеральный комиссар выставки Тимирязев. Эти два человека тащили весь воз и больше других потрудились для успеха дела. Тоже ждут государя, тоже волнуются! За ними семенила свита. Городской полицмейстер Яковлев о чем-то спорил с полицмейстером выставки бароном Таубе. Начальник ГЖУ[4]полковник Куртьянов шел мрачный, а ему бубнил в ухо брандмейстер Щигельский. Последним шагал коллежский советник Савич, правая рука Тимирязева, главный его помощник. Савич – человек живой и общительный, но немного нервный. Седой как лунь (хлебнул горя в турецком плену). С тонкими чертами лица, с лучистыми глазами, Илья Никитич нравился сыщику. Они общались по службе, не очень сближаясь: дела у них были все же разные, но оба чувствовали какое-то притяжение друг к другу. Оба в молодости «били турку», только Алексей делал это удачнее.

Сейчас Савич подвинулся умом на посещаемости и каждый день ходил проверять билетеров. Говорили, что он дал слово Витте обеспечить явку в миллион. Служащие администрации за спиной коллежского советника посмеивались над этим, но в глаза лебезили. Уж очень горяч и у начальства на первом плане. Тимирязев и даже министр финансов доверяют ему самые важные вопросы.

Алексей посторонился, пропуская колонну. Баранов на ходу пожал ему руку, и остальным пришлось сделать то же самое.

– Вечером жду на совещании, – буркнул губернатор, не останавливаясь.

У Лыкова с генерал-лейтенантом Барановым были сложные отношения. Пятнадцать лет назад тот недолго служил градоначальником Петербурга и немало успел начудить на этом посту. Герой Русско-турецкой войны, кавалер Георгиевского креста, прославился боем парохода «Веста» с турецким броненосным корветом «Фетхи-Буленд». История подвига была темная, моряками скрываемая от общественности. Благово, учитель и наставник Алексея, сам в прошлом служил во флоте. Он сразу заявил ученику: нет никакого подвига! А есть очковтирательство. «Веста» просто удачно сбежала с поля боя, но ловкач Баранов выдал это за победу. Потом случилась глупая стычка в гимнастическом зале, когда Алексей невежливо бросил градоначальника на ковер… Баранов затаил неприязнь и на Павла Афанасьевича, и на его могучего ученика. Пройдя через архангельское губернаторство, он угодил в Нижний Новгород и сидел на этой должности уже давно. Визит государя давал Баранову надежду, что о нем вспомнят при Дворе. Генерал-лейтенант чудил и здесь: порол на ярмарке буйных купцов, боролся экспрессивными методами с холерой. Лыкова он по старой памяти терпеть не мог. Вдруг в последнюю встречу все изменилось. Приехав в Нижний, Алексей сразу пошел представляться хозяину губернии. Тот состроил было козью морду, но увидел на мундире гостя новую награду. Это была медаль «В память царствования императора Александра Третьего», только что учрежденная. Лыков, как столичный человек, уже успел ею украситься; в провинцию она пока не дошла. Губернатор стал крутить медаль в сильных пальцах и аж причмокивал.

– Вам уже выдали, – сказал он с завистью, – а нам шиш!

– А вот и нет, Николай Михайлович, – ответил сыщик. – Я облечен приятной обязанностью передать такую же награду вам, лично от министра. Вот извольте получить. Здесь одна особо лежит, а еще десять штук ближайшим помощникам на усмотрение вашего превосходительства.

Баранов развернул сверток, тут же нацепил медаль и побежал к зеркалу. Человека словно преобразили! Он потребовал из приемной коньяку и заставил гостя выпить, обмыть отличие. Больше же всего губернатора радовала возможность наградить своих подчиненных. И это Алексею понравилось. Явились правитель канцелярии Харлампович, старший советник губернского правления Парфенов, помощник губернатора Есипов. Начальник вручил им медали на красной александровской ленте и каждому с чувством пожал руку. Да, в провинции такие маленькие радости весят больше, чем в столицах… После этого эпизода Баранов изменил отношение к Лыкову на доброжелательное. Опять же, и дело, которое поручено надворному советнику, особое! Случись что, именно он подставит грудь за государя. Как уже поступал раньше. Взаимоотношения Лыкова с нижегородцами сразу улучшились.

Алексей долго бродил по бесконечным коридорам Центрального здания. Там одних входов восемь штук! Некоторые замечания по безопасности он записывал в блокнот. Например, в Фабрично-ремесленном отделе Алексей заметил стенд сиропитательных домов, приютов и колоний, позади которого отгорожен занавеской целый угол, незнамо зачем. Бесхозный, никому не нужный закут – а там удобно спрятаться. Надо будет поговорить о нем с полицмейстером Таубе.

Сыщик вышел наконец наружу и отправился на левую сторону. И едва не попал под коляску. Крепкий молодец усердно толкал ее перед собой, разгоняя прохожих. В коляске наподобие инвалидной развалился рыхлый купец. Такие устройства впервые появились на предыдущей выставке в Москве, и теперь их завели в Нижнем Новгороде. Площадь экспозиции большая, многим лень осматривать ее пешком. Но услуга приживалась плохо. Алексей в Японии ездил на рикшах, и ему тоже было неловко. Противно русскому духу передвигаться на людской тяге…

Вот и главный корпус Фабрично-заводского отдела. Популярное место! Бросаются в глаза пищевые продукты, а также пиво, вино, табак и сахар. Следом выставлены мука, крахмал, аптечный и химический товар, парфюмерия, свечи, мыло. Замыкают экспозицию бумажное, щетинное и кожевенное производства. Мужчины, конечно, льнут к виноделам. Их приехало немало: 92 экспонента с продукцией виноделия и 109 – винокурения! Шустов выстроил из своих коньяков триумфальную арку. И дает всем пробовать… Другие участники тоже интересны. Одесский сахарный завод поражает всех гигантской сахарной головой. Она равна по весу трехминутной выработке всего завода. Впечатляет! Есть и недостатки. Убранство многих частных установок, например, оставляет желать лучшего: дорого, пестро и безвкусно.

Рядом с главным приткнули дополнительный Фабрично-заводский корпус. Он необычной эллипсообразной формы, внутри выставлены преимущественно экипажи.

Путь к корпусу лежал мимо сладко пахнущих домиков товарищества сыновей Абрикосова. Перед эллипсом совершал свои обычные эволюции бензиномотор. Первый русский самодвижущийся экипаж! Наверняка покажут государю. Изготовили его отставной лейтенант флота Яковлев и горный инженер Фрезе. Говорят, на хорошем шоссе мотор разгоняется до двадцати верст в час! Алексей познакомился с инженером, узнал цену. Полторы тысячи рублей – не так уж и дорого. Купить и гонять потом на нем по Варнавину, пугая коров… То-то Титус обрадуется. По Петербургу сейчас ездят четыре таких, но все они германского производства. Некоторые говорят, что скоро двигатель на бензине вытеснит лошадь. Совсем с ума соскочили…