Гардемарин - Андрей Алексеевич Панченко

— В твоих же интересах выучить язык быстро! Хотя Ёб отличный боцман и сможет объяснить тебе твои обязанности и без слов! — рявкнул на меня капитан, но тут же снова сделал одолжение — когда будешь заниматься уборкой в каютах офицеров, и, если я буду не занят, можешь спрашивать незнакомые слова, я поясню, что они значат. А сейчас приступай к работе!

Ответить я ничего не успел. Схватив меня за ухо, боцман с интересным именем Ёб, которого я уже всей душой ненавидел, стащил меня с кормовой надстройки.

Дальше всё было как в тумане. Получая время от времени удары то кулаком, то палкой от злого здоровяка, который беспрерывно сыпал проклятиями и ругательствами на своём языке, меня погнали куда-то в трюм. Тут запах стоял просто неимоверный! Казалось мы зашли в выгребную яму уличного туалета! Я почти теряя сознание от жуткого зловония, получил в руки какие то обноски на два, а то и три размере больше, и вскоре ничем не отличался от остальных матросов. Вместо обуви мне выдали старые деревянные башмаки, но тут же показали где они должны стоять всю дорогу до порта, по палубе матросы передвигались исключительно босиком, очевидно, чтобы не портить «полировку» палубы, которая аж лоснилась и блестела от грязи. И вот я уже с деревянным ведром и шваброй, сделанной из обрезков пеньковой верёвки, стою на носу корабля. Перед адмиралом Жоховым поставлена задача отдраить до зеркального блеска носовую оконечность в районе бушприта. На голландском именуемую гальюн.

Местечко довольно занятное, если разобраться. Наиболее спокойное место при различных эволюциях судна. Не в плане досягаемости волн, их то тут как раз больше чем достаточно, а чтобы не часто туда бегать при сменах галса. Этот свес прежде всего имеет декоративную функцию — на нем крепится носовая фигура духа-покровителя корабля, так же известная как гальюнная. Вот туда-то и бегают матросы по естественным надобностям. А чтобы те не пропали без вести во время волнения, вдоль бушприта закреплена сеть — для страховки. Такое расположение нужника выгодно еще и тем, что постоянно омывается волнами — какая ни какая, а гигиена. И направлением ветра. Или от кормы к носу, или в сторону — так что основное амбре над палубой не гуляет, хотя это и мало помогает в той помойке, на которой я очутился. К тому же, на корме располагаются каюты офицеров и гадить там матросам никто не позволит.

Теперь я знаю почему везде так воняет. Клиентуру этого сортира в шторм легко смоет в процессе отдавания дани природе, да и из трюма путь до туалета выходит неблизкий. Добраться из глубин трюма, до носа корабля в свежую погоду — тот еще маневр. Все гадят там, где удобно и где их не поймает за этим занятием злой боцман с офицерами. Потому и воняет в трюмах, льяльные воды там такого состава, что современная канализация покажется нектаром. Докатился Витя, дожил, теперь ты юнга на голландском фрегате, который идёт хрен знает куда и не известно, доберётся ли до места назначения, и обязанность твоя чистить гальюн!

Глава 2

Две недели я уже на корабле. Втянулся, можно сказать, освоился и прижился. Жизнь вошла в свою колею, хреновая правда жизнь, но какая есть. Я уже разбираю основные команды на голландском языке, которые мне выдает на ура боцман Ёб, и могу даже несколькими фразами перекинуться с членами команды. В изучении языка мне помогает то, что он очень похож на немецкий, который я изучал на специализированных курсах во время войны, мой природный ум, который без сомнения гораздо лучше развит чем у окружающих меня дикарей, ну и палка боцмана Ёба! Звиздюлей я получаю много, больно и каждый божий день! А учитывая то, что с командой и грёбанным Ёбом мне приходилось общаться по восемнадцать часов в день, языковая практика моя была обширна и я развивался не по дням, а по часам. Даже ночью, когда у меня выпадало немного времени на сон и отдых, и я мог отвязаться от навязчивой компании, я видел страшные сны, где все разговаривали на голландском и непременно меня лупили! Хорошо хоть спальное место мне выделили на палубе, подальше от храпящих матросов и жуткой вони! Спал я теперь обычно возле левого борта, в ялике, накрывшись куском старой парусины, и был этому несказанно рад. Если конечно не шёл дождь и не было свежей погоды. Жёсткое ложе и постоянный звон рынды, которой отбивались склянки, не мешали мне мгновенно засыпать, так как я уставал просто чертовски.

— Виктор, где ты сукин сын! Тебя ждет господин капитан! Ты что бездельник, опять отдыхать вздумал⁈ Тебе платят жалование не за это! — Ёб появился как всегда неожиданно и махнул своей палкой, но я как заправский эквилибрист, ловким манёвром привычно ушёл от удара.

— Иду господин Ёб! Мне надо было с помойным ведром к капитану сразу направиться или всё же сначала вылить его? Как скажете, так и сделаю в следующий раз. И кстати, жалование мне ещё так никто и не заплатил ни разу! — позволил я себе слегка повозмущаться, при этом я поставил ведро у дверей камбуза и незамедлительно отправился на корму. Я уже знал, что поговорить и обсудить приказ можно, но только в процессе его выполнения!

— Ты ещё не отработал тот прекрасный костюм, что на тебе бездельник! Бегом щенок, не заставляй капитана ждать! — Ёб сделал обманный манёвр и всё же попал своим дрыном мне по спине. Больно! Но я знаю, что он ударил меня слегка, как он бьёт со всей силы я уже видел, и слава богу бил он не меня!

Вообще боцман Ёб оказался не таким уж и плохим человеком, хотя я всё равно его убью, как только представиться возможность. По-своему конечно не плохим, хорошим его точно не назовёшь. Он терпеливо, но с непременными ругательствами, рассказывал мне, что делать и в чём заключаются мои обязанности, если же я не понимал, он даже не гнушался сам взять в руки швабру или скребок, чтобы показать, как правильно мыть или скрести палубу. Потом мне конечно доставалось от него за тупость, но я усваивал урок, и с каждым днём всё реже палка прилетала мне в спину или по заднице. Убью его однозначно, но мучиться он уже не будет, как я планировал в самом начале знакомства!

Капитан только что закончил обед и теперь мне надо убрать со стола. Обедает он всегда один, а вот ужинать предпочитает со своими офицерами. Пьют они только вино. Я вообще не видел, что бы кто-то из здешнего начальства