Железный закон - Alex Aklenord

про Кузнеца Ярни умолчал: как-то не повернулся язык. Уж больно накрепко безногий чужак наказал, чтобы никто про него не выведал, даже лучший друг. Успеется…

– Пойду-ка я, Стило, пока дедуля всё на пойло не перевёл, – Ярни встал с надраенной мостовой.

– А работу кто сдавать будет?

– Так не дождёшься эту Медянку. Завтра утром мне всё выговорит.

– Завтра тебе на ярмарку!

– Точно, – Ярни ткнул себя в лоб и всё же поспешил домой, чувствуя, что вот-вот пойдёт дождь.

Пока он вставал, из кармана выпала бронзовая пластинка.

Стило не окликнул. Лишь подобрал её, повертел меж пальцев, похмыкал и зашвырнул сквозь прутья. Надоело ему, что Ярни сохнет по его сестре.

*****

Выходили рано утром. Ярни, разумеется, определили в водоносы. На тачку нагрузили бидоны с накопленной водой, которую на ярмарке нужно обменять на мастеровитые поделки из нижних слоёв. Вода… Лучшего товара у посёлка отродясь не было. Рассказывали, что иногда у верхних жителей рождались великие художники, но нижние богачи их быстро перекупали и забирали себе. Предвкушение сладкой жизни сломает любого патриота.

Караван под руководством старшины потёк по извилистому мосту в нижние слои, где среди множества селений пророс громадный блин-пустоцвет. Стебель – был, а шахта не прорезалась. Лепесток из металла, не подвластного коррозии. Окрестные селения, недолго думая, выбрали аномалию как место для сходок и торговли.

Ярни бывал на ярмарке всего раз. Тогда посёлок обнищал. Добываемая солнечная масса вдруг стала чересчур жидкой. Сколько ни таскай из шахты – в лучшем случае на еду хватает, а излишков не оставалось. Ни листов железа не сделать, ни масла наварить. Вот и повели сопливую молодежь на ярмарку продавать. Хоть от лишних ртов избавиться. Покупатели тогда пару-тройку раз Ярни пощупали, поцокали, что немощный, и не купили. А дед потом так обрадовался, что пропил оставшееся от отца шахтёрское снаряжение.

Старшина посёлка, отец Стило, решил караван далеко не уводить. Как сошли с моста, так и разложились на первом же пятачке. Огородились сеткой, развернули навес, под которым будут спать. Выставили сторожей, чтобы никто на бидоны не покусился. Если кто сворует товар – нарушит Железный закон, и вот будет заваруха… Лучше перестраховаться.

Стило с отцом ушли посмотреть, что предлагают другие купцы. Пока только прицениваться, потому что основной торг под закрытие начнётся, когда все спешить будут и рвать волосы, что не всё ещё распродали и закупили. Ярмарка-то раз в тридцать дней бывает. И всего два дня. Потом блин-пустоцвет начинает болеть: металл синеет и колет в пятки так, что все бегут отсюда сломя голову.

Дождавшись, когда поселковая дружина полностью разложится, Ярни улизнул побродить. Даже если и хватятся – ругать не будут. Всё равно по жребию парню только ночью стоять, и вот тогда пусть попробует запропасть.

Ярмарка закипала. Караваны прибывали отовсюду: и сверху, и с нижних слоёв, превращая территорию в жаркое месиво. Трубили зазывалы, продавцы умоляли, покупатели громко ругались, убеждая, что за такой товар и жменьки солнца жалко. Громыхали поддоны, ящики, амфоры. Старые знакомцы в толкотне обнимались и гоготали над свежими шутками.

Ярни дёрнули за рукав:

– Ой, паренёк, чего ищешь? Может, подсоблю?

Парня разглядывал сгорбленный старец, одетый в чёрные лохмотья с капюшоном. Ногти длинные, брови давно в кусты превратились. Шрам на всю щеку. Юродивый. Ярни взяла оторопь.

– Д-да я сам, д-дедушка.

– Чую, в первый раз ты здесь, красавчик. Чего хочешь? Всем помогу. А в ответ немного попрошу. Вижу, солнышка у тебя в кошельке изрядно бултыхается. Сам накопил?

Ярни схватился за фляжку, висевшую на поясе. И как этот старикашка смог разглядеть, что она до краёв не водой полная?

– Ну, гуляй пока. Обвыкайся. Моя лачуга в самом центре, недалеко от поста хранителей Железного закона. Звездой помечена. Приспичит – заходи, – и нищий, махнув на Ярни рукой, куда-то ловко поковылял. Наверное, искать другую жертву.

Некоторое время Ярни бродил меж спешно расставленных прилавков, на которых художники раскладывали товары. Дивился на искусные ключи, болторезы, ножницы. Руки сами потянулись попробовать, как работает новомодный гвоздодёр. Поселковому художнику расскажешь – он и не поймёт, как такое из солнца вылить. И чертёж не составишь, потому что умения не хватит. И форму не принесёшь – разве только продадут втридорога. А пускать своего художника на ярмарку нельзя: сбежит ещё. И посёлок сразу загнётся.

Впереди мелькнула могучая спина старшины. Ярни поспешил уйти вбок и попал к прилавку, где торговали редкими металлами и сплавами. То, о чём просил Кузнец. Только, повертевшись, Ярни понял, что не может определить, как исполнить его наказ и выбрать нужный брусок. А спросить напрямую побоялся.

Где-то в центре ярмарки, недалеко от ристалища, он наконец-то набрёл на гору хлама, которую все сторонились. Смело постучал и зашёл в тут же распахнувшийся проход.

– Созрел, паренёк? Заходи. У меня и кипяточек есть – угощу, хотя тебя водой не удивишь. Ты же верхний шалопай?

– Верхний, – Ярни сел на хлипкую табуретку у входа.

Хозяин лачуги, лежавший на ржавой кровати, сполз с неё и полез в дырку в стене. Видимо, на кухню.

– А представь, что мастера, что у самого солнца живут, из него родимого воду делают, а? – крикнул он. – Не только у вас задарма покупают. Удивил?

– Не удивили. Невкусная-то вода у них получается.

Старик вернулся, держа в руке прозрачный стакан с насечками. Ярни ойкнул.

– А вот сейчас удивил, я смотрю. Это хрустальное стекло. Драгоценная вещь. Тепла боится. Так что осторожно давай. Проверим, насколько ты везунчик. Разобьёшь – оставлю у себя в подмастерьях, – и старик натужно заперхал.

Ярни обжёгся, да так, что волшебный стакан едва не выпал из рук. Он поспешил поставить его на замызганную столешницу.

– Спасибо, дедушка. А не подскажете, как мне титан найти?

Юродивый будто дёрнулся.

– Ишь ты! Уж не латы ли себе мастерить собрался? Уже, небось, на ристалище записался, а? Зачем тебе?

– Нужно. Была у меня невеста, но её увели в нижние слои. Красивая, – Ярни вспомнил, что со вчерашнего дня не может найти пластинку, и помрачнел. – Старшина сказал, что замуж выдадут. Может, и выдали уже…

– Так и не печалься больше, – перебил старик, – не твоя она теперь, таков Железный закон.

– А вдруг ещё не замужем? Вдруг отбивается от жениха? Она меня только любит, – Ярни сорвал с пояса фляжку, от которой струилось тепло, и протянул в хищные руки.

– Этого мало, мальчик.

– Через месяц ещё принесу.

– Что ж, поверю. Завтра утром приходи. Будет тебе титановый слиток. Эх, дуралей ты, лучше бы на художника выучился, и тогда все дороги тебе открыты.