Три легенды - Михаил Кликин

– Надеюсь ты знаешь, куда идешь, – пробормотал Прирожденный. Паурм его не услышал, он был слишком далеко.

Кругом торчали черные кривые деревья. Выродившийся лес все еще боролся с болотом, удерживал на сплетенных корнях тонкий слой почвы, не давал трясине подняться на поверхность. Впрочем, иногда встречались голые лужайки, изумрудные, идеально ровные, словно бы специально созданные для отдыха. Но путники, завидя такие места, огибали их стороной, стараясь держаться как можно дальше – они знали, что шагнув на этот зеленый ковер, мигом окажешься в густой вонючей жиже, провалишься по пояс и, сколько не барахтайся, уже ни за что не выберешься из холодных объятий вечно голодной топи…

– Лошадям бы надо отдохнуть, – сказал Дирт.

– Где? – сердито спросил Лигхт. – Кругом болотина, ни единой…

– Гать! – крикнул издалека Паурм. – Вышли!

– Говорит, вышли, – заметил Послушник. – А ведь действительно, без него мы здесь не прошли бы… наверное…

– Не нравится он мне, – поморщился Лигхт. – Есть в нем что-то этакое… Не знаю…

– Он же не Прирожденный. Все они такие.

– Рано тебе еще судить, – хмыкнул Наставник. – Ты живешь-то среди людей лишь второй год.

Дирт пожал плечами. Сказал брезгливо:

– Отребье. Голытьба… Видел его шрам?

Лигхт отмахнулся, глянул вперед, где среди гнилых корявых деревьев и клочьев болотных испарений смутно виделась фигура Паурма. Проводник ждал.

– Ладно, хватит разговаривать. Дыхание береги. И давай быстрей! Негоже нам от него отставать.

– Так ведь отстали уже.

– Тогда давай догонять! – рассердился Лигхт.

Прирожденные прибавили ходу, волоча за собой усталых лошадей. Под ногами хлюпала ржавая вода, неровные кочки так и норовили уйти из-под ног, какая-то жесткая трава цеплялась за штаны своими колючками…

Через несколько минут они были возле Паурма. Проводник глянул на них и вновь Лигхту показалось, что во взгляде его сквозит усмешка.

– Гать, – объявил Паурм. – Теперь уже недалеко.

Через заболоченный лес шла просека. Срубленные деревья, сучья, ветки образовывали пружинистый неровный настил, уже изрядно подгнивший, местами расползшийся, ушедший в топь.

– Здесь раньше дорога была, – сказал Паурм. – За ней следили, гать постоянно обновляли. А теперь… – он горестно покачал головой, вздохнул.

– Ты местный? – спросил Лигхт.

– Я родился здесь недалеко.

– Значит местность тебе знакома… Куда мы выйдем по этой дороге?

– К морю.

– И долго еще идти?

– Нет. Завтра будем на месте, если ничего не случится.

– На каком именно месте?

– Где кончится лес. И болото.

– А что может случится?

– Все, что угодно… – Паурм пожал плечами, отвернулся. Опять улыбается?

Нет, Лигхту определенно не нравился этот человек!

– Ладно, пошли! – приказал Наставник.

– Сейчас я никуда не пойду, – сказал Паурм ровным спокойным голосом.

– Что?! – у Лигхта перехватило дыхание от такой наглости.

– Вы обещали меня накормить.

– Ты как разговариваешь с Прирожденными?!

– А что? Что-то не так, господин?

– Я же могу тебя прямо сейчас убить!

– Не стоит. Проводник вам еще пригодится.

– Зачем ты нам нужен теперь? Дорога – вот она! – Лигхт положил ладонь на рукоять меча.

– И куда же вы направитесь? Туда? – Паурм вытянул руку в сторону солнца. – Или туда? – он показал противоположное направление. – Любая дорога ведет в две стороны. Конечно, можно попробовать угадать, но стоит ли, господин?..

Целую минуту Лигхт молчал. Его ноздри бешено раздувались, к лицу прилила кровь. В конце-концов он успокоился. Процедил сквозь зубы:

– Ладно. Ты хочешь есть? Мы тоже не против подкрепиться. Да, Дирт?

– Как скажешь, Наставник, – отозвался ученик из-за спины.

– Развязывай мешок. Будем обедать, – приказал Лигхт. – Овес у нас еще остался? Дай немного лошадям. И сними с них всех пиявок.

– Как же мне надоело быть Послушником, – пробормотал Дирт, расстегивая широкий ремень и освобождаясь от неудобного тяжелого меча. Он прислонил оружие к коряге, торчащей из настила, помог лошадям взойти на гать и, брезгливо морщась, стал сдирать с них разбухших блестящих пиявок.

– Когда же все это кончится? – сказал он в пустоту, привязывая к мордам лошадей холщовые торбы с остатками овса.

Лигхт и Паурм сидели неподалеку и ждали, когда Послушник достанет еду.

Через полтора часа, перекусив и немного отдохнув, они отправились дальше.

Паурм опять ушел далеко вперед. Прирожденные, как ни старались, не могли его нагнать, а приказать проводнику идти помедленнее им не давала гордость.

– Не понимаю, – сказал Лигхт, – как он может идти так быстро.

– Ну, во-первых, он налегке, – утирая пот со лба, проговорил Дирт. – Ни меча, ни доспехов… А потом, он же странник. Он всю жизнь проходил пешком. Привык.

– Может быть… – неохотно признал Лигхт правоту ученика. – И все равно, мы не должны отставать.

– Стараюсь, Наставник.

– Видишь его?

– Нет.

– Проклятье! Как бы он не бросил нас здесь!

– Да и пусть. Дорога-то одна. Выйдем и без него.

– Кто знает, куда он нас завел… Будет лучше, если мы его нагоним. И будем держаться рядом. Хотя бы на расстоянии арбалетного выстрела… Видишь его?

– Нет.

– Я тоже, – Лигхт выругался. – Давай быстрей!

Вдоль дороги густо разросся ивняк. Кое-где кусты прорастали сквозь настил гати, заслоняли путь и обзор, еще более затрудняя движение.

Стало темнеть, хотя время вечера еще не пришло. Лигхт глянул на небо. На солнце наползали серые вспухшие тучи, они шевелились, словно живые, ворочались, толкались…

– Погода портится! Надо спешить!.. Видишь его?

– Нет. Кусты мешают.

– Может его уже и нет впереди.

– Не пойдет же он в болото.

– Он знает эти места. Может быть здесь есть и другие дороги.

– Да ладно тебе, Наставник! Зачем ему от нас прятаться?

– Не знаю.

– Просто увлекся, забежал вперед. Сидит там где-нибудь, поджидает нас.

– Ухмыляется.

– А ты его стариком называл, говорил, что ему за нами не угнаться.

– Помолчи! За лошадью своей следи лучше. Как бы ноги не поломала.