Огонь и ярость - Лиззи Принс

Атлас стал частью «Подполья»? Как сын Зевса, тренированный чемпион — полубог, обращается по имени к лидеру Подполья?

— Я в порядке. О чем ты хотела поговорить? — Я действительно хочу знать? Нет. Но чем скорее все станет известно, тем скорее я смогу решить, что мне делать дальше.

Кэт кивает и снова одаривает меня своей натренированной улыбкой. — Конечно. — Она глубоко вдыхает, словно набираясь сил для долгого разговора. — Как много ты знаешь о «Подполье», Рен?

То, как она произносит мое имя, заставляет меня думать, что это заманивающая тактика. Как будто она пытается наладить отношения, чтобы манипулировать мной и заставить делать все, что она хочет. Дело не в том, что она неискренняя, скорее в том, что она так долго играла роль честного лидера, что уже не помнит, как разговаривать с людьми, не представляя определенного образа.

— Не намного больше того, что сообщают в новостях. — Я пожимаю плечами. Мы все знаем, что средства массовой информации примерно так же надежны, как получение информации от миссис Шнельман, которая живет через улицу от меня. Она дряхлая, как летучая мышь, и часто клянется, что видела, как Элвис копался в мусорном контейнере за ее домом.

Кэт печально вздыхает. — Большая часть того, что они показывают, далека от истины.

— Я так и предполагала.

Кэт потирает подушечки больших пальцев друг о друга медленными круговыми движениями, как будто она прибывает в нервной задумчивости.

— «Подполье» было создано более двадцати лет назад. Как это обычно бывает, все началось с одного человека, которому нужно было скрыться. Затем это стало сетью, предназначенной для доставки припасов людям, которые в них нуждались. Иногда мы помогали другим сбежать, если жрецы нападали на их семьи. Это началось здесь, в Чикаго, но с тех пор распространилось по всей территории Зевса и Геры.

Я не удивлена, что группа сформировалась для того, чтобы помогать людям с основными товарами и избегать гнева жрецов. Даже в моем районе есть люди, которые делают это. Однако они не организованы и не способны оказать широкого влияния.

— А сейчас?

— Чем дольше Боги бодрствуют, тем больше они отдаляются от людей на своих территориях. Они позволили жрецам наблюдать за тем, как мы живем, и украли у нас наши свободы, одну за другой, пока мы не оказались в их абсолютной власти.

Я не могу не согласиться ни с чем из того, что она говорит, потому что это правда. Я видела, как жрецы жаждут власти и используют ее, чтобы уничтожать людей из моего района. Разве не поэтому я стала Темной рукой? Чтобы я могла помогать по — своему? В некотором смысле, разве не для этого существуют Фурии?

Никс была первой Фурией, но она была не единственной в своем роде. Она собирала свирепых женщин — воинов, которые были убиты в больших и малых битвах. Она вдохнула в них жизнь, чтобы они могли сражаться в вновь. Они были сильными, могли исцелиться практически от любой раны и обладали способностью заглядывать в самую душу человека. Эти черты были переданы их дочерям, сила никогда не ослабевала даже после смены поколений. Первые Фурии были бессмертны, но, подобно полубогам, последующие Фурии, которые наполовину люди, стареют и в конце концов умирают. Если им удастся избежать смерти от клинка Гефеста.

— Те из нас, кто был частью «Подполья» с самого начала, решили, что пришло время действовать. Мы устали сидеть без дела и ждать, как отреагируют на презренное поведение жрецов. Когда — то, еще до пробуждения Богов, люди на этой территории голосовали. Они выбирали людей, которые управляли их городами. Мы хотим вернуть себе контроль и снова иметь право голоса. Мы заслуживаем того, чтобы сидеть за столом, за которым принимаются решения, влияющие на нашу жизнь. На наши семьи, наши средства к существованию.

Все, что она говорит, правда, но это не вся история.

— И ты делаешь это, взрывая людей? — Я поднимаю бровь.

Они просто взорвали бомбы возле Святилища Олимпа в качестве отвлекающего маневра. Там, где люди сражались против стражников и жрецов. Некоторые из этих людей погибли. И, может быть, я и не фанат элит и их превосходства, но заслуживают ли они смерти из — за того, что оказались втянутыми в трюк «Подполья»? Возможно. А, возможно, и нет. Моя Фурия кричит мне, что всех их следует оценивать по их индивидуальным достоинствам. Это не так просто, поскольку принадлежность к группе автоматически означает, что ты плохой человек.

Мои мысли сбивают меня с толку, потому что разве не так я думала о Богах в прошлом? Общее утверждение, что все Боги плохие. Хотя это было недавно, я уже начала подвергать сомнению это предположение, основанное на моем взаимодействии с Аидом и Персефоной. Даже с Аресом, когда он не ведет себя как придурок.

— А как насчет человеческих жертв в результате только что произошедшего инцидента? — Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, но я не могу слушать, как она говорит о помощи людям, игнорируя обычное насилие. Фурия во мне хочет возмутиться, но я подавляю это воображаемым куском льда.

Кэт откидывается на спинку стула, ее руки соскальзывают со стола и падают на колени. — Иногда нам приходится чем — то жертвовать.

— И вы считаете, что у вас есть право решать, кого приносить в жертву? — Пластиковый стул, на котором я сижу, неудобный. Край впивается в мои голые бедра. Я хочу повернуться, но я также не хочу показывать никаких слабостей — даже таких глупых, как прилипание моей задницы к стулу.

— Новости сильно преувеличивают действия «Подполья». Они приписывают нам вещи, которые на самом деле являются работой жрецов. — Губы Кэт накрашены розовой помадой, настолько прозрачной, что ее почти не видно. На мне несколько слоев макияжа с парада. Я не могу отделаться от мысли, что мы обе носим что — то вроде масок.

— Разве ты только что не взорвала бомбы в толпе зрителей на параде? — Фурия клокочет у меня в груди. Моя кожа натянута, а спина болит между лопатками, где мои крылья угрожают вырваться на свободу. Возможно, у Кэт есть причины для таких действий, но она не сообщает их мне. Это один уклончивый ответ за другим.

— Ты хочешь сказать, что предпочла бы, чтобы Боги оставались у власти бесконечно? — Всякое подобие доброго понимания исчезло с лица Кэт. Сейчас передо мной настоящий лидер «Подполья». Проницательный, расчетливый командир, который верит, что цель оправдывает средства. Может быть, так оно и есть?

— Мне кажется, мы отвлекаемся. — Глубокий голос Атласа