Выживший на адском острове - Александр Тамоников

Основной массе было приказано отвезти тачки к конусам, собрать инструмент, доставить его к казарме, ужинать и отдыхать. Невиданное дело: начальник лагеря разрешил даже лежать на нарах до отбоя. Только ворота до поверки заперли на замок.

Узники собрали инструмент и двинулись к казарме. Там под присмотром эсэсовцев сложили его в одном месте.

Послышалась команда:

– Ужин!

И вновь странное обстоятельство – ужин был объявлен почти на час раньше.

Вернувшись в барак, друзья упали на нары рядом друг с другом.

– Не понимаю, – проговорил Влах.

– Что ты не понимаешь? – спросил Пехнер.

– Ничего не понимаю.

– Закончили работу, вот и загнали всех в барак. А чтобы не гонять надзирателей, разрешили лежать на нарах и заперли. Думаю, завтра нас переведут на материк и отправят еще куда-нибудь строить или ломать, а может, перебьют всех к чертовой матери.

– Хотели бы, давно бы уже всех перестреляли. И – в воду. Наверное, ты прав, увезут нас отсюда и уже завтра. Следовательно – что?

– Что? – безразлично спросил Пехнер.

– Бежать этой ночью надо, вот что.

Пехнер повернулся к другу:

– Ты извини, Эрик, я еще пожить хочу.

– Почему-то ты не думал об этом, когда шел взрывать электростанцию.

– Тогда я другим был. Сейчас сломали. Да-да, не смотри на меня так. Сломали Апселя Пехнера. Все-таки десять лет каторжных работ когда-то закончатся, а с победой Германии вполне возможна амнистия. Я, Эрик, к Марте хочу, домой, понимаешь?

– Да чего уж тут не понять. Но мне одному не справиться.

– Справишься. Ты сильный, тебя не сломали.

– Меня и дома никто не ждет.

– Тем более. Хочешь, беги, я – пас!

– Отдыхай.

Влах отвернулся, и больше они не разговаривали. Апсель Пехнер перестал для него существовать. Умели гитлеровцы добиваться своего.

Он окинул взглядом барак и увидел безразличные, утратившие надежду лица. Эти люди больше не представляют никакой опасности для режима, даже если завтра их выпустят на волю. Такие, скорее, в услужение к фашистам пойдут, чем в Сопротивление. Такие вот дела.

Ровно в 14.00 штурмбаннфюрер Динер снял трубку полевого телефона, послышались гудки (между материком и островом был проложен по дну пролива телефонный кабель).

– Слушаю, – ответил твердый голос из штаба северного командования ПВО в Ольденхорсте. Голос этот, принадлежавший куратору объекта Ургедон штандартенфюреру СС Колману Гартнеру, прибывшему в северо-западный район Германии из Берлина с началом работ на острове.

– Это штурмбаннфюрер Динер.

– Слушаю.

– Докладываю, герр штандартенфюрер. Объект «Ургедон» сегодня к 20.00, – майор перестраховался, назвав более позднее время, – будет готов.

– Я понял вас. Ожидайте. Буду у вас завтра ориентировочно после 14.00. Проверьте взлетно-посадочную полосу.

– Слушаюсь, герр штандартенфюрер. Все лично проверю, при необходимости исправлю и лично вас встречу!

– До свидания, Динер.

– До свидания, герр…

Но полковник уже отключился.

Динер прикурил сигарету.

Чего ждать от приезда штандартенфюрера, получившего в определенных кругах прозвище Черный Барон? Простой инспекции? В этом смысле все было в порядке: городок построен по всем правилам. Проверка содержания узников? А кому они нужны? Хотя Гартнер получил прозвище Черный Барон за назойливость, непредсказуемость и весьма жесткие меры, если что-то было не по нему. Он отличался жестокостью, полным пренебрежением к жизни других, в том числе и своих сослуживцев, фанатичной верностью фюреру и железным характером. Так что же ждать? Переброска в другое место? Но это не планировалось.

Выкурив сигарету, штурмбаннфюрер плеснул себе в бокал виски. Подумал, надо убрать бутылку – все же она доставлена из Британии. Но даже не в этом дело: Черный Барон терпеть не может спиртное и табак. Следует подготовить человека из обслуги, который умел бы хорошо заваривать кофе. Абы какой напиток капризный Гартнер пить не будет.

Сегодня на острове отбой был объявлен на час раньше, в 23.00, чтобы в 5.00 все уже находились на плацу. Предстояла общая уборка территории, особенно северной ее части – там следовало выровнять остатки песка, щебня, убрать стройматериалы.

Перед отбоем к начальнику объекта пришел Шрайдер:

– Прибрежная часть острова осмотрена. Три лодки и один малый баркас затоплены.

– Точно все проверено?

– Сам обошел.

– Смотри, если то, что не увидел ты, завтра заметит Гартнер, плохо тебе придется.

Начальник лагеря насторожился:

– Завтра прибывает Черный Барон?

– Да, Анкель, собственной персоной.

– Цель визита обозначена?

Динер усмехнулся:

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы заранее было слышно, куда и зачем собирается штандартенфюрер?

– Нет, не слышал. А знаете, меня тревожит его визит.

– Почему? – Динер уставился на начальника лагеря. – У тебя что-то не в порядке?

– Да нет. Утром заключенные все выметут, вымоют – остров будет блестеть. Но это все же Черный Барон…

– Ищи недочеты сейчас, чтобы завтра избежать неприятностей.

– Хорошо, я еще раз все обойду, но уже с утра. Но, герр штурмбаннфюрер, у нас взлетно-посадочная полоса в нескольких местах разбита.

Динер воскликнул:

– Черт возьми, я же обещал Гартнеру лично проследить за ее состоянием! Ты вот что, с утра выдели на полосу человек двадцать заключенных. Пусть они возьмут инструмент и тачки. Хотя бы щебнем закидаем повреждения.

– А когда обещал прилететь Барон?

– После 14.00.

– Тогда успеем даже забетонировать.

– Уверен, что бетон застынет?

– Не уверен, – проговорил Шрайдер, – придется утрамбовывать щебень.

– Вот и я об этом. Что у нас еще по полосе?

– Флюгер старый и рваный. Он не направление ветра показывает, а болтается тряпкой.

– Чем заменить есть?

– Есть!

– Передашь командиру взвода охраны: пусть повесят новый.

– Слушаюсь.

Штурмбанфюрер немного подумал и предложил:

– Выпьешь, Анкель?

– У вас виски?

– Да.

– Немного выпью.

– Тогда возьми в шкафу бутылку и бокал.

Начальник лагеря сделал глоток.