Бухта влюбленных - Вайолет Уинспир

За три недели, проведенные в особняке Кингдомов, Ферн заметила, что Диана довольно часто предпринимает атаки на симпатичных парней, но сегодня вечером Ферн была свободна от работы, да и клуб «Матадор» был прямо-таки роскошным местом, поэтому она решила не расстраивать Диану отказом.

– Хорошо, – согласилась она. – Я составлю вам компанию, но только ради тебя, Диана, а вовсе не потому, что питаю какой-то, пусть даже малейший, интерес к Кертису Уэйни, к его долларам или яхте.

– Ура-а! – Ликующая Диана, приплясывая, закружила Ферн, едва не опрокинув поднос с обедом для Эдвины – тушеной камбалой и картофельным пюре. – Ты мое золотце! Я прямо сейчас позвоню Кертису! – И, чмокнув Ферн в щеку, она прибавила: – А знаешь, я думала, только в книжках пишут про девушек с нежной, как лепесток, кожей, но у тебя, Ферн, оказывается, как раз такая. Честное слово! Ты очень приятная и милая!

Приятная и милая! Ферн закусила губу. До чего все-таки странно, как нечаянно оброненные кем-то слова могут разбередить старую рану – словно какая-то ностальгическая мелодия или будоражащий память запах. Именно такие слова произнес Кен в их последний вечер. Он назвал ее приятной и милой, но признался, что Роуз Бремли значит для него больше, так как она богатая наследница!

Ферн несла Эдвине обед и представляла, какой шум та сейчас поднимет, – предписанную ей диету Эдвина обычно называла самыми крепкими словечками, а иногда и просто отборными ругательствами. Когда же речь заходила о лекарствах, она бушевала так, что Ферн с трудом удерживалась от искушения опрокинуть на голову своей пациентке стакан с водой. Сегодня обеденное меню должно было вызвать скорее обиду, нежели негодование. Вообще-то Эдвина любила рыбу, но только не тушенную в молоке и не приправленную картофельным пюре. Понятия Эдвины о еде скорее включали такие вещи, как аппетитные кусочки мяса осьминога, лобстера или гигантских креветок, плавающие в сочных глубинах ароматной томатной подливы.

– По всему видно, Ферн, в храбрости тебе не откажешь, если ты осмеливаешься потчевать подобной размазней женщину моей Комплекции и темперамента, – проворчала старая дама, неохотно помешивая вилкой картофельное пюре. – От такой кормежки я, пожалуй, скоро совсем на нет сойду, и, когда Оуэн Лэндз наконец позволит мне выползти из постели, я просто развалюсь со скрипом, как старая тряпичная кукла.

Ферн тем временем прибиралась на туалетном столике, и яркое полуденное солнце заливало светом ее накрахмаленную форму и серебристые волосы.

– Мисс Кингдом, ваша язва уже почти зажила – осталось потерпеть совсем недолго, – с улыбкой проговорила она. – И к тому же представьте только, какой постройневшей вы выберетесь из этой постели.

– Моя юная мисс, я столько лет блюла свою фигуру, что теперь, в почтенном возрасте, могу себе позволить отдохнуть наконец от всех этих ухищрений.

Эдвина вяло жевала свою камбалу, с симпатией поглядывая на Ферн, которая между тем остановилась возле выставленных в ряд на каминной полке фотографий в рамочках. На них были изображены члены семейства Кингдомов, и внимание Ферн привлек хорошо сложенный молодой человек в спортивных брюках и белой рубашке. Заметив это, Эдвина спросила:

– Ну, что скажешь о моем племяннике? Правда, симпатичный?

– Очень, – согласилась Ферн, впрочем без особой заинтересованности в голосе, отчего Эдвина сразу же нахмурилась – видно, и в самом деле какой-то неудачный роман заставил юную сиделку покинуть родину, подумала она. Не иначе, как какой-нибудь легкомысленный смазливый чертяка причинил ей боль, глубоко ранил в самое сердце, и ей, натуре тонкой и чувствительной, теперь нужно время, чтобы оправиться от удара.

