Беременная от моего сына - Ольга Джокер

Я бросаю взгляд на старый дом хрущёвской постройки и останавливаю автомобиль у подъезда, где не горит фонарь. Выбираюсь на улицу, обхожу автомобиль и подаю девушке руку.

— Спасибо, что подвезли, — выдержанно-вежливо произносит Настя и направляется к подъезду.

Только когда слышится скрежет железной двери я вспоминаю, что так и не спросил о чём она хотела поговорить с моим сыном.

— Настя! — она поворачивается ко мне лицом и ждёт, пока я подойду к ней.

Нахожу в кармане брюк бумажник, открываю его и отсчитываю несколько пятитысячных купюр. На первое время, а дальше что-нибудь решим. Сейчас почему-то не хочется думать о будущем. Своих головняков достаточно.

— Вот, возьми денег. Ты же за этим пришла?

Я произношу это без капли упрёка, но Настя бросает на меня такой взгляд, что даже в темноте видно — её задело сказанное. Она отшатывается от меня и хочет сбежать, но я беру её за локоть и не отпускаю.

— Возьми, говорю. Что за упрямство?

— Мне не нужны Ваши деньги, — произносит Настя дрожащим голосом.

— Все деньги на карманные расходы Макс берёт у меня, — усмехаюсь в ответ.

Видно, что девушка размышляет как правильно поступить. И я не ошибся, когда определил, что к Максу она пришла за деньгами, видимо совсем туго у неё с финансами. Спустя несколько секунд раздумий Настя протягивает руку к купюрам и, смущаясь, кладёт их себе в сумку.

— Спасибо… — начинает Настя и осекается.

Только сейчас понимаю, что я так и не представился девушке.

— Меня зовут Артур, Настя.

— Спасибо, Артур. Я обязательно всё верну на следующей неделе, — она тут же высвобождает руку и забегает в подъезд, не прощаясь.

Настя.

Я появляюсь на рабочем месте точно к десяти. Завязываю передник и собираю длинные волосы в хвост. Выхожу в зал, где оживленно гудит персонал и приветствую коллег.

Одна из официанток по имени Аня — моя землячка, которая двумя годами меня старше. Она учится на пятом курсе педагогического университета и работает на двух работах. Кстати, именно по её протекции меня сюда и взяли.

— Рассказывай, как разговор прошел? — спрашивает Анька, ухватив меня за рукав и усадив за свободный столик.

Тут же передо мной оказалась чашка дымящего горячего шоколада и кремовый пончик. Порой на работе меня слишком жалели в связи с особым положением, словно я не беременная, а больная. Такое отношение было приятным, но в то же время жалость это меньшее чего я хотела.

— Макс одолжил тебе денег? — спрашивает Анька, тряхнув кудрявой рыжеволосой шевелюрой.

Я ничего особенного и не ждала от разговора с Максимом. Понимала, что план так себе, провальный, но другого выбора у меня и не было. Я ни в коем случае не пыталась воззвать его к совести, давно уже с его равнодушием смирилась. Еще в тот самый день, когда впервые сказала ему о том, что жду от него ребенка.

— С Максом мы не поговорили толком, — слегка пожимаю плечами. — Он сбежал и оставил меня один на один со своим отцом.

— Вот козлина! А помнишь, Насть, помнишь, что он сразу же мне не понравился? Слишком слащавый и неестественный. Я-то уж побольше твоего обжигалась, правда без таких вот серьезных последствий.

Собственная беременность обескуражила меня, выбила почву из-под ног. Всё к чему я стремилась и чего хотела добиться в этой жизни рассыпалось как песочный замок. Правду ведь говорят, что всё, что не убивает нас, делает только сильнее. Сейчас планов у меня гораздо больше, стремлений к лучшей жизни тоже. Я не считаю, что ребенок внутри меня все испортил. Нет, он дал мне мощнейший толчок не сидеть сложа руки.

В интернете я познакомилась с такими же будущими мамочками, как и я сама. Мы сгруппировались, арендовали квартиру, а дальше будем подстраивать графики друг друга таким образом, чтобы был круглосуточный присмотр за детьми. Такой себе мини-садик.

— А папаша Макса что? Такой же трусливый козел, как и сын? — спрашивает Анька, делая глоток эспрессо.

Почему-то при воспоминании об Артуре я смущаюсь и чувствую, как лицо вгоняет в краску, что не скрывается от любопытного и цепкого взгляда Ани.

— Нет, что ты! — почему-то в глазах подруги мне хочется вступиться за Артура.

Возможно, потому что он был чуточку доброжелательнее ко мне, чем Макс? Он, конечно же, мог не поверить мне. Мог прогнать и сказать, чтобы я приходила только тогда, когда на руках будут хоть какие-нибудь доказательства причастности его сына к моей беременности.

— Артур — отец Максима, он не такой. Он молодой, не старше сорока и… красивый, наверное.

— Ууу, надо же! — глаза Аньки загораются лихорадочным блеском. — Улучшенная копия Макса? Пусть бы тогда научил своего сыночка нести ответственность за свои поступки!

— Прекрати, Ань. Мы оба виноваты в случившемся. Он и я.

Анька тяжело вздыхает и слегка сжимает мою руку.

— Ладно, держи хвост пистолетом! Я тут это… на родину собираюсь на зимних каникулах. Ты как? Со мной?

От мысли, что предстоящие новогодние праздники мне придется провести в одиночестве сердце предательски сжимается. Да, я соскучилась по своим родным и близким, да, я хочу на Новый год уюта, теплоты и заботы прямо как в детстве. Но я так же понимаю, что меня там не поймут и не примут. С ребенком, которого я собралась воспитывать в одиночку.

— Нет, Ань, я в Москве останусь. Только помни же, никому обо мне ни слова!

Анька жестом "закрывает рот на замок" и согласно кивает.

— Я нем как рыба.

Настя.

Наш разговор с Анькой прерывается, когда в ресторан, звонко цокая высоченными шпильками, проходит новая владелица. Несмотря на зимнюю погоду за окном на ней солнцезащитные очки в черной оправе, закрывающие половину лица. На плечах небрежно накинута меховая жилетка, а в руках лежит стильный клатч от Прада. Она приспускает очки на кончик носа и внимательно обводит всех присутствующих пристальным взглядом своих серых глаз.

— Ресторан открывается через пятнадцать минут. Почему бы вам не протереть столы? — спрашивает новоиспеченная владелица.

— Олеся Максимовна, так протирали же пять минут назад! — возмущается официантка Женя.

— Значит еще раз протрите! Смотрю вас слишком много, раз страдаете здесь бездельем? Буду увольнять.

Она гневно произносит последнюю фразу и уходит в свой кабинет, оставляя гул возмущенных голосов. Сотрудники перешептываются и наверняка осуждают Олесю Максимовну, которая пока ничего не смыслит в нашей работе. У нас четко слаженная цепочка и если одно звено отвалится, то целостность цепочки разрушится. Все же я надеюсь, что новая начальница таким образом решила нас просто припугнуть, поэтому и не паникую раньше времени. К тому же, я тут собиралась сходить к Олесе Максимовне на разговор, чтобы попросить выплатить задержанную заработную плату.