Васино утро - Аделаида Александровна Котовщикова

class="p1">Вася подошёл к самому крыльцу:

— Петух у тебя кашу выклевал! А ты и не видишь!

Маруся быстро огляделась: тарелка с кашей по-прежнему стояла на ступеньке, петух деловито рылся посреди дороги в лошадином навозе.

— Чего ты врёшь? — рассердилась Маруся.

— Он просто выдумывает, сочиняет, — сказала Клава. — Сочинитель он!

Обе так и покатились со смеху.

Вася покраснел от обиды, что ему не верят.

— Да ведь этот же Петька клевал у тебя из ложки! — показал он на петуха. — Вот хоть спроси его, что клевал!

Тут девчонки захохотали так громко, что Витенька испугался и заплакал. А коварный петух важно разгуливал по дороге. И, хотя он не произнёс ни слова, весь его независимый и напыщенный вид говорил: «Не трогал я вашу кашу! Нужна она мне!»

— А у ла-асточки не спросить? — сквозь смех еле выговорила Клавка. — Во-он летает!

— Да ведь… — Вася задохнулся от обиды и негодования. Они ему не верили!

Несправедливость была слишком велика. Вася сжал губы и зашагал прочь.

Девочки кричали:

— Вася, подожди! Вася, иди сюда!

Но Вася даже не оглянулся, только ускорил шаги.

СУМАТОХА

У придорожной канавы рос прошлогодний бурьян. Вася ожесточённо лупил по нему палкой.

— Вот пойди, пойди в лес! — шептал он. — Пойди, Маруська, в лес за земляникой! Там на тебя живо медведь налезет. А я тебя не буду спасать! Вот! Если ты не веришь, что Петька кашу клевал. А он правда клевал. Правда! А ты не веришь!

Сухой бурьян трещал и хрустел. Вася расправлялся с ним, как с лютым врагом: держал палку двумя руками и колотил что есть силы.

Но внезапно он опустил палку и насторожился. Что такое? Кричат где-то… Всё ближе…

Ватага мальчишек вынеслась из проулка. Они мчались во всю прыть и что-то кричали на бегу. За мальчишками скакали Полкан и его приятель Тузик из соседней деревни. За собаками бежали Клава, Маруся с Витенькой в охапке и ещё две девочки поменьше. Позади всех трусил Хрюшка. Хвостик завился у него колечком.

Не раздумывая, Вася бросился вдогонку.

Вся шумная орава устремилась к овражку у яблоневого сада. Края овражка густо заросли лещиной.

Ребята теснились у кустов, заглядывая через плечи и головы друг друга. Меньшие девочки пищали позади:

— Дай поглядеть! Пусти поглядеть!

Собаки суетились под ногами у ребят. Их отталкивали, гнали. У Хрюшки, казалось, стало десять пятачков и двенадцать хвостиков. То там, то здесь мелькал любопытный пятачок и свёрнутый хвостик.

Вместе с собаками Вася пытался пробраться в самую середину.

— Что там? Что там? — спрашивал он.

Никто не обращал на него внимания.

В гущине под ветвями шёл жаркий спор.

— Раздадим их по рукам, и вся недолга́! — кричал один мальчишеский голос.

— Подохнут без матери! — возражал другой.

— Ничего не подохнут. Молоком выпоим!

— Дай поглядеть! — ныли младшие девочки.

— А твои они? Твои, да? — доносилось из кустов. — Это Колька шёл с Полканом. Полкан шасть с дороги, Колька за ним и видит — гнездо!

Из толпы выбралась Маруся, красная и потная, ловко привалив к плечу спящего Витеньку.

— Ух, жарко! — Она положила сопевшего во сне малыша на траву в тень, встала возле него на колени и краем пелёнки стала вытирать себе лоб и щёки. Посмотрела на Васю:

— А ты уже здесь?

Вася отвернулся.

— Полкан ведь нашёл! — кричали мальчишки. — Чей Полкан, того и ёжики!

