Икар - Роман Воронов

— Не обижайся, брат мой, — неожиданно обратился к крестьянину Икар, — но не страх ли потерять плоды трудов своих по причинам, судия коим сам Господь, говорит сейчас в тебе? Может, засуха или наводнение, уничтожающие многочисленных «детей» твоих, посаженных в возделанную почву, привязывает тебя к ней? И не так ли Господь Всемогущий «трясется» над нами, семенами Его, помещенными на матушке-Земле среди невзгод и неурядиц, и что тебе, а значит и Ему, если одно семечко вырвется ветром из-под кома земли и вознесется в небеса?

Землепашец в задумчивости почесал затылок, высыпав при этом на богатырские плечи сухие соломинки и запутавшихся в густых, вьющихся волосах бедных мух, еле живых от страха:

— Когда в закромах остался старый урожай, нет смысла переживать о потере нового. Так же Господу нашему Богу нет никакого резона лить слезы по поводу толпы идиотов, обряженных с ног до головы в железо, неистово стремящихся навстречу другим, схожим с ними недоумкам в нарядах другого цвета. Итогом подобных встреч бывают разбросанные по ристалищу части тел оппонентов. И дело здесь не в хладности сердца или безразличии ума, а в вечном круговороте семени и плода, посевной и жатвы, рождения и смерти.

Икар несколько смутился философским напором крестьянина:

— Ты не хочешь пойти со мной к Солнцу из желания оставить все как есть?

Землепашец надавил на плуг, и из-под стального клыка выползла наружу черная губа плодородного отвала:

— Мои предки жили так, и в этом бытии я не вижу ничего зазорного. Чтобы последовать за тобой, мне нужно увидеть, каков выйдет результат, если ты хочешь заставить меня прямо сейчас бросить плуг и поле и, нацепив крылья, отправиться к Солнцу, посеяв таким образом зерно новой жизни.

Икар, прекрасно понимая, к чему клонит его собеседник, только и развел руками:

— Солнце — это терра инкогнита для меня, Эльдорадо Кортеса, явь и мираж одновременно. Только прибыв туда, ты сможешь понять, как сажать искры в плазму, а дождавшись «урожая», познать вкус его.

На эти слова Землепашец усмехнулся:

— Перед посевом я нюхаю землю, так учил дед, и я боюсь, что сунув нос в солнечную пашню, я опалю волосы и ослепну раньше, чем увижу урожай. Я не пойду с тобой, тот, чье место определено заранее, должен обладать изрядной смелостью поменять его, мне такой подвиг не под силу.

Икар понимающе покивал головой и снял с прутика рыбешку:

— Это тебе.

— Я не ем рыбу, — Землепашец поморщился.

— Это не еда, это символ, — улыбнулся Икар.

— Символ чего?

— Нашего знакомства, напоминающего ловлю на живца и хоть и короткого, но общего пути, — в голосе молодого человека проскользнуло разочарование.

— Не люблю оставаться в долгу, — проворчал крестьянин и полез в карман. На свет Божий он выудил горстку пшеничных зерен.

— Все твои закрома? — рассмеялся Икар.

— Теперь твои, — Землепашец раскрыл ладонь.

— Спасибо, брат, — сказал Икар и, пересчитал зерна. — Десять, так и должно быть.

— Что должно? — удивился крестьянин, непонимающе глядя на странного собеседника.

— Не важно, хорошего сева, — снова рассмеялся Икар и, спрыгнув с пашни на нескошенную траву, засеменил прочь.

Глава 3. Икар и третий апостол

Сначала Икар услышал приглушенный лязг железа, затем сквозь листву стали пробиваться возбужденные крики людей и уже когда до путника окончательно дошло, что где-то неподалеку происходит вооруженная стычка, явственно прозвучал визгливый голос рожка, призывающего на помощь, после чего две стрелы срезали ветки ясеня над его головой. Икар резко свернул вправо с лесной тропинки, стараясь двигаться так, чтобы шум боя тревожил левое ухо, но продираясь через ореховые заросли, он запутался с направлением, запаниковал, а минутой спустя раздался еще один призывный рог, прямо перед ним, и лес неожиданно успокоился. Все произошло столь быстро, что Икар не глядя ступил на сухую ветку, выдавшую его положение треском, словно оружейная прислуга переборщила с порохом и бомбарда изрыгнула из чугунного чрева ядро вместе с невообразимым снопом искр и громоподобным раскатом. Юноша замер с поднятой ногой, прислушиваясь к последствиям своей беспечности. Три минуты спустя, когда согнутое левое колено затекло настолько, что удерживать его в подобном положении начала отказываться четырехглавая мышца бедра, очнулась сойка, за ней включились клесты, и уже через мгновение лес ожил общим многоголосьем своего пернатого населения.

Икар облегченно опустил ногу, выдохнул и… услышал впереди:

— Если ты друг, выходи на свет, если нет, сделай три шага назад и уходи с миром.

— Я друг, — поспешил уверить невидимого обладателя грозного голоса юноша. — Меня зовут Икар.

И испуганный путник, осторожно раздвинув ветви бузины, вышел на лесную поляну. Его взору открылась типичная картина небольшого, но кровопролитного сражения; в центре открытого места, через которое проходила тропинка, лежало поваленное, и судя по всему, не ветром, раскидистое дерево. На стволе дуба, а это был именно дуб, восседал рыцарь в доспехах, внимательно разглядывающий собственный щит на предмет повреждений, вокруг него в самых неудобных позах застыли солдаты, затеявшие засаду, все они были мертвы.

— Чистая работа, не правда ли? — гордо хмыкнули из-под забрала, указав железным пальцем на тела несчастных.

— Да, сэр, — ответил озадаченный Икар. — Вы только что умертвили… — юноша пошевелил губами: — полдюжины душ.

— Душа бессмертна, — рявкнул Солдат и поднял забрало. — А это… — он кивнул на тела нападавших: — Им просто не повезло.

— Не повезло встретить более сокрушающий меч, чем их оружие? — насмешливо произнес Икар.

— Они солдаты, как и я, — воин отстегнул ремни и снял шлем.

Перед Икаром был скорее его ровесник, нежели человек старше по возрасту, но длинные прямые волосы его были седы, а глаза тлели, как лучина, а не блестели, как полагается очам в молодые годы. Икар не без опаски приблизился к Солдату, все время поглядывая на тяжелый меч, забрызганный горячей, еще не запекшейся кровью.

— Не согласится ли бесстрашный воин составить мне компанию в путешествии на Солнце? Уставший от боев, ран, лишений и злобы в сердце наверняка захочет снять тесные доспехи и примерить невесомые одежды Света.

Стерев пот со лба пучком травы, Солдат задрал голову вверх:

— Солнечный воин, коли там царит мир и никто не помышляет о распрях, скорее пародия на солдата, лубок, подделка, дешевая театральная декорация, меч из дерева, а его удары имитируют за кулисами вооруженные кастрюлями статисты. Стать в строй с таковыми, плечом к плечу мне не хочется совсем, это позор для рыцаря, падение статуса, бесславная сдача бастиона, сожжение мужественности у позорного столба.

Икар, дав бравому вояке отдышаться, улыбнулся:

— Смена разящей стали на животворящее пламя, где же