Покровитель для ангела - Саша Ким

— Даже если так. — Ада явно не намерена отставать от меня со своим допросом, хоть я и не могу понять причин такой заинтересованности. — Ты ведь с ней общаешься?

Приподнимаю бровь, не желая отвечать на этот вопрос. Меня больше интересует, откуда она об этом осведомлена.

— Мысленно, — продолжает она. — Именно потому ее считают сумасшедшей в монастыре.

— Ты была в обители? — нарочито тихо спрашиваю я, однако, не сдержав толику угрозы в интонации.

Какого черта? Это ведь мой Источник. Мое личное дело!

— Мне было интересно, — игриво усмехается Ада. — Когда Аид рассказал мне о том, что видел твою Избранную, я тут же решила ехать к тебе. Это ведь отдельный вид людишек. Все равно как уникальный зверек. Так увлекательно!

Она едва в ладоши от сочащегося из нее энтузиазма не захлопала.

Растягиваю губы в вынужденной улыбке. Это ведь Ада. Ее всегда было сложно понять:

— Находишь это увлекательным?

— Тебе это пока еще чуждо. Ты слишком молод, чтобы заскучать достаточно, чтобы радоваться каждой неведомой штуке.

— Конечно. Куда мои сто в сравнении с твоими полтыщи. Снова будешь вспоминать о том, как спасла мою смертную шкуру когда-то?

— А зачем? Ты и так, как видно, все помнишь, — в ее глазах мелькнул озорной огонек.

Что-то задумала. Я прищурился в ожидании. Однако она будто бы размышляла над чем-то, не торопясь озвучивать это вслух.

Пытаюсь подслушать, о чем же она таком задумалась, но мое вторжение встречает иллюзорная стена, которую Ада выстраивает, чтобы никто не смог проникнуть в ее голову.

— Хочешь отдать долг? — наконец выдает она и улыбается своей голливудской улыбкой.

— Я не стану из-за тебя активировать Источник, — сразу предупреждаю я. — Аид предсказал, что если я потороплюсь, то могу лишиться всего. Даже собственной жизни. Мне еще не настолько наскучило бессмертие.

— Ничего такого, — отмахивается она. — Если не хочешь, то можешь даже не прикасаться к ней. Просто приведи ее.

Хмурюсь, всего секунду раздумывая над абсурдным предложением:

— Зачем? Собралась организовать зоопарк из Источников? Чей еще поймаешь? Учти, если начнешь издеваться над бедными «зверюшками», придется иметь дело со Стражами. И тут даже я тебе не помощник.

Цокает и глаза недовольно закатывает:

— За кого ты меня принимаешь?

— За сильно заскучавшую бессмертную, готовую потрошить людей ради развлечения.

— И какое удовольствие распотрошить Источник? — фыркает Ада. — Нет уж. Она мне интереснее живая.

Смотрю на девушку перед собой немигающим взглядом. Сомневаюсь, что вестись на ее предложение хорошая идея. Однако, сто лет - тоже срок. Жить вечной жизнью оказалось весело лишь первые лет пятьдесят нестарения. А потом начинается день сурка.

Так что я тоже в каком-то смысле заскучал. Отчасти потому и переехал поближе к своему Источнику, когда узнал от Брата-пророка о ее существовании.

Да и отдать столетний долг Адене — перспектива интересная.

— Если это то, чего ты действительно хочешь...

— Вау! Спасибо! — в чрезмерно наигранном восторге Ада кидается мне на шею. — Расскажи, какая она?

— Это еще зачем? — морщусь я.

— Как зачем? Я планирую с ней подружиться, вообще-то!

Усмехаюсь, но все же ищу ответ, который удовлетворил бы Сестру:

— Какая... — устало выдыхаю, пытаясь подобрать характеристику. — Чудная маленько. Но как ты успела заметить, в этом есть доля моей вины.

— Львиная доля! — наставительно поправляет меня Ада. — Она красивая?

Пытаюсь вспомнить, как вообще выглядит моя Избранная, и перед глазами лишь тонна тряпок, укрывающая ее всю с ног до головы при каждой нашей встрече:

— Не знаю. Я ее видел только в темноте. Да и-то глазами медведя. Скорее нет, чем да. Ты же вроде была в монастыре? К чему расспросы?

— Ну, во-первых повидать твою суженую мне так и не удалось. Потому оставалось только расспросить о ней у других. К тому же хотела знать, считаешь ли ты ее красивее меня, — Ада вновь игриво усмехается.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что еще не родилась та женщина, что затмила бы тебя красотой, — ухмыляюсь, окидывая фигуру Ады пристальным взглядом.

— Поосторожней, Братишка, — томно протягивает она, опираясь локтями на стол. — Не-то у нас точно пропадет заинтересованность в Источнике.

— Я все еще не понимаю, зачем он нам вообще здесь. Для подпитки у нас есть Эла и Дан. Для всего остального — мы.

— Голым сексом и пресной энергией целую вечность сыт не будешь. Поверь мне.

— Считаешь, мой Источник способен раскрасить твои серые будни.

— Безусловно.

— Тогда я сделаю это для тебя.

АНГЕЛ

Резко сажусь в кровати, словно из-под толщи воды выныривая. Непонимающе оглядываюсь по сторонам.

Моя келья. Все по-прежнему. Значит сон.

Однако спину саднит от свежих ран. Откидываю одеяло и смотрю на свои разодранные ноги. Не сон.

Но сколько из того, что я помню, было правдой?

Медведь? Серьезно? На ручках отнес? Ну, это уж вряд ли.

Да и ноги почему-то чистые. Сорочка целая, хотя я точно помню, как порвала ее в лесу. Значит все же сон?

Вздрагиваю, когда в дверь гулко стучат.

— Ангелина! — слышу голос матушки. — Поторопись привести себя в порядок и выходи.

Сердце замирает на мгновение. А затем начинает тарабанить в горле. Пытаюсь его проглотить и бросаю нервный взгляд на малюсенькое окошко.

Поздно. Мне не сбежать.

Значит, время пришло. Это конец. Конец моей жизни, которую я еще толком начать не успела.

Поднимаюсь с кровати и ныряю в черный подрясник, что скрывает изголодавшуюся по солнечному свету кожу от посторонних глаз. Словно мумия упаковываюсь в свой примятый наряд, оставляя на обозрение лишь часть лица: от глаз до подбородка. И даже эта толика, необремененной плотной тканью кожи, все чаще обращена к земле.

Опускаю покаянный взгляд в пол и открываю дверь. Если моя ночная вылазка была реальной и матушка о ней знает, то мне несдобровать.

— Свое наказание ты получишь. Позже, — угрожающе выговаривает она. — А сейчас за мной!

Я так и знала. Она в курсе.

Ей не привыкать находить меня грязную и избитую у ворот. Мама никогда не оставляет следов в таких ситуациях. Просто выбрасывает из машины и уезжает, зная, что я уже не в состоянии бежать, покуда меня не обнаружат монахини. Отмоют, переоденут, позволят выспаться даже, что в этих краях редкость. А затем придумают свое наказание.