Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

− Он дорогой, очень.

− Это я вижу. Чего от меня хотите? Чтобы я нашел убийцу ваших кошек?

− Верните мою дочь. Ее схватило лихо. Она ушла вниз по реке и вернулась вместе с кем-то другим внутри… Эта сущность не дает ей жизни! Вы же укротили волка, значит, и его сможете!

Ясно. Все еще хуже, чем казалось.

− Понимаю ваше горе, − Я старался не думать о цене подношения и даже не смотреть на него. − Но здесь я бессилен. Эфемерные сущности не способны поселиться в теле человека. Вы с вашим ребенком стали жертвами иного недуга. Идите спать, а утром я…

Внезапно ночь пронзил крик, полный нечеловеческой ярости. Я вздрогнул, Селио вжался в угол, а наш гость безжизненно улыбнулся.

− Если бы я мог, колдун. Если бы мы все могли.

«Порой злато просит больше, чем ты можешь ему дать»

старая поговорка

Меня разбудило чавканье.

На кривой скамье у окна сидел голый человечек с очень волосатой спиной и карими глазами Селио. Он хрустел сухарями, отгрызал куски от сочного шмата сырого мяса и запивал все это парным молоком прямо из кувшина. Заметив, что я проснулся, человечек попытался скорее закончить трапезу. Пачкая пальцы в мясном соке, затолкал в глотку последний кусок и сыто рыгнул.

− Перестань, − поморщился я. − Из-за таких вот способностей нежити люди начинают верить в проклятия и прочую ерунду.

− Так гораздо удобнее. Ты хоть раз пробовал жевать еду с пола? − Волк неохотно проглотил последнюю луковку и стряхнул личину, как собаки стряхивают воду. − Твоя затея едва не испортила мне аппетит.

− Ну-ну, я вижу.

− Не смешно. Ты хоть знаешь, как тонко чувствуем мы, оборотни? Тот крик не живому существу принадлежал. Я глаз не смыкал. Клянусь, здесь творится какая-то бесовщина.

− Ты слишком впечатлительный, мой друг, но тут я с тобой согласен. Ничего хорошего не выйдет. Побудем здесь день-другой, затем вернемся в Белый город − подальше от необразованных деревенщин.

Я невольно покосился на перстень. Он остался лежать на прежнем месте, ослепительно дорогой в сравнении со своим ремешком и даже с убранством комнаты. На деньги, вырученные с его продажи, мы могли бы безбедно жить несколько лет.

− Ванька! Ты не слушаешь!

Жесткая пасть обхватила мою шею, сдернула с кушетки и вжала в холодный пол. Волк мотнул лобастой головой несколько раз. Желай он моей смерти, так бы и случилось. Но Селио был аккуратен − он только обслюнявил кожу.

− Надо уходить. Я тебя очень прошу, − с нажимом сказал он, разжимая челюсть и заглядывая мне прямо в глаза. − Тут все неправильно. Мне… страшно.

А вот это что-то новенькое.

Однажды мы нарвались на последователей Холодной мамы. Они пытались снять с нас кожу во имя вечной зимы, но даже те ненормальные фанатики не смогли запугать гордого оборотня-перевертыша.

− Что случилось? Только не говори про чутье. Мы лично облазили половину деревень вокруг барьера берегинь; нигде и намека на волшбу не было!

− Разве жители Фензино кажутся трусливыми? Их, по-твоему, легко напугать? − рассердился волк. − Они живут на границе с Кумельганскими лесами! Здесь не ходят дозоры богатырей или княжеские сотни!

− И? Чудовища их не пугают, а вот люди… Люди намного страшнее.

− Не способен человек сотворить такое в родном доме.

Я поморщился, внезапно вспомнив последние дни отца. На душе стало гадко. «Не надо было тебе ничего рассказывать», прозвучал в голове его хриплый от болезни, пустой голос. Вот уж неправда.

Способен, да еще как.

Подойдя к окну, я поднял перстень на уровень глаз. Свет отразился в роскошном корунде, вплавленном в медовое золото. Сотни золотых, тысячи… Обернулся к волку. Сердце сдавило дурным предчувствием, которое я с легкостью проигнорировал. Мы не трусы. Решение уже принято.

− Мы не станем им ничего обещать. Но раз плата получена, давай хотя бы глянем на эту злобную сущность?

***

Девочку звали Беляна. В следующем месяце ей должно было исполниться десять лет. Она ушла собирать зимнюю малину и не вернулась к обещанному времени. День родители бродили по округе, два. Пока на третий не нашли всю ее одежду, кроме нижней рубашки, аккуратно сложенную в кустах у ручья. Выходило, что Беляна ушла в лес почти нагая. В лютый мороз!

Вернулась она в три часа ночи. Коровье время, как говорили староверы, в него угодно творить злые дела.

Девочка была в ужасном состоянии: мертвенно-белая кожа, десны опухли от того, что она пыталась грызть кору деревьев. Никто не обратил внимания на странную молчаливость и спокойствие беглянки. Не до того всем было. Отец с матерью готовились и ее белокурую головку найти во дворе, однако ж пронесло.

Не сразу они заметили, что Беляна утратила всякий интерес к пище, а когда с ней заговаривали, отвечала невпопад. И все грубо, резко, и голос у нее звучал, точно у старухи. А после того, как она почти откусила соседке палец, ее перевезли из родного дома в старый амбар.

− Тут даже лики предков оказались бессильны. Воет она, как будто пытают. Все стены внутри исцарапала, − сказала Года. − Мы думаем, мучает ее кто-то. Не отпускает. На ниточку подвесил и дергает изредка.

− Животные пропадать перестали? − поинтересовался я. − В смысле, когда девочку заперли в амбаре.

− Это да. Ну, так их и не осталось больше. Последний кот, и тот на капище живет. А тебе зачем, почтеннейший колдун?

Я промолчал, думая о своем. Дикие нравы, сливаясь с суевериями, порой порождали страшных чудовищ.

Года с нами не пошла. Отворила ключом дверь и сделала приглашающий жест. Внутри царил полумрак и сырость; вдоль правой стены стояли лики Рода, мрачные фигуры предков. В самом темном углу лежал грязный сенник, забитый травами, на котором лежала скованная по рукам-ногам Беляна. Тут же, рядышком, стояла одинокая плошка с водой.

Девочка молчала, только всхлипывала.

На нее надели сарафан из холщевой синей ткани, в волосах лежали засохшие цветы, некоторые даже с корнями. Мы приблизились. И я вдруг всей кожей ощутил ужас Селио. Когда долго работаешь с кем-то в паре, невольно учишься улавливать настроение друг друга.

Пленница резко затихла. Уставилась на волка, и тот заскулил. Спустя миг у его ног образовалась лужа, Селио жалобно завизжал и молнией выскочил из амбара, оставляя нас наедине.

− Ты кто? − спросила Беляна, переключаясь со светящегося прямоугольника проема на мой вычурный ведьмачий наряд. Вокруг радужек ее голубых глаз разросся венок лопнувших капилляров.