Законы лидерства - Алан Аксельрод

Рузвельт повел свой полк на Кубу – на войну. Крещение огнем он прошел 24 июня 1898 года в бою при Лас-Гуазимас. Затем наступил его звездный час. Действуя по собственной инициативе, вместе со своими «Лихими всадниками» 1 июня он захватил высоты Сан-Хуан – Кеттл-Хилл и Сан-Хуан-Хилл. Это кровопролитное сражение вошло в историю как бой за Сан-Хуан. Оно оказалось решающим. Когда «Лихие всадники» и еще два полка бригады захватили эти высоты, наземная война на Кубе практически завершилась победой.

Как оказалось, полковник Рузвельт был единственным кавалеристом, у которого имелась лошадь. Ее он реквизировал на месте, так как все полковые кони остались на материке – военное ведомство не смогло обеспечить их транспортировку на Кубу. Верхом на Техасе (так звали коня) Рузвельт постоянно оказывался в самых опасных местах. С поразительной скромностью он так описывал события этой войны в опубликованной в 1899 году книге «Лихие всадники»:

Я еще не договорил, как он неожиданно уронил голову. Пуля поразила его прямо в лицо. Думаю, пуля предназначалась мне. Ведь я сидел на коне и представлял собой прекрасную мишень. Я остался невредим, а солдат, лежащий на земле под кустом, был убит».

Хотя вскоре после сражения при Сан-Хуане боевые действия прекратились, полковнику Рузвельту пришлось еще повоевать. Сначала из-за бюрократической волокиты «лихим всадникам» пришлось сражаться без коней. Теперь же американским солдатам приходилось бессмысленно торчать в пропитанных болезнетворными миазмами[2] кубинских джунглях. Солдаты, пережившие сражения, начинали болеть и даже умирать от желтой лихорадки и прочих тропических болезней. Рузвельт вместе с другими офицерами направили письмо протеста военному министру Расселу А. Элджеру. Они требовали вернуть войска домой. О письме стало известно журналистам. Министр, из-за которого задерживалась эвакуация войск, оказался в неловком положении. Солдаты вернулись домой, но Рузвельт не получил свой орден Почета (награда нашла его лишь в 2001 году!). Впрочем, его это не волновало. Поскольку испано-американская война широко освещалась в прессе, Теодор Рузвельт вернулся в Соединенные Штаты настоящим национальным героем.

* * *

Герои прекрасно подходят для участия в крупной политической игре. 27 сентября 1898 года Республиканская партия выдвинула Рузвельта своим кандидатом в губернаторы Нью-Йорка. 8 ноября он с незначительным перевесом одержал победу над демократом Огастесом Ван Виком.

И нация, и Теодор Рузвельт понимали, что губернаторский особняк – это очередная высота, за которой логически следует Белый дом. Руководство Республиканской партии тоже это понимало. Многие представители старой гвардии чувствовали, что помешать восхождению «радикального» полковника к вершинам власти, не рискуя оттолкнуть от партии обожавших Рузвельта избирателей, не удастся. Поэтому было решено предложить ему «почетный» высокий пост, не имевший никакого значения. Рузвельт стал кандидатом в вице-президенты при действующем президенте Уильяме Мак-Кинли, которого переизбрали в 1900 году.

Рузвельт не питал иллюзий. В 1896 году он писал в очередной статье о том, что пост президента «жизненно важен» для страны, а вот вице-президент не играет практически никакой роли, и те, кто собирается становиться президентом, должны остерегаться подобного поста. Позже Рузвельт говорил своему другу, редактору и писателю Лоуренсу Фрейзеру Эбботу, что, когда он стал вице-президентом, ему стало ясно, «насколько пуста и бессмысленна эта честь». В 1900 году он серьезно подумывал о том, чтобы отклонить предложение, потому что отлично понимал планы своих противников: подобный пустой пост мог означать для него политическую смерть. «Я предпочел бы оставаться вне политики, чем быть вице-президентом», – говорил он. Однако в конце концов все же решил согласиться – по-видимому, потому что это была очередная игра со смертью, на этот раз с политической.

Пост вице-президента Рузвельт занимал в течение шести с половиной месяцев. Естественно, этот период стал самым бедным на события в его политической карьере. В сентябре 1901 года вместе с семьей он отправился отдыхать в Адирондакские горы. Именно там, на горе Тахавус, он узнал, что 6 сентября на Панамериканской выставке в Буффало безумный анархист стрелял в президента Мак-Кинли. Рузвельт был уверен, что ранение не представляет опасности и президент поправится. Поэтому решил продолжить отпуск, полагая, что его спешное возвращение лишь усилит панику в обществе.

13 сентября вице-президент Рузвельт вместе с четырьмя друзьями и двумя рейнджерами спокойно обедал на высоте пятисот футов над озером Слезы Облаков. Примерно в половине второго он заметил, что к ним направляется еще один рейнджер национального парка, размахивая желтой телеграммой «Вестерн Юнион».

Позже Рузвельт говорил: «Я сразу почувствовал, что он несет дурные известия. Я хотел стать президентом, но не таким же образом». В телеграмме сообщалось, что Уильям Мак-Кинли находится в критическом состоянии. Тем же вечером пришла другая телеграмма с сообщением о смерти президента.

* * *

В ту же ночь это известие получил сенатор Марк Ханна, лидер республиканской старой гвардии, давний друг и сторонник Уильяма Мак-Кинли. Годом ранее он считал, что Рузвельта следует поставить на такой пост, находясь на котором бравый полковник никак не мог бы нарушить статус-кво. Однако Ханна был категорически против вице-президентства. В 1900 году, обращаясь к соратникам по партии, он говорил: «Неужели никто из вас не понимает, что от поста президента этого безумца отделяет жизнь единственного человека?!»

14 сентября 1901 года жизнь «единственного человека» оборвалась. «Только посмотрите! – в ужасе возопил Ханна. – Этот чертов ковбой все-таки стал президентом Соединенных Штатов!»

Тем не менее именно к сенатору Ханне Теодор Рузвельт обратился за помощью. Американскому народу – и, косвенным образом, руководству Республиканской партии – он пообещал продолжить умеренную политику погибшего президента.

Впрочем, это обещание если и не было откровенной ложью, то не было и чистой правдой, поскольку сенатор Ханна, назвав Рузвельта «чертовым ковбоем», был абсолютно прав. И все же найти слово, которым можно было бы охарактеризовать Теодора Рузвельта и такого президента, каким он стал, просто невозможно. Рузвельт обладал невероятно разносторонними интересами. В вопросах социальных и политических он всегда занимал прогрессивную позицию. Мак-Кинли таким не был. Однако, как и его предшественник (и как сам Марк Ханна), Теодор Рузвельт абсолютно искренне верил в капитализм. В духе предпринимательства и крупном бизнесе он видел залог процветания не только американской экономики, но и всей Америки в целом. В то же время, в отличие от Мак-Кинли и Ханны, Рузвельт не мог пассивно наблюдать за бездумным слиянием партии с бизнесом в ущерб трудящимся массам и потребителям. Подобное слияние в перспективе угрожало бы демократии. Капитализм? Вне всякого сомнения. Но капитализм под строгим присмотром хорошего правительства. При Рузвельте правительство стало активным, а президент более энергичным и деятельным, чем кто бы то ни был со времен пребывания в Белом доме «Старого Гикори» – Эндрю Джексона.