Ежики?! Вася рванулся вперёд, толкал чьи-то жёсткие исцарапанные коленки, тянул подол Клавиного платья.

— Где ёжики? Хочу ёжиков!

— А Полкан разве Колькин? — вопили в кустах.

— Полкан как раз их, Фомичовых! — подала голос Маруся, и такой он был звонкий да насмешливый, что все замолчали. — Пустите вы Васю посмотреть ежат!

— Значит, это Васины ёжики? Его Полкана находка! — В кустах захохотали.

Растерявшись от неожиданности, Вася и толкаться перестал. Да уж и не понадобилось. Перед ним расступились, за руку втащили в чащу. В зелёном сумраке он сначала, кроме Кольки, который, согнувшись, сидел на коленях, ничего не мог разглядеть. Но вот Колька подвинулся, и Вася увидел разворошённую кучу прошлогодних серо-коричневых листьев. Посреди этой кучи лежало пять серебристых клубочков. Вася смотрел на них, как заворожённый, боясь шелохнуться. Эти клубочки и есть ежата?

— Пустите Нинку с Валькой поглядеть! — приказал Колька. — А то ноют там!

Еле дыша, наклонились девочки над ежатами и сразу запричитали в два голоса:

— Махонькие какие! Серенькие! Колюченькие!

Под локтем у Васи хрюкнуло, локтю стало мокро: это Хрюшка просунул под Васину руку свой пятачок. И, получив щелчка от Кольки, с недовольным визгом подался назад.

— Слушайте, ребята! — сказал Колька. — Не будем мы брать ежат. Вернётся к ним мать, она где-нибудь тут прячется.

Вася насторожённо оглянулся: неужели в таинственной глубине оврага прячется ежиха?

— А возьмём мы только одного ежонка, — предложил Колька. — И отнесём его к Панфилычу. У него живёт здоровенный ёж, знаете? Панфилыч с ежами умеет обращаться.

— Конечно, Панфилыч умеет! — поддержал Кольку звонкий Марусин голос. — И пусть его старый ёж Кузька усыновит ежонка.

— Пусть усыновит! — застрекотали Нинка и Валька.

— Пусть усыновит! — сказал и Вася.

— А мы, знаете, чего? — заторопился Сенька. — Мы над этим ежонком шефство возьмём, станем к Панфилычу ходить, доглядать.

— Ну что ж, — солидно согласился Колька. Он был старший в компании, уже в шестой класс перешёл, — все его слушались.

Колька закатил один серебристый шарик в подол своей майки. Остальные колючие клубочки старательно прикрыли травой, кусты расправили, Полкана и Тузика натрепали хорошенько по загривкам, показывая им на кусты:

— Нельзя! Нельзя! Поняли? Будете трогать — дёру получите, не обрадуетесь!

Псы, наверно, поняли. Они воротили головы от кустов, прикрывая глаза то ли от внезапного отвращения к ежатам, то ли от шлепков.

У ПАНФИЛЫЧА

Панфилыч был колхозным садоводом. Услышав ребячьи голоса, он вышел из теплицы. Очки строго поблёскивали на его молодом, худом, коричневом от весеннего загара лице.

Ребята радостно загалдели. Из гомона вырывались отдельные слова: «Полкан нашёл», «Пусть усыновит», «Кузька обрадуется», «Мы будем шефы»…

— Если вы хотите, чтобы Полкан усыновил Кузьку, — серьёзно, строгим голосом сказал Панфилыч, — то из этого ничего не выйдет. У Кузьки слишком скверный характер. С таким колючим нахалом Полкану не справиться, он мямля. Коля, расскажи по порядку! А ты, Маруся, сядь, что ли, на скамейку и держи брата как следует. У него голова мотается.

Маруся послушно уселась на скамью под стенкой теплицы, перехватила покрепче Витеньку.

Колька выпростал из подола серебристый клубочек.