Прекрасная натурщица - Майя Блейк

Несколько изданий предположили, что это Рамон. Он дал единственное эксклюзивное интервью, объявив себя ее любовником и куратором безумно успешных художественных галерей Пьедра. По словам Луиса, новаторские картины и скульптуры Рамона за одну ночь стали бесценными коллекционными предметами, а монархам и мировым лидерам пришлось вносить свои имена в лист ожидания, чтобы их приобрести.

Но человек, которого Зуки поставила на высокий пьедестал, был далек от того мужчины, который теперь наблюдает за ней беспокойными глазами. Об этом сказал даже его собственный брат, снимая фольгу с пробки бутылки шампанского.

– Ты сегодня напряженнее обычного, Рамон. Я практически вижу дым, идущий из твоих ушей. Это довольно забавное зрелище, – сухо заметил Луис.

Рамон поджал губы.

– Ты хочешь провести остаток своего дня рождения, подшучивая надо мной? – спросил он, не сводя глаз с Зуки.

Она промолчала, недоумевая, о чем думает Рамон.

– Я просто пытался тебя развеселить, потому что это мой день рождения, и я могу делать то, что хочу. Ты хотя бы возьми свой проклятый телефон, который гудит у тебя в кармане последние пять минут.

Рамон нетерпеливо взглянул на брата, потом вынул из кармана телефон и отключил его, едва взглянув на экран.

У Луиса отвисла челюсть.

– Ты сейчас отключил источник питания империи. Тебе нездоровится? Или ты кого-то намеренно игнорируешь?

– Луис… – угрожающе произнес Рамон, но его младший брат не обратил на это внимания.

– Неужели в раю возникли проблемы? Неужели великая Светлана споткнулась и упала со своих высоких каблуков?

Лицо Рамона Акоста застыло, его зеленые глаза потемнели.

– Я хотел поделиться с тобой новостями позже, но, раз ты спросил, я скажу, что сегодня утром я разорвал помолвку.

Все трое молчали. Зуки вздрогнула, когда пробка вылетела из бутылки, и шампанское полилось на стол. У Рамона больше нет невесты. Она нахмурилась, не понимая, почему испытывает такое облегчение.

– Выпей, мышка. Теперь у нас две… нет, три причины для праздника, – сказал Луис, глядя на нее еще решительнее.

– Я рад, что моя расторгнутая помолвка приносит тебе такую грандиозную радость, братец, – холодно произнес Рамон.

Луис посерьезнел:

– Я уважал ваши отношения, но мои взгляды на твою помолвку не менялись. Она была тебе не пара. И не важно, кто расторг помолвку, ты или она…

– Это был я.

Луис улыбнулся:

– Тогда либо празднуй вместе со мной, либо утопи в шампанском свои печали. – Он наполнил еще два бокала.

Рамон поднял бокал, произнес краткий тост за день рождения и залпом выпил шампанское. Луис выпил большую часть бутылки, а Зуки – совсем немного.

Атмосфера накалялась, потому что Рамон продолжал буравить Зуки взглядом.

Она вздохнула с облегчением, когда Луис встал из-за стола сразу после полуночи, хищно оглядывая потрясающе красивую рыжеволосую женщину, сидящую недалеко от него.

– Настало время заново начать мою вторую четверть века, – сказал Луис.

Зуки отодвинула от себя недопитый бокал.

– Я поехала домой.

– Останься, – сказал Рамон. Прежде чем она успела ответить, он повернулся к брату: – Мой лимузин стоит на улице. Водитель отвезет тебя туда, куда ты скажешь.

Луис хлопнул брата ладонью по плечу:

– Спасибо за предложение, но я собираюсь закрутить вот с тем цветочком. Мы же не хотим, чтобы у нее закружилась голова от миллиардов Акоста?

Рамон стиснул зубы и пожал плечами:

– Отлично. Пой свою серенаду в ночном автобусе.

– Да ты экстремал! Ведь можно вызвать такси.

– Поступай, как хочешь. В любом случае я жду тебя в понедельник утром в офисе – трезвого и здорового.

– Если ты обещаешь отвезти Зуки домой – трезвой и здоровой.

Она покачала головой, взяла сумочку и встала.

– Не надо. Я сама доберусь домой. – Ей не хотелось ехать на общественном транспорте, но она должна была следить за расходами. Ее телефон молчал уже четыре часа с тех пор, как она звонила в больницу, чтобы проверить состояние матери. Оставалось надеяться, что у ее матери все в порядке.

– Садись, Зуки, – категорично протянул Рамон. – Мы с тобой не закончили.

Она проигнорировала его. Вернее, попыталась это сделать. Она в отчаянии посмотрела на Луиса, но ее друг просто потянулся через стол и обнял ее, бормоча на ухо:

– Сегодня твой день рождения, Зуки. Жизнь слишком коротка. Позволь себе отдохнуть и немного развлечься. Это сделает тебя счастливой, а меня бесконечно радостным!

Не успела она ответить, как он направился к столику, где сидела рыжеволосая красотка, даря ей такую улыбку, ради которой немало женщин хотели бы покончить с собой.

– Я сказал, сядь, – настаивал Рамон.

Помня слова Луиса, она медленно опустилась на стул.

– Я не понимаю, зачем я тебе. Мне больше нечего тебе сказать.

Его взгляд уже не был холодным.

– По-моему, мы договорились, что я что-то тебе должен.

– Извинение. Тебе так трудно об этом говорить?

Он пожал плечами и открыл рот, когда в пабе послышался громкий и хриплый смех подвыпивших посетителей.

С отвращением скривившись, он встал.

– Я предлагаю поговорить в другом месте.

Несмотря на его властный тон, Зуки встала, но решила сбежать, как только они выйдут на улицу. Сегодняшний Рамон Акоста пробудил ее самые головокружительные мечты. Она знала безжалостного человека, о котором писали финансовые газеты и на которого жаловался Луис. Она также видела, что Рамон умеет страдать из-за своей неудавшейся помолвки.

Он не забыл, что случилось между ним и Светланой. Даже сейчас она чувствовала, что Рамон вибрирует от ярости.

Возможность узнать характер Рамона стала для Зуки своевременным напоминанием. Опыт общения с мужчинами, включая ее собственного отца, заставлял ее относиться к ним с большим недоверием. До сих пор Луис был единственным мужчиной, которому она доверяла. Она считала, что он был исключением из правил, несмотря на горькие предупреждения ее матери о мужчинах, данные ей полгода назад.

Стивен сильно обидел Зуки. Оказалось, что он встречается одновременно с ней и с другой женщиной. И она по-прежнему твердила себе, что не желает, чтобы подобное повторилось между ней и Рамоном.

Выйдя из паба на октябрьский воздух, она глубоко вздохнула. И зашагала прочь.

Сильная рука схватила ее за локоть, едва она сделала три шага.

– Куда ты собралась? – Рамон вздохнул.