Чары - Эприлинн Пайк

— Потрясающе! —Лорел, не отрываясь, смотрела на врата. — Одним шагом преодолеть тысячимиль!

— Это самоеуязвимое место во всем Авалоне, — ответил Джеймисон. — Хотя придуманонеплохо, как считаешь? Настоящий шедевр магии! Врата создал сам король Оберонценой собственной жизни. А темноту с внутренней стороны сравнительно недавно —всего несколько веков назад — наколдовала королева Исида.

— Египетскаябогиня?

— Нет,королеву назвали в ее честь. Как ни печально, вынужден признать, что не всеисторические личности в человеческой истории — феи… А теперь нам пора, иначемои фер-файре будут волноваться.

— Кто?

Джеймисонудивленно и печально взглянул на Лорел.

— Фер-файре.Телохранители. Их всегда со мной не меньше двух.

— А почему?

— Потому, чтоя Зимний фей. — Джеймисон медленно двинулся по тропинке. Казалось, онтщательно обдумывает каждое слово перед тем, как произнести его. — Наш дарсчитается самым редким во всем мире фей, поэтому к нам относятся с почтением.Отворять врата могут только Зимние феи, поэтому к нам и приставлена охрана. Отнашей магии зависит безопасность Авалона, и нас приходится оберегать от врагов.Ведь с большой силой…

— Приходитбольшая ответственность? — закончила Лорел.

Джеймисонзаулыбался.

— Откуда тызнаешь окончание фразы?

— Так говорилЧеловек-паук, — неуверенно ответила девушка.

— Полагаю,некоторые истины вечны! — Смех Джеймисона эхом отразился от высокихкаменных стен. — Эти слова знают все Зимние феи. Их произнес Артур, корольбриттов, после того как тролли нанесли по Камелоту сокрушительный ответныйудар. Артур до конца жизни считал, что кровопролитие на его совести, и винилсебя за то, что не предотвратил нападение.

— А мог?

Джеймисон кивнулдвум стражам, стоявшим по обе стороны большой двустворчатой двери в стене.

— Вряд ли. Ивсе-таки не стоит забывать слова Артура.

Деревянные створкибесшумно распахнулись, и Лорел, следуя за Джеймисоном, вышла на склон холма. Отокружающей красоты захватывало дух: впереди, насколько хватало глаз,расстилался зеленый ковер; черные тропки вились между деревьев и посредицветущих лугов, усеянных непонятными радужными шарами. Внизу, у самогооснования холма, виднелись крыши домиков, по улицам сновали разноцветные точки— по-видимому, феи.

— Да их же…тысячи, — вырвалось у Лорел.

— Конечно! —В голосе Джеймисона сквозила радость. — В Авалоне живут почти все феи,которые существуют на свете. Нас уже более восьмидесяти тысяч. — Онненадолго замолчал. — Ты, наверное, думаешь, что это мало.

— Нет! Людей,конечно, намного больше, но… Просто я не представляла себе, что когда-нибудьувижу столько фей сразу.

Внезапно Лорелостро ощутила свою обыденность и даже некоторую ничтожность. Да, она всречаладругих фей — Джеймисона, Тамани, Шара, изредка мелькавших в лесустражей, — но то, что в Авалоне их тысячи и тысячи, было уже слишком.

Ладонь Джеймисонакоснулась ее спины.

— Еще успеешьнаглядеться. Нас ждут в Академии.

Лорел последовалаза ним вдоль каменного ограждения.

Повернув за угол,она взглянула вверх и задохнулась от восторга: примерно в четверти мили напологом склоне холма, будто иллюстрация к роману о Джейн Эйр, раскинулся замокс огромной башней посередине. Правда, строение больше напоминало какую-тостаринную библиотеку: стены из квадратных блоков серого камня, крутые скатыкрыш, кровли, выстланные сланцевой черепицей, сверкающие на солнце окна… Весьзамок был увит цветущими лозами и буйно разросшейся зеленью.

Словно в ответ наневысказанный вопрос Лорел, Джеймисон взмахнул рукой и пояснил: — АкадемияАвалона.

Вскоре междукронами деревьев на самом верху холма показались руины замка, по высоте чутьпревосходящего здание Академии. Впрочем, слово «руины» не совсем подходило:замок определенно распадался на части, но лозы зелеными канатами скрепилибеломраморные стены друг с другом. Над замком, наполовину затеняя его, раскинуласькрона гигантского дерева.

— Чтоэто? — удивленно спросила Лорел.

— Зимнийдворец, — пояснил Джеймисон. — Мой дом.

— Но это жеопасно!

— И еще как!Зимний дворец — одно из самых опасных мест во всем Авалоне. Но я, как и другиеего жители, там в безопасности.

— А он необрушится?

Лорел пристальнопосмотрела на один из углов здания, прошнурованный лианами, словно корсет —зеленой лентой.

— Конечнонет. Вот уже три тысячелетия Зимние феи заботятся о своем дворце. Корни секвойинастолько вросли в стены, что стали с замком единым целым. Дерево не даст емуобрушиться.

— А почему быне построить новое здание?

Джеймисон ответилне сразу, и Лорел испугалась, уж не обидела ли она его. Однако вскоре зазвучалего спокойный голос:

— Замокслужит не только домом, но и хранилищем того, что невозможно без рискаперенести в иное место, возведенное для большего удобства, или для того, чтобыпотешить собственное тщеславие. Для этого есть Академия.

Лорел взглянула набеломраморный замок другими глазами. Вместо беспорядочного переплетения лозвзору предстала аккуратная сеть: корни и ветви бережно обхватывали углы зданияи паутиной опутывали стены. Секвойя действительно срослась с замком воедино —или замок сросся с ней. Казалось, здание надежно покоится в объятиях огромныхкорней.

За следующимповоротом возникла живая изгородь, которую Лорел поначалу приняла за ковануюограду: ветви сплелись между собой в замысловатые узоры, напоминая изысканныйбонсай огромного размера. У ворот стояли два гвардейца — мужчина и женщина — впарадных доспехах ярко-синего цвета и сверкающих шлемах с плюмажами. С низкимпоклоном гвардейцы отворили створки ворот.

— Поторапливайся. —Джеймисон чуть подтолкнул замешкавшуюся Лорел. — Тебя ждут.

В Академии бурлилажизнь: феи в изящных шелковых нарядах, ниспадающих элегантными складками,сновали по парку с книгами в руках; феи в одежде попроще, из домотканойхолстины, вскапывали клумбы, садовыми ножницами обрезали ветви деревьев илисрывали цветы, тщательно выбирая с густо усеянных кустов самые лучшие экземпляры.

Когда Джеймисон иЛорел проходили мимо, большинство фей прервали свои занятия и поклонились впояс, остальные как минимум вежливо склонили головы.

— Это они…мне? — изумилась она.

— Возможно, —невозмутимо ответил Джеймисон. — Впрочем, полагаю, что мне.

Видимо, оннастолько привык к почестям, что даже не удостоил фей ответом.