Дело о сгоревших сердцах - Лариса Куницына

был приговором де Лианкуру, а, значит, всю ответственность за случившеесяон должен был принять на себя. И он был готов к этому, когда наутро снова явился маркиз Арден и доложил, что кавалера де Лианкура нашли в сточной канаве с перерезанным горлом. Потом были рыдания несчастной леди Евлалии и яростные проклятия коннетабля, требовавшего найти убийцу его сына и предать его самой жестокой казни, но король, посочувствовав обоим, оставил это дело без последствий. Цепь и кошелёк убитого кавалера навеки канули в глубинах городского рва, его смерть списали на неведомого ночного грабителя, а ужасные убийства девушек, наконец, прекратились. Уже это само по себе служило Марку оправданием его поступка, но всё равно при воспоминании о той ночи ему становилось не по себе, и он сам не понимал, почему.

Арман ни словом больше не обмолвился об этом происшествии, леди Евлалия скоро утешилась в объятиях молодого капитана дворцовой охраны, а маркиз де Лианкур спустя какое-то время прекратил попытки отыскать убийцу Робера. А потом началась война, в ходе которой явил свой гений и был произведён в маршалы маркиз Беренгар, ему Арман доверил общее руководство кампанией. Не стерпев, что его обошли, старый коннетабль, оскорблённый в лучших чувствах, не пожелал служить под началом выскочки-северянина и покинул армию и Сен-Марко уже навсегда.

Все эти годы ничто не напоминало Марку о той трагической ночи, но эта гроза, бесконечный гром, рокочущий над городом, и гулкий шум воды, низвергающейся с небес, снова вызвали из небытия былых призраков, и Марк снова вспомнил красавца Робера, вечно презрительно кривившего губы, и его отца, грозно смотревшего из-под своих косматых бровей.

В прихожей хлопнула дверь, и Марк отвлёкся от своих мыслей. Настороженно прислушавшись, он, к своему облегчению, услышал голос жены. Мадлен ругала погоду и отдавала распоряжения своей служанке и ещё кому-то из слуг. Потом её каблучки простучали по полу, и она вошла в гостиную.

— Ты ещё не спишь, мой милый? — ласково пропела она, словно кто-то другой только что бросал слугам отрывистые команды, как сержант на плацу. — Что за ночь, Марк! Небо разверзлось над городом, словно все боги разом разгневались на нас! По улицам от дворца к крепостным стенам стекают потоки воды. Мы с трудом перешли Королевскую улицу! Там течёт река! А гром грохочет так, что трясётся земля. И эти страшные молнии, толщиной с дерево… Я так боялась, что одна из них попадёт в меня!

— Но всё же ты решилась отправиться домой через этот ад? — спросил он, разглядывая её с сочувствием.

Её одежда была насквозь мокрой, с широкой бархатной юбки и расшитого плаща на пол струями стекала вода. Мокрые волосы облепили лоб и щёки, и она дрожала, наверно от холода. И всё же настроение у неё было задорное, и даже боевое.

— Только я! — с гордостью подтвердила она. — Другие дамы предпочли остаться в Храме в покоях королевы. Катарина Блуа отправила со мной своих слуг, чтоб меня не смыло в канаву. Риск был, но я не могла нежиться в тёплых гостиных Элеоноры, пить ликёр и играть в глупые игры на мелкие монетки! Я без конца думала, что ты тревожишься обо мне.

— Я тревожился, — подтвердил он. — И даже собирался идти тебе навстречу.

— Хорошо, что не пошёл. Нам пришлось сделать небольшой крюк, чтоб добраться без приключений… — она приблизилась к нему и нагнулась, чтоб поцеловать, и, наконец, увидела спящего на его руках Валентина. — Почему он здесь? — удивилась она.

— Я нашёл его совершенно перепуганного под лестницей и забрал с собой, чтоб согреть и успокоить.

— А где его нянька? — нахмурилась Мадлен.

— Ты хочешь, чтоб я искал эту лентяйку по всему дому? Не много ли чести? За то время, что я здесь сижу, она даже не появилась, чтоб узнать, где её маленький господин. Гони её прочь! Она зря получает своё жалование.

— Конечно, — кивнула Мадлен, но по её тону было ясно, что она намерена сама во всём разобраться и решить, что делать с нерадивой служанкой.

Она собиралась забрать мальчика, но Марк покачал головой и поднялся.

— Я сам уложу его, а ты снимай эти мокрые тряпки, пока не простудилась. И вели кухарке подогреть тебе вина с пряностями, чтоб согреться.

— Чтоб согреться, мне нужно не вино, — томно взглянув на него, заметила она.

— Вино в любом случае не помешает, — улыбнулся он и, нагнувшись, поцеловал её холодный мокрый носик. — Я уложу Валентина и буду ждать тебя в спальне. И обещаю, что сделаю то, что не сможет сделать бокал вина.

К утру гроза закончилась, и ливень перешёл в холодный моросящий дождь. По небу медленно ползли тяжёлые низкие тучи, и холодный ветер забирался под промокшие плащи и накидки редких прохожих. Марк с радостью остался бы дома и задержался в тёплой постели рядом со спящей Мадлен, рыжие кудри которой разметались по наволочкам из тонкого льняного полотна, отделанным кружевом, но служба призывала его во дворец. Он предусмотрительно велел оседлать коней для себя, Монсо и оруженосцев, и они весьма солидной кавалькадой отправились в путь.

Обычно, проходя по Королевской улице, мало кто замечал, что дворец расположен на вершине пологого холма, а две линии крепостных стен опоясывают город ближе к его подножью. Подъём от городских ворот к дворцу был постепенным и не бросался в глаза, однако после такой ночи он сослужил Сен-Марко хорошую службу, потому что вылившийся на него океан воды благополучно сбежал вниз и через подземные каналы вылился в крепостной ров, заполнив его до краёв. И всё же кое-где на узких улочках ещё стояла вода, и горожане пробирались по ним, подняв плащи и юбки, по щиколотку утопая в мутных лужах, если конечно предусмотрительные жители соседних домов или цеховые старшины не позаботились о том, чтоб проложить через это дурно пахнущее болото деревянные мостки.

Марк ехал, кутаясь в плотный плащ, и надвинув на глаза тёмную шляпу из фетра с широкими полями и шёлковой тульей, украшенной филигранной пряжкой с длинным пёстрым пером фазана, которую надевал только в непогоду. За ним ссутулившись, спрятав руки в рукавах и набросив на голову капюшон, ехал Монсо, а позади, радостно обсуждая столь необычный вид города, Шарль и Эдам. Непогода и грязь их ничуть не тревожили, и они выискивали среди нахохлившихся замёрзших прохожих подходящие мишени для своих шуток.

Приехав во дворец, Марк послал Монсо в казначейство, оруженосцев — в помещения для слуг, а сам отправился в Серую башню, чтоб получить указания от графа Раймунда.

В большом кабинете