Гончаров приобретает популярность - Михаил Петров

– Ну зачем вы так-то? – смущаясь от двусмысленности своего положения (чья сумка-то?) и протестуя против столь жестокого суждения, возразил я. – Не обязательно тот, кто ломал, тот и взял.

– Конечно, по-вашему, они разбили пол в подвале просто для того, чтобы полюбоваться подземным ходом. Не смешите. Вот так я воочию убедилась, что тайник действительно имел место. Нужно действовать быстро и оперативно, пока грабители еще не успели сплавить мой клад на сторону.

«Еще одна сучонка называет церковное добро своим!» – зло подумал я и спросил:

– А почему вы считаете, что клад принадлежит вам?

– А кому же еще? – искренне удивилась она. – Мы с мужем являемся собственниками и хранителями церкви, а значит, все то, что находится в ее лоне, принадлежит нам.

– Никогда бы не поверил, что церковь, пусть даже бездействующую, можно приобрести или приватизировать. Вы выкупили ее в нашей епархии или того больше – в синоде?

– Какая вам разница, где я оформила документы? Важно то, что они у меня на руках, да к тому же про нее вообще давно забыли. Но вы не волнуйтесь, все будет принадлежать нашему народу, все будет выставлено на музейных стендах…

– …города Вашингтона и Нью-Йорка! – удачно закончил ее мысль полковник.

– Неделю тому назад, – не обращая на желчную реплику никакого внимания, продолжала она, – я пришла к бывшей подруге и соседке Марии Андреевны бабе Любе и попросила мне все рассказать.

– Сомневаюсь, что она с радостью откликнулась на вашу просьбу.

– Она с благодарностью приняла мой подарок и с удовольствием поведала все то, что знала сама. Я не буду вдаваться в подробности, потому как вы сами их достаточно хорошо знаете.

– Мы с удовольствием вас выслушали, благодарны за интересные подробности, но что вы от нас хотите? – насмешливо спросил полковник.

– Как это что? Я хочу предложить вам работу.

– Какую? Искать ваших ловких жуликов? Это бесполезное и изнуряющее дело.

– Не говорите так. Скажу вам больше. Я знаю, что неделю назад вы поймали парней, ограбивших банк, и один из них оказался внуком сельского старосты – Крутько, которого вы подозреваете в убийстве Марии Андреевны Крюковой.

– Завидная осведомленность, – не скрыл удивления я. – И об этом вам тоже доложил Кротов?

– Нет, просто я в гуще всех криминальных событий.

– Не оказаться бы вам в их эпицентре.

– Оставьте ваши нелепые шутки. Все до безобразия просто. Когда баба Люба узнала, что внук Крутько арестован по подозрению в ограблении банка, она тут же вспомнила, кому принадлежал голос одного из субъектов, копавших в огороде яму. Кажется, именно вас они там зарыли? Так вот, голос тот, как утверждает баба Люба, принадлежал крутьковскому выродку, а если так, то нетрудно догадаться, что именно он и похитил достояние церкви. Что вы на это скажете?

– У вас удивительно проницательный ум и завидная склонность к риску. Не понимаю, зачем я вам нужен? Вы и без меня справитесь со всеми своими проблемами.

– Это действительно так, но у меня абсолютно нет времени. Нужно работать и добывать деньги. И вообще каждый должен заниматься своим делом.

– Прекрасная мысль, а главное, свежая и не тривиальная.

– Я вообще, не примите за хвастовство, мыслю нестандартно и не привыкла отвечать колкостью на колкость. Это вас касается и вашего папочки тоже. Между прочим, с его профундовским басом и жутковатой внешностью он мог бы подрабатывать в нашей церкви певчим или, в крайнем случае, регентом, – нагловато уела она тестя и деловито добавила: – Десять процентов от стоимости найденного клада! Вы принимаете мое предложение?

– Государство и то платит двадцать пять, – обиженный то ли на «профундо», то ли на размер вознаграждения, прогудел тесть.

– Уважаемые господа, государство вам давно ничего не платит. И с вашей стороны было бы большой глупостью не принять моего предложения.

– Нет, так дело не пойдет, – решившись банально надуть эту самодовольную индючиху, наотрез отказался я. – Это что же получается? А если мы клада не найдем, то выйдет, что мы ишачили, а может, и жизнью рисковали бесплатно?

– Ну почему же бесплатно, какую-то сумму я вам выделю, не такую астрономическую, как вам бы хотелось, но ее будет достаточно, чтобы компенсировать ваши, пусть и бесплодные, труды. Я готова авансировать вам по тысяче рублей. Устраивает?

– Еще бы! – упреждая полковничий гнев, восторженно воскликнул я. – Отличная сумма, как она может нас не устроить. Мы согласны.

– Я так и знала. Я рада, что этот вопрос мы с вами уладили и вообще пришли к обоюдному пониманию, а теперь, если в этом есть необходимость, задавайте мне вопросы, только конкретно и по существу.

– А мы по-другому и не умеем, – располагающе улыбнулся я. – Скажите, часто ли вы появляетесь в Белой церкви?

– Почти каждый день.

– Не заметили ли вы возле церкви или в ее окрестностях праздно гуляющего либо просто подозрительного человека? Возможно, что он попадался вам не один раз.

– Я сама задумывалась над этим, тем более что такой тип действительно попадался мне на глаза, причем трижды.

– Вы могли бы подробно описать его приметы? – продолжал я валять дурака. – Где, когда и при каких обстоятельствах он вам встречался?

– Я замечала его после полудня, когда он шлялся вокруг церкви. А что касается его примет, то лучше всего я смогу представить их карандашом на бумаге. Но только не сейчас, потому как нужно сосредоточиться. Набросок его портрета я занесу вам завтра.

– Кто реставрировал церковь?

– Почему реставрировал? Ее и посейчас реставрируют послушники.

– Сколько их и где они живут, где ночуют?

– На данный период времени их двадцать человек. Живут они пока в арендованном доме, но в самое ближайшее время, как только будет отремонтирован барак, я переведу их в церковный двор.

– Никогда не слышал, чтобы монашеские кельи называли бараком! – весело и привольно заржал Ефимов. – А трапезная, по-вашему, будет рыгаловкой?

– Пардон, я неправильно выразилась, – ничуть не смущаясь, поправилась Лютова. – Ну конечно же кельи. Какие еще вопросы?

– На реставрационных работах занята вся монашеская братия?

– Нет, что вы, я допускаю туда только самых надежных. Шесть человек под присмотром иеромонаха Феодора, а уж ему я верю, как самой себе. Они спрашивают его благословения даже тогда, когда хотят выпить стакан воды.

– Хорошенький монастырь! – резюмировал тесть. – А до ветру они у вас не просятся?

– Не юродствуйте, к нам приходят люди самых различных судеб, часто с вредными привычками, поэтому дисциплина и порядок в монастыре просто необходимы.

– Это уже не порядок, а палочная муштра.