📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыНедоступная и желанная - Лоретта Чейз

Недоступная и желанная - Лоретта Чейз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 106
Перейти на страницу:

И тем не менее, запланированные две недели как-то незаметно растянулись на месяц, а затем и еще на один. Из Брайтона Вир с Робином отправились в Беркшир, а оттуда в Долину Белой Лошади, чтобы осмотреть знаменитое изображение, сделанное на склоне мелового холма в доисторические времена. Естественно, что там они решили посетить Стоунхендж и поехали на запад, осмотрев по пути достопримечательности Вест Кантри, за чем последовала поездка на побережье с исследованием пещер контрабандистов, расположенных на всем пути до мыса Лэндз-энд. Осень, становясь все более холодной, незаметно сменилась зимой, которая, в свою очередь, перешла в весну.

Через какое-то время стали приходить письма от Доротеи и других родственников с вежливыми, но весьма прозрачными намеками. Суть их сводилась к тому, что образование Робина не терпит легкомысленного и безразличного отношения, что сестры скучают по нему и, чем дольше мальчик будет странствовать, тем труднее будет осесть там, где ему предназначено жить. Это было правдой. Вир сам неоднократно говорил себе: Робину необходимы настоящая семья и настоящий дом. К тому же Вир начал понимать, что ему с каждым днем все труднее расстаться с мальчиком, труднее вернуть его в Лонглендз.

Однако именно так Вир и должен был поступить, тем более что усадьба, как выяснилось по приезде, была теперь совсем не мрачной, как раньше. Доротея и ее муж жили там постоянно вместе с сестрами Робина и своими детьми. В доме вновь зазвучали детские песенки и смех, и Вир должен был признать, что, несмотря на наличие в соответствии с традицией крепа, черных рамок и бомбазина, обстановка в Лонглендзе становилась все менее траурной. Было очевидно и то, что сам Вир уже сделал все, что должен был сделать. Вне всякого сомненя, он сумел разогнать чудищ, мучивших мальчика. За пару часов тот сумел сблизиться со своими кузенами – сыновьями Доротеи, и они вместе принялись дразнить девочек. В общем, когда пришло время прощаться, в Робине не чувствовалось ни малейших признаков страха или растерянности. Он не проявил своего взрывного характера ни грубостью, ни тем более пинками, наоборот, с удовлетворением воспринял обещание опекуна приехать вновь в конце августа к его десятому дню рождения и, в свою очередь, обещал добросовестно писать письма, затем повернулся и побежал к кузенам разыгрывать битву при Азенкуре.

Вир, однако, вернулся задолго до дня рождения. Не прошло и трех недель с отъезда из Лонглендза, как он снова помчался туда.

Шестой герцог Эйнсвуд заболел дифтерией!

Эта болезнь была еще мало изучена. Первое серьезное ее описание опубликовали во Франции только лет пять назад. Единственное, что было понятно и не оспаривалось никем: дифтерия очень заразна. Сестры Чарли умоляли Вира не подходить к больному, мужья их пытались остановить его силой. Однако он был гораздо крупнее любого из них, а учитывая ярость, которая в тот момент его обуревала, удержать Вира не смог бы и отряд солдат.

Подобно всесокрушающей буре, он взмыл вверх по главной лестнице, промчался по холлу, ворвался в комнату больного и прогнал испуганную сиделку. Заперев дверь, Вир присел около кровати и осторожно взял худенькую ослабевшую руку подопечного в свою руку.

– Все нормально, Робин, – сказал он. – Я здесь, и я поборюсь за тебя. Не беспокойся и предоставь это мне. Слышишь меня, парень? Гони прочь эту мерзкую хворь, доверь мне схлестнуться с ней. Я сумею с ней справиться. Ты знаешь, что сумею.

Холодная маленькая рука лежала неподвижно на огромной теплой ладони.

– Ты брось это… Пожалуйста, – потребовал Вир, борясь с подступающими слезами и загоняя вглубь предчувствие беды. – Тебе слишком рано, Робин, пойми. Твоя жизнь еще только началась. Ты видел лишь крошечную часть из того, что должен увидеть и узнать.

Веки юного герцога дрогнули и приподнялись. В глазах блеснуло что-то похожее на понимание, на губах мелькнула призрачная улыбка. Затем глаза снова закрылись.

Больше никакой осмысленной реакции на усилия Вира не наблюдалось. Он не останавливаясь разговаривал с Робином, просил и молил, сжимал и разжимал руку мальчика. Но извлечь болезнь из его тела и переложить в свое он не мог. Как и много раз ранее, ничего иного не оставалось, кроме как наблюдать и ждать. На этот раз ожидание было недолгим, пожалуй, самым коротким из всех, какие пришлось пережить Виру и, безусловно, самым тяжелым.

Менее чем через час, когда сумерки были поглощены тьмой ночи, жизнь мальчика выпорхнула из его тела и растворилась…

Глава 1

Лондон, 27 августа, среда 1887 год

– Я засужу их, – прорычал Ангус Макгоуэн. – Имеются же законы против клеветы в этом королевстве! А если это не клевета, то я вонючее бычье яйцо!

Огромная черная мастифиха, дремлющая у редакторского кабинета, подняла голову и удивленно посмотрела кроткими глазами сначала на Макгоуэна, а затем на свою хозяйку. Убедившись, что последней ничего не угрожает, собака вновь положила голову между лап и закрыла глаза.

Хозяйка, двадцативосьмилетняя Лидия Гренвилл, смотрела на Макгоуэна столь же бесстрастным взглядом. Эта девушка с золотистыми волосами, голубами глазами и ростом, на несколько дюймов меньше шести футов, была не из тех, кого легко смутить. Ее чувствительность к подобным вещам была примерно такой же, как у валькирий или амазонок. Столь же сильным и быстрым, как у этих мифических воительниц, было ее тело. При этом последние эпитеты полностью подходили и к ее уму.

Когда Макгоуэн с шумом швырнул объект своего раздражения на стол, она лишь подняла на него совершенно спокойные глаза.

Объектом взрыва явился последний номер «Белвезер ревю», где, как и в предыдущем, на первой странице размещалось несколько колонок с нападками на очередное журналистское достижение Лидии:

«Та, что скрывается под именем леди Грендель, снова нанесла через “Аргус” вредоносный удар ничего не подозревающей публике, извергнув новое ядовитое облако в атмосферу, и без того уже густо насыщенную ее ядовитыми испарениями. Жертвы ее, еще не оправившиеся от предыдущих атак на их благородные чувства, вновь брошены в бездну деградации, порожденную смрадными флюидами заживо гниющих порочных существ. Брошены одной из тех, кого с трудом можно отнести к человеческим существам – уж слишком они напоминают хищников. То, что она сделала предметом своих выступлений, та напоминающая кучу экскрементов какофония рассуждений о жалости не позволяют нам именовать ее иначе как монстром Аргуса[2] в юбке…»

На этом месте Лидия прекратила чтение.

– Он полностью потерял контроль над логикой и стилем изложения, – сообщила она Ангусу. – Однако человек не может быть осужден только за то, что не владеет пером. Равно как и за отсутствие оригинальности. Насколько я помню, первым произвело меня в монстры «Эдинбургское обозрение», окрестив Беовульфом. Что касается имени леди Грендель[3], я в любом случае не думаю, будто кто-то обладает монополией на его использование.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?