Гончаров приобретает популярность - Михаил Петров

– Ну да и черт с ним, быстрее подохнет, в тюряге беззубых не любят. Оставь его в покое, нам все расскажет Наталья Николаевна. У нее должно получиться. Правда?

– Ничего я вам говорить не стану, потому что ничего не знаю, но на вас я буду жаловаться. Вы за свое хулиганство и зверское избиение ответите перед законом!

– Ну и не надо, подумаешь, какая сердитая. Обойдемся без тебя. Нам все доложит Володенька. Правда, Володенька?

– Я ничего не знаю, – уставившись в пол, пробубнил балбес, а Макс, потеряв терпение, предложил мне на пять минут выйти прогуляться.

Когда я вернулся минут через десять, кроме Ночной Феи, говорить со мной хотели все. Вытащив Вовочку, как самого младшего и перспективного стукача, в коридорчик, чтобы его не смущали остальные, я велел ему говорить.

– Мы в ту среду, когда ограбили банк, собрались здесь, чтобы отметить день рождения Витька, – торопливо зачастил Желтков. – Пьем-закусываем, байки травим, ловим кайф – две телки с нами, ну и Наталия Николаевна тоже. Нормально, путем сидим, никого не трогаем. А тут вдруг Серега по плечу меня хлопает и на окно показывает. Он, как и я, у окошка сидел. Отдернул я немного штору и офонарел. Смотрю, а из банка два пацана мешок прут! Сами понимаете, что можно ночью из банка в мешке выносить. Я сдуру-то ляпнул: милицию надо звать, а он рассмеялся и говорит, что обойдемся без милиции. А тут белая «десятка» подкатила. Вылез из нее какой-то дядя и зашел в банк, а потом там хлопнул выстрел и заорала сирена. Мужик с мешком выскочил, сел в свою тачку и сквозанул, а Серега записал номер машины, приказал потушить свет и всем идти на склад, потому что там нет окон. Дождались мы утра, и незаметно, по одному расползлись в разные стороны. А на следующий день Серега мне позвонил и сказал, что есть новое дело. Ну, собрались мы втроем, и Наталия Николаевна нам сообщила, что банк ограбил сам управляющий Голубев.

– Почему она была так уверена?

– Она специально ходила к нему на прием и опознала в нем того грабителя, что последним подъехал. Тогда Серега предлагает: проучить его надо, но не с помощью милиции, а своими силами. Я согласился, а через день вечером мы взяли его в оборот. Проводили до дома, а там и нахлобучили. Стукнули палкой по темечку, когда он вылазил из своей тачки. Отвезли его в лес, привязали к дереву, и Витек сказал ему, что мы все видели и он должен те деньги полностью отдать нам. Он долго не сознавался, Витек почти два часа его отрабатывал. Но ничего, раскололся потом, а куда бы он делся? У Витька все становятся разговорчивыми и покладистыми.

– Подонок, а зачем же ты его убил? – на арапа спросил я.

– Я не убивал! – испуганно воскликнул Желтков и торопливо доложил: – Это все Витек с Сергеем. Говорят, опасно оставлять раненого шакала, может укусить. Накинули ему удавку, перебросили через сук и вдвоем начали тянуть. Долго он в воздухе плясал, все никак повеситься не мог. А потом ничего, затих.

Бабки он дома хранил, сказал, что они на кухне под подоконной панелью в кирпичном углублении. Ну, мы сразу-то не пошли, подождали, пока все успокоится, когда его похоронят, а потом поутрянке и двинули. Его баба, дура, дверь сразу же открыла, даже не спросила, кто и зачем. Витек ее вырубил, чтоб не мешалась, и на кухню. Мы за ним. Отодрали панель, и точно – не соврал нам начальник, деньги были там. Забрали мы их и хотели уже уходить, а тут Серега опять за свое. Нельзя, говорит, бабу оставлять живой. Закозлит, и нам крышка. Ну тогда Витек пошел и ее транзитом к мужу отправил.

