Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг

— Ну, это мечта любого историка. Найти потерянную рукопись, озаглавленную «Как и почему я стал Розовой Гвоздикой». Мне бы хватило письма или сводки министерства обороны, проливающей свет на его личность. Да что угодно, что поможет понять, где искать дальше.

— Кажется, я смогу вам помочь.

Губы миссис Селвик-Олдерли дрогнули в чуть заметной улыбке.

— Правда? — оживилась я и выпрямилась так резко, что чуть не выронила чашку. — Вы что-то о нем слышали?

В светло-голубых глазах миссис Селвик-Олдерли загорелись огоньки.

— И не только слышала, — прошептала она, наклоняясь ко мне.

От возбуждения закружилась голова. Что же это? Старое письмо, скорее даже предсмертное послание, передававшееся из поколения в поколение? Сейчас его хранительницей является миссис Селвик-Олдерли… Но с какой радости она вдруг раскроет мне священную тайну семьи? Да, замечталась, пора вернуться с небес на землю.

Арабелла Селвик-Олдерли грациозно поднялась с диванчика.

— Пойдемте, — поманила она, оставив чашечку на журнальном столике.

Моя чашка громко звякнула о блюдце и чудом не разбилась, когда я проследовала за хозяйкой к двум большим окнам, выходящим на площадь. Между ними висело несколько портретов-миниатюр, и на секунду я испугалась, что миссис Селвик-Олдерли просто хочет показать мне картины. Миниатюры неплохие, но при чем тут я?

Справа от окон маленький восьмиугольный столик с розовой фарфоровой конфетницей, а слева книжные полки, тянущиеся через всю гостиную.

Однако миссис Селвик-Олдерли не интересовали ни столик, ни полки. К моему вящему удивлению, она опустилась на колени перед массивным сундуком, стоявшим прямо под миниатюрами. Декоративно-прикладным (или как его там называют?) искусством я особо не увлекалась, но уже достаточно походила по английским музеям, чтобы понять, что сундук относится к началу восемнадцатого века, если только это не очень удачная подделка. Крышку украшала мозаика из разных сортов дерева, изображающая цветы, птиц, а в самом центре большое райское дерево.

Из кармана миссис Селвик-Олдерли появился необычной формы ключ.

— В этом сундуке скрывается разгадка тайны Розовой Гвоздики, — объявила женщина, поднеся ключ к скважине.

Бронзовый замок щелкнул, и крышка тут же поднялась — несмотря на возраст, все механизмы работали отлично. Через секунду я уже стояла на коленях перед сундуком вместе с хозяйкой.

Первой реакцией было сильное разочарование: ни тебе старых газет, ни писем. Я с удивлением смотрела на выцветший веер, пожелтевший отрез украшенной вышивкой ткани и полуистлевшие останки букета, перевязанного превратившейся в лохмотья ленточкой. Там были еще какие-то древние безделушки, но я чувствовала себя обманутой и начала подниматься.

Никогда не стоит спешить с выводами. Тонкие с голубыми прожилками вен руки миссис Селвик-Олдерли потянули за бархатную обивку, аккуратно снимая первое отделение. Итак, в сундуке имелось двойное дно и второе отделение, а в нем… Я снова встала на колени, побелевшие пальцы так и вцепились в украшенную мозаикой крышку.

— Это… это поразительно, — пролепетала я. — И все относится…

— Да, к началу девятнадцатого века, — договорила за меня миссис Селвик-Олдерли, любовно осматривая содержимое сундука. — Все данные разложены в хронологическом порядке, так что разберетесь без труда. — Женщина вытащила какой-то листочек и тут же отложила в сторону. — Вот это к делу совершенно не относится!

Она усмехнулась и на этот раз достала из сундука небольшую коробку из специального картона. Именно в таких в библиотеках хранят старые книги.

— Вам лучше начать с этого, — посоветовала миссис Селвик-Олдерли, — вместе с Амели.

— Амели? — переспросила я, осторожно расправляя шпагат, которым была перевязана коробка.

Миссис Селвик-Олдерли уже собралась ответить, но вдруг осеклась и не без труда встала на ноги.

— Письма сами все объяснят, — заявила она. — Если что, я в кабинете, это следующая дверь направо.

— Но кто он такой, этот Розовая Гвоздика? — взмолилась я, вслед за хозяйкой поворачиваясь к двери.

— Почитайте письма и сами все поймете, — мягко проговорила миссис Селвик-Олдерли и вышла.

М-м-м! От досады я прикусила нижнюю губу и стала смотреть на коробку с письмами. Гладкий серый картон так и скользил под пальцами. Да, университетскому книгохранилищу до такого далеко! К этому архиву относятся с трепетом и любовью. Неужели в моих руках разгадка тайны Розовой Гвоздики?

При любых других обстоятельствах я бы тут же разорвала шпагат. Но в гостиной миссис Селвик-Олдерли так тихо и спокойно… В камине уютно потрескивает огонь, а незнакомые лица с фотографий и миниатюр будто наблюдают за мной. Да, резкие движения здесь исключены.

Не стоит ждать слишком многого, подумала я, аккуратно развязывая шпагат. Миссис Селвик-Олдерли наверняка заблуждается или вообще выжила из ума. Ну, на сумасшедшую она, конечно, не похожа, скорее, просто смогла себя убедить, что знает, где скрывается разгадка тайны Розовой Гвоздики. Наверное, в коробке тексты песен «Битлз» или детские стихи одного из Селвиков.

Наконец мне удалось снять весь шпагат, картонная крышка упала на ковер, обнажая пожелтевшие листы бумаги. На первом же письме стояла нацарапанная неровным почерком дата: «4 марта 1803 года».

Ничего себе детские стихи!

Вне себя от возбуждения, я пролистала толстую пачку. Некоторые из писем сохранились лучше, другие хуже: кое-где чернила выцвели, а на изгибах строчки затерлись. На отдельных листах виднелись следы сургучных печатей, на иных совсем не было углов — их уничтожило время и неосторожные руки читателей.

Часть писем написана грубоватым мужским почерком, часть — изящной вязью, остальные вообще каракулями. Зато все они датировались 1803 годом. Из моря слов я выхватывала отдельные фразы: «…чистой воды провокация», «…брат не решился бы…».

Я заставила себя вернуться на первую страницу и, устроившись на ковре перед камином, поправила юбку, глотнула остывшего чая и начала читать. Первое письмо было на довольно плохом французском, так что я разобралась без труда.

— «Твой родной город ждет тебя», — вслух прочитала Амели.

Наконец-то! Вцепившись в листочек, она в восторге посмотрела на небо. Такое событие должно сопровождаться громом и молнией. Но шропширское небо было апатично-спокойным, никак не реагирующим на то, что происходит на земле.