Невеста для графа - Кэролайн Линден

Гастингс нагнулся, чтобы поднять сброшенную перчатку, а Элиза дрожащими руками пригладила волосы. Выпрямившись, граф окинул ее взглядом и, нахмурившись, покачал головой. Элиза опустила глаза – и только сейчас заметила, что лиф ее платья перекосился. Она отвернулась, чтобы привести в порядок платье, но Гастингс ее опередил.

– Позвольте мне, – сказал он и одним плавным движением вернул лиф в правильное положение, однако не поспешил убирать руки. Прижав девушку к себе, он еще раз провел пальцем по ее соску. Элиза же дрожала как осенний лист на ветру. – Я должен извиниться за произошедшее?

Элиза едва заметно покачала головой.

Гастингс коснулся губами ямки у нее за ухом.

– Могу я навестить вас – только вас, а не вашего отца?

Сердце ее замерло. Казалось, она вот-вот лишится чувств.

– Да, – прошептала она в ответ.

– Вот и хорошо, – кивнул Гастингс и, бережно развернув ее к себе лицом, заглянул в глаза.

Элиза смотрела на него и думала: понимал ли он, что она готова была влюбиться в него по уши. И Гастингс вдруг улыбнулся ей многозначительно и тихо сказал:

– Тогда до новой встречи, дорогая.

Он поцеловал ее ладошку и лишь после этого предложил руку и проговорил:

– Мы должны вернуться, а не то ваш отец вызовет меня на дуэль.

Элиза нервно рассмеялась в ответ. Если бы он только знал, как ее отец мечтал о том, чтобы у нее наконец-то появился достойный поклонник.

– Я бы убедила его этого не делать, милорд.

Гастингс тоже рассмеялся и сказал:

– Надеюсь, я и сам мог бы справиться, но от вашей поддержки никогда не откажусь.

Граф привел ее обратно в бальный зал, который теперь казался Элизе невыносимо душным и слишком многолюдным. Раскрыв веер, она принялась энергично им обмахиваться, но это не помогало – лицо ее по-прежнему пылало.

Граф Гастингс поцеловал ее! И он прикасался к ней – словно был ее любовником! А потом попросил разрешения навещать ее. Элизу переполняла радость, и в голове у нее стоял гул. Она едва слышала, что говорил граф, прощаясь с ней.

Отец куда-то пропал, но Элиза быстро отыскала его взглядом. В дальнем конце зала он о чем-то увлеченно беседовал с мистером Гринвилом. Когда Элиза подошла к ним, отец рассеянно кивнул ей, продолжая что-то доказывать своему собеседнику. Гринвил, посмотрев на Элизу, многозначительно ухмыльнулся – как будто сразу догадался, что с ней произошло. Элиза почувствовала, что вновь заливается краской. Мистер Гринвил был тот еще повеса… «Только бы он ничего не рассказал отцу», – в страхе подумала девушка.

Молча стоя рядом с отцом, Элиза смотрела на танцующих невидящим взглядом и улыбалась, думая о своем счастье.

– С меня довольно. Может, поедем домой?

Элиза вздрогнула от неожиданности, услышав голос отца.

– Да, папа. Если хочешь, поехали.

Пробираясь сквозь толпу, они направились к выходу. Через несколько минут отец велел подать экипаж. А графа Гастингса нигде не было видно.

– Тебе понравилось на балу? – спросил ее отец уже по дороге домой.

– Да, папа, очень… – ответила Элиза, глядя в темноту и загадочно улыбаясь.

Хью медленно, но верно продвигался к выходу. Встречая знакомых, останавливался, чтобы обменяться приветствиями, и шел дальше. Некоторые из знакомых считали нужным прокомментировать его странный выбор партнерши. Все шло по плану – ведь он пришел сюда для того, чтобы поставить в известность общество и Элизу о своих намерениях. И, видит бог, он сделал все, что задумал, даже больше.

Да, он знал, что поцелует ее, но вовсе не помышлял ни о чем другом, кроме целомудренного прикосновения к ее губам. Как же случилось, что он едва не набросился на нее – под дождем, в нескольких шагах от переполненного бального зала? Что с ним не так?

Конечно, она насмешила его, когда сказала, что ее никогда не целовали «как следует». В устах взрослой женщины, давно перешагнувшей возраст первых робких поцелуев, это откровение прозвучало не только забавно, но и двусмысленно. Вот он и решил поцеловать ее еще раз. Но в тот момент, когда она застонала и запустила руки ему под сюртук, словно хотела его сорвать… В те мгновения он будто обезумел и схватил ее за грудь, которая была довольно пышная, но при этом плотная, а набухший сосок так заманчиво торчал… О господи, ему ужасно захотелось попробовать его на вкус. Хотелось раздеть ее догола и неторопливо исследовать все тело, дюйм за дюймом, но особенно тщательно – эти округлые соблазнительные груди. И ведь ничего похожего на болезненную стыдливость он в ней не обнаружил. Может, Элиза и была девственницей, но она так прижималась к нему и так целовала его в ответ, что в какой-то момент он совершенно забыл о том, что добивался ее не по своей воле.

Граф невольно нахмурился. Стоило ему вспомнить об отце Элизы и его бессовестных манипуляциях, как вожделение отступило. Хью поостыл. Эдвард Кросс хочет, чтобы он женился на его дочери? Хью мрачно усмехнулся. Кросс вот-вот получит именно то, что хочет.

И он тоже. Не только деньги Кросса, но и его дочь, Элизу.

На следующее утро Хью отправился к матери. Графиня находилась у себя в гостиной, смежной со спальными покоями, и была не одна, а с Эдит.

– Доброе утро, дорогой, – сказала Розмари, подставив сыну щеку для поцелуя. – Так рано ты давно не вставал.

– Как и ты, мама. – Хью устремил на сестру озабоченный взгляд. – Ты себе не навредишь? Я всегда считал, что дамы избегают утреннего солнца из страха, что его лучи сделают их безнадежно немодными.

Эдит закатила глаза и рассмеялась.

– Мы, в отличие от тебя, не ложимся под утро.

После бала у Тейна Хью отправился в «Вегу» – скорее по привычке, чем по нужде. Удача вернулась к нему, и он приехал домой под утро на три тысячи фунтов богаче. Впрочем, сейчас граф был в двух шагах от того, чтобы получить сумму в двадцать раз больше той, что он выиграл ночью.

– А что еще мне остается делать? Я больше не в силах слушать разговоры про ленты, кружева и про то, на ком какие были наряды. – Хью сделал вид, что его передернуло. – В этих стенах слишком много говорят о тряпках. Мои мозги этого не выдерживают.

Эдит швырнула в брата подушкой.

– У тебя и впрямь плохо с мозгами!

Ловко поймав подушку, Хью с ухмылкой сказал:

– Я пришел поговорить с мамой, шалунья. Сразу с двумя особами вашего пола я говорить не в силах – при моих-то мозгах.

– Ладно, я уйду. – Забрав свое рукоделие, Эдит встала. – Но до того как уйду, я хочу задать тебе вопрос, братец. Регги дважды пытался с тобой поговорить, но оба раза не застал тебя. Скажи, когда ему прийти, чтобы ты был дома, и я ему передам.

Хью сознательно избегал встречи с Реджинальдом Бенвиком. Жених Эдит отправил ему два письма, в которых настойчиво просил ускорить процесс переговоров по брачному контракту. Бенвик писал, что недоволен поверенным графа, который – молодчина! – точно следовал инструкциям и, как мог, затягивал процесс. Хью рассчитывал отсрочить подписание контракта хотя бы еще на две недели.