Табу. Разбитые судьбы - Екатерина Сокольская

как и все эти предатели, смеявшиеся над беззащитной девчонкой, лежавшей в луже.

Я вскочила с лавки, сжав кулаки и не обращая внимания на боль в ноге. Если бы человек мог метать молнии или искры, то я бы подпалила эти аккуратно уложенные гелем волосы на его голове. Мои губы сжались в тонкую линию, пытаясь сдержать не прилично грязные слова, рвущиеся наружу. Глаза щипало. Не хватало ещё разрыдаться перед ним.

— Оу-оу! О чем бы ты не подумала, остановись. Ты похожа на разбушевавшегося чихуахуа, — Митька поднял руки в примирительном жесте. Попытка успокоить провалилась с треском. Его задорная улыбка была последней каплей.

— Да… пошёл ты… — мой голос дрогнул, и предательская слеза всё же скатилась по щеке.

Глава 2. Маша

— Да сядь ты! Успокойся, мелкая, — Митька раздраженно скривился, словно не ожидал такой реакции.

Я стояла, тяжело пыхтя, и глядела на него сверху вниз. Парень же вновь расплылся в самодовольной улыбке, как будто опомнившись и нацепив маску. Раскинул вальяжно ноги. Всем своим видом он показывал, что чувствует себя «в своей тарелке». Даже солнечные очки на нос нацепил, играя роль плохиша.

— Чего тебе, Дим?

— Кто тебя так? — он кивком указал на разбитую коленку, при этом не выглядя особо заинтересованным. Словно спросил от скуки.

— Упала.

— Не звезди, соплюха, — он повернул голову в мою сторону.

Я же гордо задрала подбородок чуть выше, помня мамины слова. «Как бы тебе больно и обидно ни было — ты не должна показывать свою слабость». Она права. Я понимала, стоит показать, что у тебя совсем нет брони на сердце, тут же в него воткнут нож и повернут рукоять.

Поэтому, как бы ни дрожала внутри моя душа, и как бы ни просилась истерика вырваться наружу, я сжала зубы и с вызовом посмотрела на Диму.

— А что? Тоже хочешь посмеяться?

Пусть я и была наивной и верила в доброту несмотря ни на что, но в отношении таких нахальных красавчиков у меня сложилось стойкое мнение. Он знал себе цену. Девчонки нашей школы тайно вздыхали, глядя на него влюблёнными глазами. Зная это, он опустился до того, чтобы вот так просто общаться с, мягко говоря, не самой популярной мной, сидя на расстоянии вытянутой руки. Здесь что-то явно было не так.

В голове сложилось два варианта. Либо он посмеётся, глядя на мою напускную браваду и грязную юбку. Либо безразлично пожмёт плечами и уйдёт.

Но сосед меня удивил.

— Ты на клоуна не похожа, Мань. Ты похожа на испуганную девчонку, которая никак не вписывается в местное общество, — его тихий голос успокаивал мои расшатавшиеся нервы. Он словно глядел в самую суть. Словно знал меня.

Мне хотелось слушать и слушать, как он говорит без всяких издёвок и попыток обидеть. Словно мы были близкими друзьями и ему было до меня дело.

Так хотелось верить этому человеку. Хотелось хоть на кого-то положиться. Доверить совсем ещё детское ранимое сердце, которое каждый может ранить обидным словом. Мне было необходимо знать, что я не одинока в этом мире.

— Диман! Ты идёшь? — группка старшеклассников окрикнула Митьку.

— Догоню, — он повернул голову в их сторону.

Кожу на щеках начало щипать от стыда. Наверняка, парни будут подшучивать над моим соседом или стыдить, что он со мной возился. Но Дима не проявил и капли беспокойства.

Я прочистила горло, боясь, что дрогнувший голос подведёт меня.

— И что же? Ты хочешь меня защитить? — я с надеждой посмотрела на него, теребя край юбки.

— Нет, — всего одно резкое слово, а моё сердце замерло и упало куда-то за печень. Горло сжалось, не давая сглотнуть слюну от обиды. Наивная дура.

Я хмыкнула. Чего я ещё могла ожидать от него? Розовые пони с радужным хвостом, щипавшие травку в моей глупой голове, встали на дыбы и ускакали, унося с собой последнюю веру в человечность.

Он всё так же серьезно смотрел на меня, выдержав трагическую паузу, как в тех сериалах, что смотрела бабуля, пуская скупую слезу.

— Я не буду тебя защищать, соплюха. Я научу тебя самой защищаться от таких неудачников, как Ванька. Такие пытаются утвердиться за счёт унижения других, а ты им позволяешь. Неправильно это.

Я уставилась на него, опустив руки и открыв рот от удивления. В смысле «научу»? Меня? Постороннего человека? А оно ему зачем? Может, всё-таки я ему нравилась? Надежда заскреблась внутри груди.

Он покосился на мою разбитую колену, что-то бурча себе под нос.

— Ч…чего?

— Сядь, — парень раздражённо скривился, когда я помедлила. — Ой да сядь говорю! — затем, покопавшись в своём новеньком рюкзаке среди тетрадок, выудил упаковку влажных салфеток и присел передо мной.

— Эй! Ты чего делаешь? — когда салфетка коснулась разодранной кожи, я подскочила на ноги, пытаясь быть как можно дальше от него.

— А ну села на место! — его голос непривычно жёстко резанул слух. Ноги подкосились, и я села обратно, тяжело дыша.

Он сурово посмотрел на меня и вновь принялся аккуратно стирать подсохшую кровь.

— Если тётя Ира увидит тебя в таком виде, то будет переживать. Если будет переживать она, то расстроится моя мать. Если расстроится моя мать… Логическую цепочку сама завершишь? — он изогнул бровь, дожидаясь ответа.

— Угу…

Мимо проходили запоздавшие после занятий школьники. Я сжалась от этих любопытных глаз, представляя, какие слухи поползут по школе, а потом и по посёлку. Митьке, судя по всему, до этого не было никакого дела. Конечно, с его-то репутацией можно всё что угодно.

— На меня смотри, — не поднимая взгляда, Митька словно почувствовал моё внутреннее напряжение. Я выдохнула и сжала грязную ткань юбки.

Спустя десять лет, вспоминая тот день, я могла с точностью сказать, что это были самые волнующие пять минут моей жизни. Не первый поцелуй. Не первые жаркие объятия. Не секс. Ничто не могло сравниться с тем моментом, когда такой очаровательный сын маминой подруги, сидел на холодном асфальте в дорогих джинсах и аккуратными движениями стирал кровь с моей ноги.

Это было так интимно и волнующе, что я боялась лишний раз сделать вдох, чтобы бы не спугнуть эйфорию. Боясь, что если он остановится, даже не касаясь голыми пальцами моей кожи, то я просто не сдержу разочарованного вздоха.

— Я не всегда буду рядом, Мань. Поэтому ты должна знать хотя бы пару приёмов, чтобы держать от себя подальше таких идиотов, как Ванька… и как я, — я заворожённо слушала его тихий голос, но не понимала смысла слов.

Всё так же не поднимая на меня глаз,