Проигранное желание - Кэтрин Болфинч

не вовремя и так тупо, что на мгновение хотелось спросить, где вообще сидит мой мозг и есть ли его зачатки в моей черепной коробке.

Кристиан опустился на корточки, так, чтобы наши лица оказались на почти одном уровне. Заправил прядь волос за ухо, осторожно обхватил ладони, оставив на них нежный поцелуй.

— Ты тут совсем не причем, Изи, — проговорил мужчина, позволяя легкой улыбке скользнуть на губы, — это настолько старая история, что уже не имеет значения. Я доволен тем, как моя жизнь сложилась и как складывается.

— Да уж, я вижу, что старая, кто ж такую обводку делает? — усмехнулась я, Кристиан рассмеялся, затем подался вперед, целуя меня, словно в подтверждение своих же слов. Я ответила, зарываясь пальцами в темные волосы на затылке. По телу мгновенно разлилось какое-то расслабление и спокойствие, будто с меня за несколько секунд сняли все страхи и сомнения, как ластик стирал карандаш на бумаге.

В какой-то момент мы поднялись, даже не разрывая поцелуя, Кристиан просто потянул меня вверх, а затем я оказалась прижата спиной к стене, в капкане его рук, гуляющих уже по всему телу. Страх от того, что кто-то может зайти, горячие поцелуи, спускающиеся с губ на шею, пробегающие по ключицам и спускающиеся в небольшой вырез короткого черного платья, почему-то только усиливали намерение поскорее взять свое, сплетать губы с еще большим рвением и желанием блуждать руками по телу, дразняще задевая пуговицы рубашки и пряжку ремня.

Поцелуй перестал быть невинным и нежным, превращаясь в огромный ком снега, летящий с горы, когда его ладонь очертила грудь, на мгновение ее сжав, спустилась на талию, скользнула еще ниже, останавливаясь на бедре. Соски затвердели, виднеясь сквозь ткань платья — опаздывая утром, про белье я просто забыла, а сейчас его отсутствие выдавало все то, чего так сильно хотелось.

Кристиан, заметив это, коротко усмехнулся, заглянув мне в глаза.

— И это мои мысли безвозвратно испорчены, мисс Ротчестер? — прошептал он, затем, обхватив мои запястья, поднял их, прижав к стене над головой. Я шумно выдохнула, прикусив губу, чтобы не застонать, когда он слегка прикусил торчащий сосок.

— Кристиан, — тихо позвала я, пытаясь совладать со здравым смыслом, мозг все еще пытался предупреждающе мигать красным, но взгляд уже был затуманен, а низ живота тянуло так, что, казалось, что если его рука сейчас не окажется под платьем, то я просто не смогу нормально соображать.

Я вытянула запястье из его хватки, опустив ладонь на подкачанную грудь, скрытую под тканью белой рубашки, провела вниз, останавливаясь на весьма красноречивой выпуклости.

— Если ты сейчас не выполнишь свою угрозу по освобождению меня из одежды, я сойду с ума, — проговорила я, замечая блеснувший в его глазах хищный огонь, от которого по телу поползли мурашки и еще большее желание, чтобы он исполнил мою просьбу.

— Прямо здесь? — я не ответила, только двинула бедрами, подначивая его. Кристиан шумно выдохнул, — Знай, что еще ни для кого я не шел на такие жертвы, и не жертвовал ни своим, ни чьим-то еще, будущим, — заметил мужчина, а потом резко развернул меня, почти вжав грудью в стеллаж. Я схватилась за верхние полки, пытаясь сохранять равновесие.

— Будущее изменчиво.

— Удивлен, что ты все же попросила. И удивлен, что именно здесь. — прошептал Кристиан, осторожно перемещая копну кудрявых волос на бок, открывая шею и тут же проходясь по коже языком, вызывая тонну мурашек. Ноги подкосились, мгновенно разливая по телу расслабление вперемешку с возбуждением, и если бы руки Кристиана не держали меня, я бы расплылась лужицей на полу.

Ловкие пальцы задрали ткань платья, легко спустив колготки вниз. Ладонь огладила бедро, запуская волну разных ощущений.

— Уже не болит? — хрипло поинтересовался Кристиан, поглаживая едва заметный синяк на мраморной коже. В голосе слышалась явная издевка. Я дернулась, пытаясь освободиться из его объятий, мужчина только лишь тихо рассмеялся, оставив еще один поцелуй на шее. Затем легко подцепил кружево белья, потянув вниз, оставляя их где-то на уровне коленей. Пальцы коснулись нежной кожи, слишком медленно выводя круги, заставляя выгибаться, прося о большем, но он почему-то не торопился, будто нам принадлежало все время мира, а не несколько минут в затхлом архиве университета, куда мог зайти любой желающий.

Я запрокинула голову, опустив ее на плечо Кристиана. Полустон сорвался с губ, слишком громкий, страстный, откровенный. Такой, какие обычно не сдерживают. Такой, на который по утрам жалуются соседи. Но грубая ладонь тут же зажала рот ладонью, несильный укус прилетел на шею, чуть оттянув кожу, а затем по укушенному месту прошелся язык, а за ним опустился нежный поцелуй.

— Ты же не хочешь, чтобы нас услышали, да? — горячий шепот коснулся все еще влажной кожи, заставляя сходить с ума от того, что сейчас ни я, ни он не в полной власти друг друга. Сейчас у нас не было возможности не скрывать себя настоящих, отдаваться полностью, без страха, что кто-то зайдет, без страха перед будущим. У нас был только этот момент, и я подмахивала бедрами навстречу его быстрым и аккуратным касаниям, подставляла шею под поцелуи и пыталась не стонать от удовольствия, накатывающего волнами, и от сожаления, что не могла почувствовать его всего. Хотелось большего. Намного большего, чем есть сейчас. И в плане касаний, и в плане избавления от одежды.

— Я отпущу тебя, если обещаешь не стонать, — тихо проговорил мужчина, в ответ я смогла лишь кивнуть, пытаясь не закатывать глаза от налетающих мурашек и наслаждения. Хотя, по правде говоря, сейчас я бы согласилась на многое, даже не особо вникая в то, что мне предлагали.

Кристиан скользнул пальцами внутрь, затем вернул их назад, дразня, мучая, словно ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как грудь вздымалась от частого дыхания, а бедра прижимались к нему, чувствуя желание и жалея о том, что я не могла почувствовать его в себе. При этом губы все еще иногда пробегались по шее, а вторая ладонь сжимала грудь, протиснувшись в вырез на платье.

Почти то, чего я хотела. Почти.

Пальцы до побеления костяшек сжали металлические полки стеллажа, отпуская контроль полностью и доверяя манипуляциям мужчины, доводящим сначала до еще большего возбуждения, а затем до высшей точки наслаждения и удовольствия, заставляя прикусывать губу до еле ощутимой боли, чтобы сдерживать рвущиеся наружу стоны.

Внезапно что-то громко хлопнуло в коридоре, заставляя вздрогнуть от неожиданности в самый неподходящий момент. Осознание произошедшего даже не сразу оформилось в голове, а затем навалилось одной кучей, словно внезапный ураган, сметающий все на пути.

Кристиан мгновенно