Сага о диком норде - Наталья Бутырская

— Тот одноглазый? — спокойно спросил он, будто бы и не валялся только что на земле. — Помню его.

— Только его мертвый глаз… Он был на месте!

Гачай оправил полы рыже-коричневого платья, сел за стол, жестом пригласил сесть и меня.

— Давай начнем с начала. Твой друг жив?

— Жив! Я уверен, что жив.

— Хорошо. Ты знаешь, где он?

— Не знаю. Но он ушел с жрецом Мамира.

— Хмм, Мамир… — Жрец полез в сундук, вытащил оттуда целую стопку беленого жесткого полотна и начал перебирать его куски. Все они были изрисованы мелкими узорами. — Мамир — бог знаний, хранитель рун и предсказатель судьбы. Он создал людей и научил богов одарять их благодатью. У него единственного есть жрецы, которые, подражая богу, отрубают себе фаланги пальцев ради знаний.

Снова эти крючки для запоминания.

— В Ардуаноре колдунов, что приходят во снах, изгоняют в пустыню без воды и ножа, чтобы бог-Солнце сам умертвил несчастных и чтобы его смерть не легла грузом на истинно верных.

— Пустыню?

— Представь себе равнину с редкими невысокими холмами, только там нет ни одного деревца, ни одной травинки, только песок. Сплошной желтый или белый песок. Или мертвые камни. И некуда скрыться от палящих лучей солнца, жара — как в ваших банях, только без единой капли воды. Человек потеет, обгорает и умирает от жары и жажды.

Я представил, но сразу вспомнил о главном.

— Значит, ты думаешь, что Тулле стал колдуном?

— Я не умею входить в чужие сны. Ты, наверное, тоже. И никто почти не может. Но существуют люди, которые отворачиваются от света и погружаются в тьму. Они получают новые силы, новые умения и знания, но эти силы не от богов, а от альхевьи. По-вашему, бездны. Мы знаем, что бездна рано или поздно поглотит их и сделает альваше, тварью. Поэтому смерть в пустыне — это не наказание, а милосердие. Мы позволяем им умереть людьми, а не тварями.

— Тулле — не тварь! А здесь не Ардуанор! И если ты не можешь сказать ничего толкового, то лучше помолчи! — закричал я.

— Я не сказал, что твой друг превратился в тварь. Но его душа в опасности. Он пришел просить тебя о помощи, значит, частичка света в нем все еще сохранилась. Твой друг хочет, чтобы ты помог ему избавиться от бездны, вернул к свету.

— Но… я не знаю, где он. Да и Полузубый меня не отпустит. — Тут меня осенило. — Ты! Ты же посланник Ульвида! Скажи Полузубому, что я могу идти!

Жрец удивленно приподнял брови.

— Ульвид? Я не знаю такого человека.

______________________________________________________

1 Виса Кормака Эгмундссона

Обглоданный до мяса ноготь уже начал кровоточить, а я всё грыз его, усердно размышляя в своей землянке.

Ульвид сказал, что скоро к бриттам придет его человек, но не Фарлей. За два с лишним месяца сюда приходил и уходил только жрец Солнца. Значит, Гачай — посланец Ульвида. Но Гачай говорит, что не знает никакого Ульвида.

Зря я сразу ушел от жреца. Надо было поспрашивать, может, Ульвид назвал ему другое имя? Или он мне сказал неправильное? С чего бы бритту называть сына как норда? Или посланец Ульвида так и не пришел. Вдруг там такой же, как Фарлей? Много ли нужно безрунному, чтобы помереть в лесах? Стая волков или тварь с щупальцами, и всё! Привет, Фомрир, или куда там бритты попадают после смерти.

И ведь правда, Гачай ни разу не сказал, что слышал обо мне от кого-то другого. Хотя, может, врал, по его иноземной смуглой морде ничего не понять.

Не о том я думал, ох, не о том… Главное, что Тулле позвал меня, а я тут на малаху слюни пускаю. Она меня ни во что не ставит, о жреца трется, другим мужикам улыбается. Между ней и Тулле я должен выбрать друга. Пойду к Полузубому! Уж он-то, как опытный хускарл, должен меня понять. И должен отпустить!

— Нет!

— Да почему? — взорвался я. — Это мой друг, мой заплечный! Чуть не каждую ночь приходит и говорит, чтобы я его нашел! Ни один норд меня не увидит и не услышит, клянусь мечом Фомрира, которым он прорубил фьорды!

— Нет.

— Да я же тут уже столько времени сижу! Хоть раз пытался удрать? Нет! А ведь мог бы! И Одноглазый бы ничего не смог сделать. И сейчас я не удрал, а пришел и честно всё сказал!

— Нет. Лесной волк сказал, чтобы ты сидел здесь, — равнодушно сказал Полузубый, поедая похлебку. И я со злобным удовлетворением смотрел, как часть бульона выливалась с той стороны, где у него не было зубов.

— Ты его давно видел? Может, он помер за это время? Так мне что, теперь тут до конца дней сидеть? Я ведь всё равно уйду!

Полузубый отложил ложку, утер запачканную бороду, встал и раскатил рунную силу. Его баба вскрикнула и осела на лавке, я же оперся руками о стол и еще ближе придвинулся к бритту.

— Ты еще к столбу привяжи! — прошипел сквозь зубы я.

Тогда бритт убрал силу, рукой махнул бабе, чтоб ушла, сел на лавку, будто подрубленный, и сказал:

— Ладно, малец! Не хотел я говорить прежде времени, да видать, не уймешься ты. Как видишь, с жрецом этим у нас свой торг идет. Он привозит нам то, без чего деревне никак не обойтись, а мы выполняем его поручения. С малахами нам ну никак бодаться нельзя, уж больно они шустрые и сильные, а всё равно пошли за девкой этой. Сейчас он навострился говорить на их языке, хочет пойти в их земли.

— А Эйлид?

— Ее взять с собой. Говорит, что не принесет войны, заключит с ними союз, и бритты смогут укрыться в случае нужды на их землях. Вот только я не уверен, сможет ли он. Потому погоди с уходом! Нам пригодится каждый воин. Если за две седьмицы после ухода жреца ничего не случится, я не остановлю тебя.

— А Ульвид? Что скажет он?

— Ульвид… — хмыкнул Полузубый. — Ульвид тоже хочет союза с малахами. И еще одна причина, чтобы остаться здесь: скоро твой хирд перейдет сюда.

— Как это? — я аж напугался немного. Ох, и влетит же мне от Альрика!

— Как-как… А вот так. Никто ж не знает, как поступят малахи. Так что сиди и жди.

— А когда жрец пойдет?

— Вот как придут норды, так он и отправится.

Я невольно почесал плечо. Мало того, что мне попадет за самовольный уход, так еще и рисунок на спине с чужими богами…

От Полузубого я ушел еще более ошарашенный, чем приходил. А жрец-то каков! Вчера с ним говорил, сегодня, а он ни слова мне не сказал о походе к малахам.

Придет Альрик, Вепрь и остальные, а я каков был, таким и остался, ну кроме спины. Ни одной руны не поднял, упражняться почти перестал, скоро забуду, как за топор браться. А всё из-за этой малахи.

Я быстро сбегал в дом, взял топор, подошел к Одноглазому и предложил с ним сразиться. Да, он сильнее, но мне того и надобно!