Серебряный лебедь - Сабрина Джеффрис

Шериф вышагивал впереди процессии, сжимая в тяжелом кулаке жезл. Букли его нового парика подпрыгивали при каждом шаге, все его старания держаться с достоинством были тщетны, он сейчас напоминал откормленного борова. Толстяк раздувал ноздри, словно принюхивался к витавшему над площадью запаху смерти. Боже, как же Анабелле хотелось увидеть его сейчас висящим на пеньковой веревке под гладкой, до блеска отполированной перекладиной!

Но, к несчастью, это невозможно. Шериф не только будет жив и здоров, но в скором времени скупит земли ее отчима, выставленные на аукцион. Как это похоже на отчима – полностью обездолить и жену, и падчерицу в своем завещании. А может, он предполагал подобный конец? Или последней своей волей намеревался поглумиться над ближними?

В любом случае оставаться в Норвуде Анабелла не могла. Ей уже исполнился двадцать один год – к этому возрасту девушки из достойных семейств обычно уже устраивают свою судьбу. Теперь же по злой воле отчима она осталась бесприданницей.

Анабелла стиснула зубы. Шериф завершал ниспосланный ее матери круг мучений, начатый двумя столь же напыщенными и бесчувственными мужчинами – дворянином, который дал жизнь самой Анабелле, и Огденом Тейлором. Чума на них! Милостивый Боже, как она их ненавидит!

Следом за шерифом шли два дюжих солдата. Анабелла всхлипнула. Ни малейшей возможности похитить тело матери у нее не было.

Наконец показалась повозка. Феба Тейлор была прикована к ней цепями. Тяжелые кандалы охватывали ее тонкие запястья и щиколотки. Чуть подернутые сединой роскошные волосы были коротко острижены, и от этого бедняжка казалась еще более беззащитной и униженной. Одетая в белое платье, принесенное Анабеллой в тюрьму, она стояла на коленях в повозке и, сложив на груди руки, беззвучно молилась. Глаза ее были закрыты.

Анабелла рванулась вперед и крикнула:

– Мама!

Чэрити схватила ее и удержала на месте.

– Нет, сердечко мое, – служанка испуганно огляделась, но внимание толпы было приковано к повозке и никто не обратил внимания на возглас Анабеллы. – Сегодня ты должна быть, как никогда, осторожной. Они же следят за тобой. Ты ведь знаешь, какие про тебя распускают ужасные сплетни. Подлые людишки говорят, будто бы ты подбила мать на убийство. Они только и ждут повода, чтобы бросить тебя в тюрьму. Умоляю, не дай этим мерзавцам осуществить свои грязные намерения!

Яростно произнесенные слова Чэрити невольно изгнали из души Анабеллы сомнения и страх, придав ей уверенность в том, что ее праведный гнев поможет отомстить за мать. Отчиму, к сожалению, она отомстить уже не могла. Ей оставалось только уповать на справедливость Господа и надеяться, что за свою жестокость Огден Тейлор будет вечно гореть в аду.

Но есть человек, который должен быть наказан. Тот, чье легкомыслие и довело в конце концов ее мать до виселицы, а Анабеллу до нищеты – ее настоящий отец. Два дня назад мать призналась ей, что фамилия ее отца Мейнард, он дворянин, и что в тайнике в клавесине находятся два его подарка – перстень и стихотворение, подписанное «Серебряный Лебедь». Рассказав об этом, она добавила, чтобы Анабелла обязательно разыскала его, уверяя, что он непременно позаботится о своей дочери.

Анабелла не могла представить себе, что в самую горестную минуту жизни она сможет просить защиты у этого человека. Да она скорее язык себе отрежет, чем согласится на такое! Она непременно его разыщет, но уже не для того, чтобы просить о чем-то.

Девушка поплотнее запахнула плащ, продолжая думать об отце, которого никогда не видела, и об отчиме, который испытывал столь сильное чувство вражды и неприязни к ней. Всю жизнь она не понимала, почему отчим так люто ненавидит ее. Теперь Анабелла знала причину этой ненависти. Тейлора обманули: он полагал, что женится на девственнице, а жена пришла в его дом, неся под сердцем чужого ребенка.

Мать рассказала Анабелле, что Огден согласился хранить эту тайну, но у него появился постоянный повод для издевательств над женой и падчерицей, которую все считали его родной дочерью.

Если бы Анабелла знала все это раньше, то непременно сделала бы что-нибудь… уговорила бы мать покинуть ненавистный дом, и, кто знает, может быть, они смогли бы начать спокойную жизнь.

– Нет, – еле заметно шевеля губами, выдохнула девушка, – мама не смогла бы выстоять в этом жестоком мире без опоры, вряд ли бы она решилась оставить мужа.

У Анабеллы был другой характер – она нередко спасала мать от побоев, сознательно обращая гнев отчима на себя. Конечно, она тоже боялась его… но не панически, как Феба.

Через толпу к ним протолкался отец Чэрити – мистер Вудфилд. Он встал слева от девушки и, сняв шапку, прошептал:

– Едва не опоздал, еле пробрался к вам. Повозка готова и…

– Тише, отец, – шикнула на него Чэрити и в нескольких словах объяснила, что произошло.

Вудфилд сокрушенно покачал головой и взял Анабеллу за руку:

– Это знак Господень. Мы должны отпустить ее к Нему.

Анабеллу потрясло, что Вудфилд так легко сдался, но Чэрити, приложив палец к ее губам, не дала ей высказать свою обиду вслух. Они молча наблюдали за приближающейся процессией.

Вдруг из толпы прозвучал пьяный выкрик:

– Чудная погодка для примерки пенькового воротника! Посмотрим, как она запляшет на веревочке!

– Да уж, она-то это заслужила, – откликнулась какая-то женщина рядом с ними. Сочувствующих голосов Анабелла не слышала – если они и были, то утонули в общем гуле толпы.

Почти рядом с ними закричал разносчик:

– А ну, кому охота отведать сочных апельсинов?

Тут же загалдели и другие разносчики.

С пронзительной ясностью Анабелла поняла, что горожане пришли на площадь в поисках развлечений. Как на ярмарку. Немногочисленные подруги матери остались горевать дома, а остальным не было дела до ее страданий. Тем более, что она убила собственного мужа.

Увидев, скольких душевных мук стоит матери не обращать внимания на оскорбительные выкрики, и понимая, что не в силах хоть как-то облегчить ее страдания, она от отчаяния едва держалась на ногах.

Вудфилд, заметив ее состояние, обнял Анабеллу за плечи и прошептал:

– Бедная девочка, – и, повернувшись к дочери, так же тихо сказал: – Надо бы увести ее отсюда.

– Знаю, но она ничего не хочет слышать.

– Я должна остаться, – дрожащим голосом возразила Анабелла.

– Не мучай себя, – обратилась к ней Чэрити. – Фебе уже ничем не поможешь. Ты ведь обещала ей, что не придешь на казнь. Так исполни свое обещание. Говорю тебе, нам следует побыстрее уехать, в Норвуде тебе оставаться опасно. Пойдем-ка лучше отсюда, незачем тебе все это видеть.

Но Анабелла не сводила глаз с медленно приближающейся повозки.

– Неужели ты не понимаешь? Я не могу сейчас оставить ее одну. Я должна быть около нее.