Люди по эту сторону - Расселл Д. Джонс

Когда Хигги ушла на ужин, Юм-Юм снова уткнулась в образец №4—18 – гладкую металлическую пластинку, сплошь покрытую рядами чёрных вдавленных точек и линий.

Такой я и оставила ученицу.

Она всегда уходила последней. И любила работать по ночам, когда в лаборатории никого нет.

Мы все считали, что на образце №4—18 какие-то письмена, давно их скопировали и отдали переписчикам, пусть ищут похожее. Но Юм-Юм видела в этом что-то другое.

И до сих пор никому пока не говорила, что именно.

Попросили подождать опаздывающую, и удручённый вздох пронёсся над головами. Похоже, все, кто сидели на скамьях под тентом, хотели бы находиться где-нибудь ещё в этот ненастный день… Словно школьники, получившие нудное задание.

Следующим порывом было такое же хоровое «ха-ха», на миг заглушившее шум дождя. Похоже на школу, но что тут обидного? Необъяснимые странности, происходившие в мире, уравнивали взрослых с детьми.

Маха тоже не смогла сдержать улыбку, хотя ей бы следовала ворчать из-за потерянного времени. Но она уже зареклась жаловаться. Да и не одна она терпела.

Появилось что-то новое, а значит, всё придётся обновлять. Тем более, что таких чрезвычайных обстоятельств ещё не было. На случай неурожая или эпидемии бешенства давно существовали инструкции. Теперь они появлялись и для фальшлюдов, как на юге называли поддельных странников.

Впрочем, кое-что из новшеств можно было оставить насовсем.

Больше всего Махе нравилось, что теперь не только в деревнях, но и на станциях есть свои стены объявлений. Смотрители вывесили старые учебные доски и мелом расписывали на них, как дела в округе. Ну, а рядом как-то само собой появились листки с заказами и предложениями.

Раньше смотрители передавали-расспрашивали, кому что надо, но когда много свеженабранных, случается путаница. И обязанностей у них прибавилось… А с доской куда как проще и удобнее!

Чего не скажешь о передаче сообщений – впервые за последние пятьсот лет Торговая Семья обязалась доставлять общественные письма! Прошлый раз такое случилось, когда бушевал чёрный мор.

Если раньше можно было уехать, как закончишь с покупателями, то теперь следовало завернуть к старейшинам. А велят, так и вовсе ждать до завтра, пока решат, что писать. И не важно, какой у тебя график, и чем ты рискуешь, застревая на одном месте.

«Заодно молодые усвоят, какой смысл в запрете на письма, – думала Маха, оглядывая соседей, – а то начали забывать… Ну, чем громче зачем, тем больнее потому что».

Под просторным тентом, установленным для защиты от дождя, сидели старейшины, бригадирки и учительницы с учителями, бродячий переписчик, местные вестницы, дорожные смотрители и пара старателей – те, кто обладал властью, и те, у кого был доступ к информации.

Все они были чрезвычайно занятыми людьми. Некоторые из них, наверное, вообще никогда не собирались под одной крышей! Они проживали свои жизни параллельно друг другу – оставаясь друг другу своими. А после недавних событий в Слепых Столбах стали ещё сплочённее.

Слепые Столбы, давшие название деревне, лесом поднимались посреди пустынного плато. Выцветшие от времени, высокие и гладкие, они выстраивались в сложный, геометрически правильный узор, ориентированный по сторонам света.

Назначение столбов так до сих пор и не выяснили. Но они продолжали притягивать к себе учёных и паломников.

Всякий раз проезжая через эту деревню, Маха находила время, чтобы походить между столбов, прозванных «слепыми» за их бесполезность. Почему-то это всегда успокаивало – может, в этом и состоял их смысл?..

Так или иначе, незнакомый человек среди столбов не удивлял.

Одного такого путешественника проводили до деревни. Старейшина с ним поговорила, проверила татуировки – и ничего не заподозрила, всё было правильно.

Кроме прочего, у того мужчины был знак плотника – такой ставят каждому, кто умеет обращаться с инструментами и обучен базовым операциям. Логично, что странника попросили подсобить при ремонте гостевого дома.

Отказываться не принято, ведь деревня предоставляет пищу и кров, да и работа была несложная. Но почему-то согласился он не сразу, а когда взялся за молоток… По лицу мастера, который его позвал, всё стало понятно.

Наученные чужим опытом, местные не мешали фальшлюду. За ним попытались следить, но безуспешно – как и в предыдущих похожих случаях, он исчез. А Слепые Столбы попали в растущий список «деревень визита».

…Наконец к тенту подбежала запыхавшаяся вестница с белой торбой.

На скамье рядом с Махой оставалось свободное место, и торговка приглашающее махнула рукой «кузине». Опоздавшая благодарно улыбнулась, со вздохом присела. Запахло мокрой одеждой и свежей листвой.

Удостоверившись, что можно начинать, гонец приступил к оповещению.

– Каждый из вас слышал о необъяснимых событиях, которые происходили то здесь, то там, – и он окинул взглядом задумчивых слушателей. – Кто-то слышал, а кто-то участвовал. Некоторые видели странных людей с неправильными татуировками. Такой недавно появлялся здесь, в Слепых Столбах. У Моховых Крыш в прошлом году устроили облаву на мужчину без татуировок. Здесь на юге их зовут фальшлюдами, у нас на Муэре – недомеченными, а на севере так и вовсе – безродными!

Под тентом прокатился нервный смех.

– Несколько раз ловили странные летающие предметы, о которых не упомянуто даже в самых древних хрониках, – продолжил гонец. – В связи с этими событиями было принято много мер. Внесены дополнения в сигнальную систему дыма и огня, – он кивнул смотрителям, – Торговая Семья обязалась доставлять письма старейшин, – гонец посмотрел в сторону Махи, – есть и другие нововведения. Это ещё одно.

Рядом с ним на столе громоздилась стопка толстых тетрадей, по размеру меньше тех, в которых вели хроники, но больше обычных книг.

Гонец взял верхнюю тетрадь, пролистал так, чтобы видели собравшиеся – оглавление было частично заполнено, и на некоторых страницах уже что-то записали.

– Это, – тут гонец добродушно усмехнулся, – Журнал Странностей. Придумала его одна юница из Солёных Колодцев, идею одобрили деревни Большой Муэры – и выделили на него средства. Работает он по принципу наследных правок, – и гонец кивнул в сторону вестницы с белой торбой, сидевшей возле Махи, – все события записаны по порядку, когда они происходили. Листы пустые, но числа на них проставлены. При необходимости будут вшиваться дополнительные страницы. Такой журнал будет у каждого, кто ходит между деревнями. И в каждой деревне тоже. И где бы ни появилась новость о недомеченных или о любом другом необъяснимом происшествии, такая новость будет записываться во все доступные журналы. Безусловно, основная тяжесть ляжет на плечи старейшин, – и гонец почтительно поклонился тем, кто занял переднюю скамью, – от Бродячих Семей требуется лишь подождать, пока личный журнал сверят с имеющимися и запишут в него недостающее.