– Врешь, сначала вы ее изнасиловали, потом пытали утюгом, искали уже другие деньги, и только после этого убили. Так было?

– Ну так, – нехотя согласился он. – Но только я опять не участвовал. То Серега с Витьком. Они и дворника убили и его собаку, а я просто смотрел.

– А за что вы замочили Илью Мамедова?

– Это все они, все им денег было мало. Когда пытали Голубева, то он сначала хотел подставить пацанов. Назвал их имена-фамилии и сказал, что все деньги у них. Ну и немного погодя отловили мы этого Илью и тоже в лес его отвезли. Сначала подобру-поздорову просили отдать деньги, а он упертый, ни в какую. Тогда Витек за него взялся, да только твердым орешком он оказался, не по зубам даже Витьку. Пришлось нам его тоже повесить. Серега сказал, что ничего страшного, бабки мы все равно возьмем. У нас, говорит, в запасе еще один есть, дружок его, он на похоронах обязательно появится, тогда мы его и накроем. Выследили мы его, как положено, да только какой-то хмырь его из-под самого носа увел. Мы гнались за ним, но он от нас ушел. Вот и все.

– Нет, не все. Где вы спрятали валюту, ту, которую взяли из дома Голубева?

– Все до копеечки отдали Наталии Николаевне. Она сказала, что про нее нам надо на какое-то время забыть. Больше я ничего не знаю.

– Знаешь, Володенька, знаешь. Расскажи-ка мне, за что вы до смерти замучили старую учительницу из Белого села, расскажи, как хотели похоронить меня заживо, как заперли в церковном подвале и куда дели церковные ценности.

– Этого я не знаю, там Серега с Витьком вдвоем шустрили, но, кажется, серебра они так и не нашли. Не знаю, врать не буду.

Оттащив его назад в кабинет, я вплотную занялся Виктором. Типусом он оказался мрачным и неразговорчивым, отвечал нехотя и односложно. Максу стоило больших усилий побуждать его поддерживать разговор, каждое слово приходилось тянуть из него клещами.

– Да что там рассказывать, – нехотя волынил он. – Кому от этого легче?

– Или ты будешь говорить, или я заставлю тебя кричать, – теряя терпение, пообещал Макс и потрогал одну из болевых точек.

– Да я ж не против, – застонал Витек, – все равно в дерьмо влипли.

– Вот-вот, а если влипли, то веди себя послушно. Кто первый предложил идею?

– Ну не я же. Конечно, Серега. У него там в Белом дед начальником работает. Вот он-то все ему и рассказал. Ну про то, что поп золотишко с икон еще в двадцатом годе заныкал. Он просто так рассказал, а Наташка сразу уцепилась. Сама поехала к деду и все в подробностях узнала.

– Что же она узнала?

– Про то, что внучка того попа до сих пор в деревне живет.

– Ну и что же из этого следует?

– Она придумала тот клад найти. Сама не поехала, а нас послала.

– Куда она вас послала?

– Ну к этой старухе, как ее, Крюкова, что ли?

– Дальше. Говори, Виктор, не заставляй меня нервничать.

– Приехали мы к ней. Ночью. Потребовали, чтобы она нам все отдала, а она отдавать ничего не захотела. Тогда я сломал ей мизинец. Сама виновата. Сказала бы сразу где, и все было бы хорошо. А она упертой оказалась, вот и поплатилась.

– И долго ты ее мучил?

– Нет, около часа, пока все пальцы не сломал. А она все равно говорить не хотела. Тогда я ей костыль закрутил, а он тресть – и лопнул, нога, значит, у нее сломалась. А она все равно не говорит, где ее предок барахло упрятал. Я тогда ее поломанную ногу стал опять крутить, ну тут она глаза закатила и подохла. Серега ругать меня начал, а я что? Виноват, что ли? Ну а потом мы уехали.