– Кстати, Дженни получила от брата письмо – он сообщает, что намерен вернуться домой. Жил вдали от Америки почти шесть лет, а теперь вот собирается осесть здесь, как только подыщет себе жилье. Похоже, парень наконец вспомнил, что у него есть сестра. Разница-то между ними всего год, и в свое время они были очень дружны, пока его не понесло странствовать… Да и потом, еще эта его размолвка с Ларейн Дэвис…

Ларейн Дэвис была подружкой Дженифер, и Ферн уже видела ее в доме пару раз. Она работала манекенщицей в модельном агентстве «Селестин» – одном из самых престижных в Лос-Анджелесе – и своей роскошной внешностью могла поразить любого мужчину, даже такого красавца, как Росс Кингдом. Их роман, окончившийся разрывом, она считала бурным приключением. Отец Ларейн, довольно крупный промышленник, несколько лет назад обанкротился, и, хотя теперь ей приходилось зарабатывать на жизнь самой, она по-прежнему оставалась «избалованной принцессой». Ларейн нравилось, когда ей прислуживали, так она отнеслась и к Ферн, когда та появилась в доме, – как к прислуге.

В спальню Эдвины, пританцовывая, влетела Диана. Жизнь, как всегда, била ключом в этой типичной американской девчонке, одетой в пестрые брючки и розовую маечку без рукавов, из выреза которой виднелась юная упругая грудь.

– Обо всем договорилась! – радостно сообщила она Ферн. – Кертис с Джефом заедут за нами в половине девятого, а поскольку «Матадор» – местечко крутое, то и выглядеть мы с тобою должны соответственно. Я надену свое новое белое шелковое платье. А ты?

Ферн, у которой на щеке обозначилась ямочка, ответила, что такого изысканного наряда у нее, конечно, не найдется, зато есть шифоновое платье цвета лаванды, и, кажется, оно вполне может сойти для такого места, как клуб «Матадор».

– Я вижу, вы намылились потанцевать? – спросила довольная Эдвина и тут же обратилась к Диане: – А я знакома с этими молодыми людьми?

– Только с Кертисом, тетя Вина. – Диана присела на корточки возле постели. – Он пару раз бывал у нас на вечеринках. Ему очень нравится Ферн, но мне кажется, она боится мужчин. Только и делает, что дает им от ворот поворот.

Ферн забрала у Эдвины поднос, немного покраснев от проницательного взгляда хозяйки.

– Мисс Кингдом, вы будете допивать свое молоко? – спросила она. – Я добавила в него чуточку солода для вкуса.

– С большей охотой я бы выпила пивка, – изрекла Эдвина. – Холодненького пивка. Только ты ведь не дашь мне холодненького пивка, юная блюстительница режима? – Она усмехнулась. – Перед тем как укатить со своими ухажерами, не забудьте заглянуть ко мне – я на вас полюбуюсь. Знаете, старичье любит смотреть на молодых, в них оно узнает самое себя.

Ферн улыбнулась. Некогда прославленная актриса как пациентка частенько бывала несносной, но зато как она понимала жизнь! То и дело Эдвина рассказывала Ферн о прошлом, и, хотя она так и не вышла замуж, Ферн чувствовала, что старая женщина в глубине души жалеет, что на ее долю не выпало тех переживаний, которые так согревают человеческое сердце. В разговорах Ферн старалась обходить стороной свой неудавшийся роман с Кеном Маквикаром, но ей было легче оттого, что Эдвина уже обо всем догадалась и сочувствовала ей.

Наряжаясь для свидания, на которое ей не очень-то хотелось идти, Ферн думала о Кертисе Уэйни. Он вспомнился ей на пляже, в фуражке яхтсмена, лихо сдвинутой на затылок, его светлые глаза с нескрываемым восхищением и даже с какой-то жадностью смотрели на Ферн. Она не была дурочкой и прекрасно понимала, что мужчины находят ее привлекательной, но эти мысли не согревали ее. Ферн хотелось, чтобы ее любили ради нее самой, а не за внешность, не за идеально выточенную фигуру, роскошные волосы и нежную кожу. Она видела, что Кертис не ждет от нее умной беседы и ему даже было бы все равно, окажись она безмозглой пустышкой. Кертису просто нравилась ее внешность.