Русский жиголо - Владимир Спектр

– А ведь ее и женщины не хотели, сторонились, презирали даже. Представляешь?

– Ну и что?

– В смысле?

– Ну, к чему ты все это прогнал?

– Да я объясняю тебе смысл всего, что происходит вокруг. На примере Клары Цеткин. Ее никто не хотел – и вот, пожалуйста, ей пришлось быть сильной, бороться, и теперь у нас есть праздник Восьмое марта.

Тут уж я молчу.

– А на самом деле самки ищут сильного самца.

Мне снова нечего сказать.

– Они ищут того, за кем можно укрыться, как за ебаной каменной стеной, и спокойно рожать, благоустраивать свою вонючую пещеру, постепенно превращая ее в коттедж на Рублевке, в них просто заложено все это…

– Я теряю нить, приятель, – только и говорю я.

– Они всегда ищут настоящего мужика, – говорит он, – а все эти прилизанные загорелые мудилы с глянцевых обложек, кубики на прессе, причесочки там, увлажняющее молочко, пирсинг, татуировочки… Вся эта нелепая начинка твоих педрильных журналов…

– То есть? – только и спрашиваю, тихо и коротко, лишь для того, чтобы снова погрузиться в отрешенное молчание.

– Что? – он прекрасно понимает вопрос, но все же переспрашивает, это вообще его манера, все время переспрашивать, и только для того, чтобы потом уж гнать без остановки, гнать, словно под феном, с абсолютно серьезной рожей, самозаводясь при этом, словно Гитлер.

– Что? – спрашивает Макар и не ждет ответа. – Я имею в виду этот твой идиотский педовский GQ и тому подобную лажу. Всю эту глянцевую поебень, что ты хаваешь без остановки, весь этот гламурный фаст-фуд. GQ, Vogue, Esquire, Harper's Bazaar… Кто, ты думаешь, пишет для них и кто их читает? Одни разочарованные в жизни педовки. Дрочат на этих твоих метросексуалов, уроды. А настоящий мужик не будет париться своей внешностью, нет уж! Позавчера я, например, сам видел, как один, бледный и изможденный, недавно, по-моему, откинувшийся с зоны типаж запросто отмудохал трех перекачанных долбоебов в «Галерее».

– В «Галерее»?

– Ну да, это было под утро, когда собралась одна пьянь да проституция, ну и торчки, конечно.

– Там была драка?

– Ты чего, там почти каждые выходные месилово натуральное под утро, быки никак телок не поделят, а халдеи уже привыкли, вяло так стоят в сторонке и ждут, пока все не устаканится. И секьюрити курят, и никто не зовет ментов. Бывает, конечно, в дело вмешиваются телохранители каких-нибудь толстопузиков. Вот тогда уже действительно становится весело.

– Вот это да, – говорю я, – давно я ночь напролет не тусовал.

– Старость, – констатирует Макар.

– А спорт… – начинаю я, но так вяло и тихо, что Макар, похоже, не слышит.

– А? – переспрашивает он, но я молчу.

– Спорт, безусловно, нужен, – тут же говорит он, из чего я делаю вывод, что опять переспрашивал Макар так просто, ради проформы, дабы поиздеваться, ну такая издевка типа «как ты сказал, спорт, или че?!», впрочем, не важно, парня все равно не заткнешь, я даже иногда думаю, что он точно на стимуляторах, хотя, впрочем, нет, вряд ли, мой приятель, при всем своем оголтелом похуизме, еще как думает о своем здоровье, в общем, он гонит, а я терпеливо жду, жду, ибо рано или поздно он сам выдохнется. Тем временем Макар продолжает распыляться: – Да, важен, важен спорт, но не эти твои увеселительные мероприятия в клубе, где собираются жеманные пересушенные проститутки в поисках очередного кошелька да педовки центровые, нет, на хуй, вернее сказать, в пизду, в могилу или в задницу, в сырой темный погреб, ведь важен только настоящий спорт, то, что ты делаешь, чтобы достичь результатов. Понял? – Он смотрит победителем и, так как я вообще не реагирую, продолжает: – Спорт – это когда выкладываешься до конца, хуяришь по полной, чтобы стать первым. И хуяришь ты не для кого-нибудь, не для того чтобы красоваться в обтягивающей маечке и давать климактеричным старушкам Шварценеггера, не для того чтобы педрилы в каком-нибудь зачуханном клубе терлись о твою круглую жопу, а для себя, только для себя, ты хочешь побить все возможные рекорды, утереть нос другим придуркам, доказать, что ты среди них самый крутой, и все остальные мужики должны сдохнуть от зависти, сдохнуть и отдать тебе своих жен, сестер, матерей и дочерей, потому что так правильно, так надо. Потому что ты гребаный лидер, самый злоебучий вожак во всей вашей зачуханной стае, врубаешься? Вот когда от баб у тебя отбоя не будет.

– Ага, – бормочу я, – ты меня утомляешь.

Мой приятель, детка, принадлежит к тому многочисленному виду жиголо, что подкупают богатых женщин своим яростным, возведенным в состояние высшей религии мачизмом, своей мужиковатостью, помноженной на алкоголизм и холостяцкую домовитость, на мракобесие истинно мужских ценностей. Он цепляет тех, что всю жизнь пронянчились с неуверенными в себе кретинами, пусть даже последние и владели крупными пакетами акций каких-нибудь горно-обогатительных комбинатов или еще какой лажей в том же духе. Последняя его подружка, симпатичная загорелая тетушка под полтинник, снимает для него апартаменты в сталинском доме на Фрунзенской набережной, оплачивает его увлечение экстремальными видами спорта, пьянки в самых дорогих барах, содержание Subaru WRX и все остальное…

– Ну? – ноет Макар.

Я не отвечаю. Мне становится скучно. Одновременно я вспоминаю, что Вероника не звонит мне уже второй день. Вот это действительно хреново. Как бы она не собралась подслиться от меня. Откладываю в сторону вилку, с отвращением отодвигаю тарелку с остывшей дрянью и верчу в руках телефон, думаю, как славно было бы иметь Vertu, а не этот стандартный Nokia, хоть и лимитированной серии Sirocco, в общем, меня так и подмывает набрать ее номер, но я держу себя в руках. Пока еще держу себя в руках…

– Женщина любит в мужчине самца. Это природа, – похоже, Макар разошелся не на шутку. – Мальчики их не интересуют, им нужны опытные, немного усталые, немного даже пропитые, тертые такие… – Он на мгновенье замолкает в поисках подходящего определения. – Калачи. Понимаешь? Мало того, телки любят, когда их берут силой, – он кивает в подтверждение своих же слов. – Это в них природой заложено, – настаивает он. И ждет, что я вступлю в полемику.

Вообще-то мне есть что возразить. Сказать, к примеру, что все женщины разные. И очень многие из них жаждут отношений «мама – сын». Особенно это касается тех, кто преуспел в жизни, сделал головокружительную карьеру, а заводить детей было как-то недосуг. Или, к примеру, та, что вовремя схапала себе олигарха и полжизни сама проходила у него в дочках. Время бежит, лолита взрослеет, и ей дают отставку. Дети-то, как правило, остаются при папаше. Ну да, конечно, богатство покупает себе все что угодно, даже сыновью любовь, такие дела. А бедной изможденной крошке бальзаковского возраста необходимо реализовывать свои материнские инстинкты.

И вот тогда мое время выходить на сцену.

Что касается секса, детка, то и здесь все не столь однозначно, как принято считать в среде потрепанных городских мачо во главе с моим другом.