Джеймс - Роман Владимирович Торощин

в поезд, тебя отвезут в очень надежное место. Я приеду… Я приеду другим путем…

— Почему ты не едешь со мной?

— У меня очень важное дело осталось. Я всё доделаю и приеду к тебе. Я не могу сейчас тебе всего объяснить, прости.

Слезы текли по ее щекам, казалось, что она их даже не замечает…

— Ты приедешь? Ты меня не обманываешь?

— Я тебя люблю больше жизни! Я приеду! Обещаю! Ты только очень жди! Я не буду врать — мне будет нелегко, но твоя любовь меня защитит, я знаю. Ты только люби меня, ты только верь… Иди, родная, иди. И не оглядывайся. Прошу тебя…

Поезд тронулся, вырываясь из перронной толпы… И осталась лишь пустота и рельсы…

Кто-то заботливо, но настойчиво положил ему руку на плечо.

— Тебя ждут в лаборатории.

***

В голове не переставал гудеть туман. Но Джеймс постепенно привыкал к этому новому состоянию. Вернувшись к своей многострадальной койке, он решил внимательнее осмотреть полагающийся ему вещмешок.

Набор инструкций, карта в ламинированной защите. Какой-то чехол, видимо, с палаткой. Консервы, аптечка с таблетками и набором одноразовых шприцов со спасительным препаратом, складной мультитул — там и лопата, и тесак, и топор, и еще всякие железные мелочи на все случаи не только жизни. По боковым карманам были распиханы компас, фляга, огниво… Дальше он не стал уже смотреть. Понятно, что этого не хватит на весь путь, потому, какая уже разница…

На улице до этого стоял сентябрь… Прежде Джеймс очень любил эту пору, но сейчас наступило безвременье и стерло все приметы осени. Все стало серым. Сам воздух приобрел этот оттенок. Пожухлая трава, листва… Стены и то стали будто мягкими, как тухлые овощи.

Смысла задерживаться в этой обители боли и ужаса не было. Джеймс накинул куртку. Только сейчас он обратил внимание, что на всей его одежде, был пришит шеврон с номером. Это был номер вакцины, который ему вкололи. Его номер был 9. "Последняя жизнь" — с какой-то обреченной иронией подумал он. Рюкзак оказал довольно увесистым, но удобным. "Всё для людей… Ну, с Богом"…

Мир хрустел под ногами — земля была усеяна жестким серым пеплом, который, как скорбный снегопад, кружа, осыпался на голову…

Точкой А в его маршруте значился забытый полустанок на окраине города. Он шел сквозь пустоту знакомыми переулками. И только время от времени попадались черные вязкие лужи на асфальте, вытекающие из остатков одежды.

Чтобы хоть как-то, хоть чем-то занять мозг, он начал отстранённо, как ученый препарирует мышь, рассуждать, чем эти люди заслужили такую жидкую участь? Возможно, это было генетически обусловлено, возможно, их колебания и внутренние волны были ближе к аморфности, чем к пеплу… Его мысли отвлек внезапный звук, похожий на тихий лай. Быть не может? Он огляделся. Звук шел из-под развала какой-то деревянной тары. Разбросав поддоны, балки и ящики, Джеймс обнаружил смирно сидящего в спасительной нише щенка. Пес вылез на свет, завилял хвостом и благодарно прижался к ноге.

У Джеймса никогда не было домашних животных. Он не решался. По многим причинам. Кошек он не любил за их независимость, собак за пустое подобострастие, не имеющее практического применения. И главное, он боялся пережить того, кому посвятит свою заботу. В любовь животных он не верил. У каждого свои заблуждения…

— Э… привет. Как ты выжил, счастливчик?.. И что мне делать с тобой?..

Собак села, задрала голову и смотрела на него.

— Ну, хорошо — Джеймс снял рюкзак, достал из уже открытой пачки сухой крекер, разломил пополам и протянул псу. Собака обнюхала и жадно съела предложенный кусок. Джеймс протянул ей вторую половину. Щенок было ринулся съесть, но потом оступился и отвернул голову. Показалась, что собака стесняется взять оставшуюся еду, потому что всё надо делить поровну. Джеймс сделал вид, что откусил и вновь предложил печенье псу. В это раз щенок с удовольствие съел лакомство.

— Ну что ж… мне пора.

«Девятый» встал, накинул рюкзак. Собака ждала.

— Э…Пойдешь со мной?

Пес тут же подбежал. Джеймс потрепал его по голове. И они двинулись, оставляя лунные следы на припорошенной земле.

***

Глазницы окон смотрели на происходящее как-то сквозь. Будто их интересовало что-то совсем иное, где-то на другом уровне метафизики…Но тем не менее, Джеймсу было не по себе, как человеку с паспортом, но в оккупированном вежливыми врагами городе. Собака же не рефлексировала по этому поводу. Она сосредоточенно шла рядом, охраняя нового хозяина.

В венах у Джеймса редел строй спасительного лекарства, и от этого в голове начинался песчаный шторм, огненный штурм. Чертовы качели вертели солнышко. И было непонятно, то ли надо продолжать ходить по небу, то ли пора уже взлететь на землю. Ноги стали подкашиваться, суставы выламывала какая-то внутренняя злая сила.

Умостившись в трещине между двух безумий, Джеймс трясущимися и непослушными руками достал шприц и всадил его в ногу. Холодная испарина покрыла его лоб. Слабость, как мокрый песок после отлива, рассыпалась по телу… Пес кружил рядом, не понимая, как он может помочь.

— Всё, всё, всё нормально… Пошли дальше…

Походка стала слегка неподконтрольной, но компас не сбился. До пункта А оставалось несколько кварталов, там можно передохнуть и набраться сил…

Небольшой железный ангар с маленькой дверкой сбоку и большими рельефными воротами по фронту, из-под которых как-то украдкой выползали заржавелые от забытья рельсы. Выползали и скрывались за поворотом, заметая след проросшими репейниками и калиной. Боковая дверь была заперта на висячий замок, который сразу распахнул свою незапертую подкову. Внутри пахло иллюзией прошлого. Масло, уголь и пивной алюминиевый запах. Под ногами хрустел мелкий гравий. Пес проверочно гавкнул. Звук оказался очень плоским, без эха. В полумраке едва различались угловатые предметы. Джеймс почти наощупь пробрался к воротам, не имея представления, как их открыть. Вытащив из всесодержащего рюкзака механический фонарик, он несколько раз с силой сжал рукоять динамо-машины. Жужжание с секундной задержкой переродилось в тусклый свет. Луч выхватил систему шестеренок и цепей рядом с воротами. Большой рычаг нехотя согласился принять участие в процессе, дал ленивую команду и ворота со скрежетом отворились. Дневной свет выкрал у полумрака центральную часть пространства. Этого было достаточно, чтобы увидеть закрытую брезентом дрезину, стоящую на истоке рельсов. На удивление, она оказалась новой, даже можно сказать современной. Легкая, не больше 50 килограмм, конструкция была оснащена педальным приводом. Было удобное кресло, на корме и на носу багажные отделения. По контуру стойки для тента на случай непогоды. Джеймс уселся на водительское место и растеряно огляделся. Он не имел ни