Табу. Разбитые судьбы - Екатерина Сокольская

мужчин верить нельзя. Нужно смотреть на их поступки. Но Митька не такой, как говорила Наташка. Он заботливый, защищал меня и никогда не позволял себе чего-то лишнего. За, почти, полгода нашего с ним общения, он стал мне ближе всех на свете. Только с ним я могла делиться глупостями, сидя на крыше моего дома и глядя в ночное небо. Только ему я доверяла даже больше, чем самой себе. Это никак не могло быть правдой!

Неожиданно свет вокруг померк, окутывая мою голову до подбородка чем-то мягким, еле уловимо пахнущим сигаретами.

— Димочка, пойдём кататься, — елейный голос Лукашовой стал немного выше. Была бы возможность, я бы закатила глаза от раздражения.

Я приподняла край, как оказалось Митькиной шапки, чтобы увидеть, как Наташка вальяжно закинула ногу на ногу и пожирала Митьку глазами.

— Топай отсюда, — его равнодушный голос не остановил девицу.

— Дииим, сегодня в ДК пятничная дискотека. Приедут диджеи из города. Пойдём вместе? — она похлопала длинными ресницами, делая губы уточкой.

— Больная что ли? Мне заняться не чем? А ну свалила, Лукашова, — он вырвал подушку из-под Наташки. Не удержавшись, она завалилась в снег.

— Фу, Дима. Как грубо. Прибежишь ещё ко мне… — незадачливая сердцеедка вскочила с места и быстрым шагом направилась к ребятам.

— Только в твоих мечтах, дорогуша! — крикнув в сторону удаляющейся спины, Митька сел ко мне лицом, оседлав ствол дерева, как лихой наездник.

— Ты пришёл… — я глупо улыбалась и смотрела в такое родное лицо. Каждая его чёрточка была мною досконально изучена, каждая родинка и каждый прыщик посчитаны.

— Ты чего, Мань? Я же обещал, — он поправил на мне шапку и торчащие вихри волос. — Мать попросила в магазин смотаться. Задержался. Ты, смотрю, подружку завела.

— Подружку… — я горько хмыкнула и отвела взгляд. Её обидные слова снова всплыли в памяти.

— Чего приуныла? Не дело нам молодым и красивым грустить, — он расслабленно улыбнулся, прикрыл глаза и с наслаждением подставил лицо под порхающие снежинки. Они падали на его тёмно-каштановые волосы, на покрасневшие уши.

— Мить…

— Ау? — он всё так же наслаждался спокойствием этого колючего царства.

— Почему ты здесь? — я опустила голову, делая вид, что сломанная ветка под ногами занимает всё моё внимание.

— Я же обещал, что приду. Ты чего?

— Я не о том. Почему ты общаешься со мной? Ты — популярный парень. Ещё и в выпускном классе. А я…

— Мань, посмотри на меня.

Я чуть приподняла голову от его тихого голоса и исподлобья взглянула на соседа.

— Ты общаешься со мной из жалости, Мить? Если это так, то…

— Это Лукашиха наговорила тебе?

Я повернулась сильнее, услышав так редко проявляющуюся угрозу в его голосе.

— Это не… — я хотела было протестовать, прикрывая источник моего плохого настроения.

— Послушай внимательно, Мань, — он сжал губы, пытаясь подобрать слова.

Я снова отвернулась. Хотелось верить его словам и не хотелось чувствовать горечь предательства.

— Ты должна запомнить этот разговор и то, что я тебе сейчас скажу.

Найдя в себе силы, всё же развернулась к нему. В его серьёзных карих глазах не было и намёка на иронию или смех. Он бережно обхватил моё лицо, пресекая мои возможные попытки снова отвести взгляд. Мне казалось, что сейчас должно произойти что-то важное. Что-то значимое в моей жизни. Что этот разговор я уж точно не забуду.

— Не имеет значения, ЧТО говорят другие обо мне. О тебе. Важно то, что тебе говорю Я и что ты чувствуешь в груди. Поняла? Люди не такие, как ты привыкла думать.

— Я уже и не думаю…

— Это правильно, Мань. Чем раньше ты поймёшь, что жизнь, дерьмо, тем меньше боли она тебе причинит. И помни. Я с тобой не потому, что мне жаль тебя или хочется посмеяться.

— А почему? — я приоткрыла рот и чуть приподняла брови, готовясь услышать те самые заветные слова, о которых мечтает каждая девчонка. Шапка так не вовремя начала медленно спускаться на глаза.

— У тебя с крыши обзор лучше, Мань.

— Дурак! — я возмущённо пихнула его ладонями в грудь, вырываясь. Было капельку обидно. — А говоришь, что не смеёшься.

Его хохот был настолько заразительный, что я всё-таки не сдержала улыбку. Парень приобнял меня за плечи, не переставая смеяться. Я зачерпнула ладонью горсть снега и скинула её на макушку шутника, намереваясь остудить его.

— Эй-эй! Хорош! — холод привёл Митьку в чувство. Он встал, отряхнул голову от снега. — Ладно, Мань. Ты кататься собираешься вообще?

— Ну я… У меня нет картонки, — я приподняла край шапки.

— Так и знал. Горе ты моё горькое, — он сокрушённо покачал головой. — Идём.

Митька взял меня за руку и повёл к шумной компании, резвящейся на вершине большой горы. С неё было видно несколько домов, расположившихся на краю посёлка. Который в свою очередь прикрывал густой еловый лес, стоящий в безмолвии и укрытый снежным одеялом.

— Гляньте-ка, жених с невестой, — при нашем появлении группа подростков начала шушукаться и смеяться, а Ромка из 8А высказал всеобщее мнение. Видимо, среди них он был главарём и ему, как в стае гиен, нужно было показать свою смелость. Это он только и мог. Смеяться и лаять с безопасного расстояния.

Я удивлённо повернула голову, когда Митька выпустил мою руку. Он сжал челюсти и исподлобья посмотрела на Ромку.

Судя по Ромкиному лицу, он остался доволен своей шуткой. Надо отдать должное его выдержке. Внешне он был невозмутим перед лицом опасности. Белые волосы торчали в разные стороны подобно соломе в стогу сена. Только правая рука сжалась в кулак, готовясь обороняться.

— Не надо… — я доверяла Митьке, но не хотелось, чтобы он ввязался из-за меня в драку.

Митька остановился на краю склона горы напротив юмориста. Видимо, тот как раз собирался скатиться на своей местами рваной картонке. Димка был выше его на целую голову и шире в плечах. Расклад для Ромки так себе. Компашка перестала смеяться, ожидая того, что будет дальше. Кто-то с опасением, а кто-то с нетерпением увидеть первую кровь.

Мой Митька удивил всех. И даже меня. Он вырвал из Ромкиной руки плотный картон.

— Эй! — протестующий крик блондина перерос в протяжный вой, когда Димка сделал подсечку и отправил его вниз по укатанной трассе вперёд головой. После этого спуска его новенькой курточке наверняка пришёлся конец.

— Кто ещё прокатиться хочет? — мой герой повернулся, предупреждающе глядя на остальных. Видимо, никто из них не хотел повторить судьбу слишком разговорчивого парня. Ребята лишь молча переглядывались. Я же чувствовала себя спасённой из башни принцессой. Хотелось выпятить плоскую грудь вперёд, и чтобы все вокруг знали, что