Мы из российской полиции - Алексей Макеев

– Тьфу ты, мать его так, – с тягостным вздохом, глядя ему вслед, пробормотал Алексей Юрьевич, до сей поры не позволявший себе ничего подобного. – Что за натура? Прямо как шило в заднице… Лева, иди к нему на подстраховку. Ну а я буду дежурить на холме.

После завтрака около часа проторчав на берегу (в Крячко как будто бес вселился – он словно вообще не собирался вылезать из воды), Гуров решил пойти подменить Смирнова. Но в этот момент тот крикнул со своего наблюдательного поста:

– Лева! В море катер! Идет прямо сюда!

– Кто это может быть? – спросил Лев, всматриваясь в далекую рябь волн.

– Скорее всего, пограничники той страны, в чьей юрисдикции этот остров.

– Что там? Что там? – вынырнув с очередным крабом, зачастил Крячко.

– Вон, катер сюда плывет. Так что, надо думать, кончилась наша отсидка на острове, – пояснил Гуров и, обернувшись к подошедшему Алексею Юрьевичу, поинтересовался: – С автоматом что будем делать?

– Брось в воду, но не слишком далеко от берега, чтобы можно было достать в любой момент, – подумав, посоветовал тот.

– Ну-ка, дай сюда, – Стас взял автомат и, зайдя в воду по пояс, аккуратно положил его на подводный камень и слегка прикрыл водорослями. – Вот так будет лучше. Ё-п-р-с-т! Мужики! Что же это получается? Только-только начала наша жизнь туземная налаживаться, и теперь придется отсюда сваливать. Японский городовой! Куда ж теперь крабов-то?

– Отпусти на волю… – Смирнов пожал плечами.

– Э-э-э-х, туды его да растуды! – хватая крабов и швыряя их в волны, продолжал сокрушаться Станислав.

– Стас, я тебя не понимаю, – наблюдая за ним, рассмеялся Лев. – То страдал из-за того, что мы застряли «на этом трижды проклятущем острове», то теперь – уже как будто и уезжать не хочет…

– Тебе, сухарю, этого не понять! – Отправив в его родную стихию последнего узника каменного садка, Крячко горемычно вздохнул. – Мы же только как следует от души порадовались хорошей водичке, только наладили промысел, так сказать, даров моря, и… На тебе! Выметайся с этой территории. Ну, уж хотя бы завтра приплыли, погранцы хреновы. Знаешь, сколько сил ушло на этих чертовых крабов?

– А на кой ты их столько ловил? – Гуров вопросительно посмотрел на приятеля. – А-а-а, догадываюсь! Чтобы показать свою «самость». Вроде как не фиг этому Гурову выеживаться со своей рыбой. Тут, дескать, есть люди и покруче. Я угадал?

– Да была бы охота кому-то что-то доказывать! – пренебрежительно отмахнулся Стас, хотя по его глазам было видно, что Лев своим суждением попал в яблочко. – Вон, кстати, эти уже подплывают. Давайте подумаем, что будем им говорить.

– Резонно, – согласился Алексей Юрьевич. – Скажем так, что в Лондоне нас похитила международная шайка вымогателей. В пути бандиты перессорились и в ходе боя уничтожили судно, на котором плыли. Нам удалось бежать. Вот и все…

Минут через десять к острову приблизился – как по зелено-красному флагу, вьющемуся на мачте, определил Смирнов – катер пограничной охраны Португалии. Стоявшие на палубе офицеры с недоумением рассматривали через бинокли каких-то людей, заросших и помятых, которые неведомо как оказались на этом безжизненном клочке суши.

На воду была спущена шлюпка, в нее загрузилось несколько матросов и офицер, которые через пару минут ступили на прибрежные камни острова. Выйдя вперед, офицер сдержанно поинтересовался тем, кто и почему находится на территории, принадлежащей португальскому государству. Алексей Юрьевич, вполне уверенно владея португальским языком, пояснил, что он и его спутники – участники лондонского саммита, посвященного борьбе с терроризмом, которые для каких-то целей были похищены неизвестными им экстремистами.

– Но как же вы оказались на этом острове? – офицер окинул недоверчивым взглядом трио «островитян».

– В пути, опять-таки по неизвестным для нас причинам, среди похитителей произошел конфликт, который перерос в вооруженную стычку. Одной из враждующих сторон яхта, на которой нас транспортировали, была взорвана. Нам чудом удалось вырваться из трюма, в котором мы были заперты, и вплавь добраться до этого острова. Благо под рукой оказался один на всех спасательный круг. Вон он, лежит на вершине холма, – спокойно и даже деловито сообщил Смирнов. – Мы бы очень просили пограничную службу Португалии доставить нас на берег и сообщить о нас в консульство Российской Федерации.

Пообещав это сделать, офицер приказал матросам пройти по острову с формальной дежурной проверкой. О чем-то сказав Алексею Юрьевичу, Гуров поспешил к песчаной косе. На вопросительный взгляд офицера он пояснил, что его спутник построил из камня устройство для лова рыбы. Но поскольку они отбывают с острова, его следует сломать, чтобы в дальнейшем рыба не попадала в эту западню и не погибала во время отлива. Это произвело на офицера весьма благоприятное впечатление, и он, поглядев вслед Льву, уважительно закивал головой.

Прибыв на борт катера и впервые за несколько дней поев горячей пищи, «робинзоны» почувствовали себя на вершине блаженства. Затем, попросив бритвенный станок, все трое немедленно расстались со щетиной, приобретя вполне благопристойный, цивильный вид. Офицеры и матросы катера дотошно расспрашивали их о жизни на острове – где брали воду, чем питались, как пережили вчерашний шторм… Смирнов, единственный из «робинзонов» владеющий португальским языком, охотно отвечал на все вопросы любопытствующих. Многое из услышанного пограничников очень удивило, и они уже меж собой оживленно обсуждали использованные русскими способы выживания в совершенно необитаемой среде.

Впрочем, Гуров, обладая отменной памятью и умением схватывать любую информацию на лету, очень скоро и сам смог общаться с португальцами напрямую, запомнив около десятка с лишним слов их языка. Не без подсказок Алексея Юрьевича он моментально уяснил, что по-португальски «да» звучит как «си», «нет» – «нау», «спасибо» – «обригадо», «вчера» – «онтей», «сейчас» – «агора»… К тому же большинство членов экипажа катера вполне сносно владело английским. Один лишь Стас, знающий только немецкий на уровне «хенде хох» и «Гитлер капут», пытался сам – и не без успеха – обучить португальцев русскому языку. Когда один из матросов вполне уверенно произнес «карашо, трушбан», что следовало понимать как «хорошо, дружбан», Крячко удовлетворенно резюмировал:

– Мне бы с месяцок с ними поплавать – все бы как один научились говорить по-человечески…

Тем временем капитан катера, связавшись с землей, сообщил об обнаруженных на безжизненном островке троих неизвестных, представившихся гражданами России, которые хотели бы встретиться со своим консулом. Смирнов, присутствовавший при этом разговоре, заметил, что после общения со своим начальством капитан несколько поскучнел и, озабоченно нахмурившись, бросил трубку связи.

– Скажите, господин Смирнов, – почему-то недовольно морщась, спросил он, – вы действительно были всего лишь пленниками на той яхте, которая, по вашим словам, затонула?

– Ну да! – Алексей Юрьевич недоуменно пожал плечами. – Разве у кого-то в этом есть сомнения?