Темный Берег - Альфред Анджело Аттанасио

— Эй, чего нашла? — спросил голос из переулка. Тиви встала и показала трём молодым мусорщикам кусочек колдовского металла.

— А вы чего нашли?

Двое тощих постарше — парень с девкой — открыли ладони и показали осколки ведьминого стекла и крошки колдовского металла. Третий — совсем ещё пацан — не нашёл ничего и стоял, глядя пустыми усталыми глазами и грызя ноготь.

— Давай быстрее, — сказал один из тех, что были постарше, — парнишка с кривым носом и злыми ледяными глазами. — День кончается. Надо успеть в лавки, пока чармоделы не закрылись. Пошли.

— Сложимся, — предложила Тиви, надевая стружку на палец как кольцо. — Может, за все квойн получим.

— Фиг, — сказали оба мусорщика одновременно. Кривоносый поднял кусочек обсидианового ведьминого стекла. — За это одно я уже огребу два глаза тритона и сегодня набью брюхо черным хлебом с изюмом.

— И я, — сказала его напарница, зажимая в ладони крошки чармоносного мусора. — Только надо быстрее. День кончается.

— А пацан? — спросила Тиви, дёрнув перемазанным подбородком в сторону младшего. Тот сел, прислонясь спиной к кирпичам стены, — стоять у него уже не было сил. — Сложимся, чтобы и ему досталось.

— Умничаешь, Тиви? — ядовито спросил кривоносый. — На каждое «да» своё «нет».

— Это проклятие из «Висельных Свитков», — возразила Тиви. — Это не правила жизни.

— Это единственные правила, по которым мы можем жить. Здесь на нас на всех не хватит. Тиви выдержала ледяной взгляд.

— Давайте сложимся и быстро мотаем отсюда, из Заксара.

— Чего ты лепечешь, подруга? — спросила девица с впалыми щеками.

— Арвар Одол пал, — с напором объяснила Тиви. — По всем трущобам гул идёт.

— И что?

— А то, что сюда идут чудовища — змеедемоны. Разнесут этот город по кирпичику.

— Вот лафа! Будет где порыться, — сказал парень со сломанным носом.

— Ты не понял. Говорят, что они сносят все.

— Говорят, что если не жрать, с голоду подохнешь. — Впалощёкая девица потянула напарника за рукав. — Есть хочу.

Тиви подошла ближе:

— Послушай, я слыхала, что лорд Хазар организует поход через Каф…

— Поход мертвецов, — мрачно заметила девица.

— А может, и нет, — уверенно возразила Тиви. — Хазар идёт в Горы Мальпаиса — создать что-то вроде правительства в изгнании. И у него всё нужное будет, чтобы пройти пустыни, тут уж не сомневайся. Это лучшая возможность для нас отсюда смыться.

— Хазар не ищет себе армию среди уличных оборванцев, — отмахнулась девица.

Тиви с энтузиазмом возразила и на это:

— Можем купить себе место в колонне за пару квойнов и выбраться отсюда, пока демоны не налетели. Давайте сложимся и ещё пороемся.

Кривоносый нахмурился:

— Раз уж тебе так приспичило отсюда убраться, Тиви, чего ты тогда не забрала Искатель у того старого пердуна? Мы бы сейчас не голодали — и хватило бы, чтобы купить себе место в тени Хазара.

Тиви пожала плечами:

— У стариков и детей воровать нехорошо.

— И голодать тоже нехорошо, — бросила тощая, уходя прочь. — Пошли, пока лавки не закрылись. Я сегодня жрать хочу.

— А пацан? — снова спросила Тиви.

— Пускай его ведьмы кормят, — ответил парень с ледяными глазами.

— Эй! — крикнула им вслед Тиви. — Так отведите его к ведьмам! Я хочу ещё порыться.

Мальчик с усилием встал на ноги и побрёл мимо куч отбросов.

— Ты куда?

— Не пойду я к ведьмам, — ответил он. — Они сказали, что если я ещё приду за едой, то должен буду остаться.

— Зато они за тобой присмотрят.

— Я на них работать не буду, — сказал мальчик. — Там хреново. И они всю дорогу заставляют тебя петь и читать. Я лучше останусь в трущобах.

— Ладно, тогда поищем, чего ещё найдём.

Тиви пнула ногой кучу размокших картонок с бесчармо-выми отходами фабрик. Отходы растеклись лужей глубиной до щиколотки — обрезки костей, серые комки чего-то непонятного, блёстки алхимических шлаков. Тиви стала расковыривать кучу верёвочной сандалией.

Пока она рылась, парнишка сидел на корточках, сосал палец и пялился на пятно краснеющего света, будто читал прилепленную к стене газету. Ещё день-два — и ночной прилив его унесёт.

Тиви видала умиравших голодной смертью детей, свернувшихся в клубок от голода. Ей не хотелось снова кидать детский труп в ночной ветер, и она тщательно осматривала переулок в поисках крупинок чармоносного материала. Когда густой свет уходящего дня расплылся на бледном небе, она ещё ничего не нашла.

Держа мальчика за руку, Тиви зашагала по мощёному переулку, похожему в сумерках на пёструю змеиную кожу. По скользким каменным ступеням они подошли к покосившемуся навесу среди кое-как уложенных шлакоблоков. Из-под навеса шёл дым. Старый чармодел, засидевшийся за работой, не стал слушать мольбы о милосердии и дал ей за виток металла всего один глаз тритона.

Над окраиной города чёрной с золотом маской повис закат, а дальше высыпали сахарной пудрой звезды на ночном небе. Тиви повела мальчишку в маленькую пекаренку на улице Иноходцев и купила ковригу орехового хлеба. Отломив себе краюху, она остальное отдала ему. Над обрывами города уже повисли Немора и Хеллгейт, впитывая в себя сумерки. Тиви и мальчик сели на парапет и стали есть.

Мальчишка поглощал хлеб молча. Тиви пыталась говорить с ним о жизни в трущобах, но ему было нечего сказать. Такая же жизнь, как у всех. Доев, он поблагодарил Тиви быстрым поцелуем в щеку и побежал искать своих друзей.

Тиви, голодная и усталая, занялась поисками ночлега. По небу хлестнула молния жара. Скоро сюда прилетят змеедемоны, и тогда ни голод, ни усталость уже не будут важны.

От этой болезненной мысли Тиви вздрогнула. Она хотела жить. Она хотела, чтобы все жили. Хотя её жизнь была ничем не лучше жизни любой другой трущобной беспризорницы, она не испытывала горечи. Когда-то ведьмы научили её, что любовь сама себя оправдывает, и если любить, найдёшь много помощников. Она всё ещё в это верила. И пусть многие из тех, о ком она заботилась и кому помогала в меру своих слабых сил, ушли с ночным приливом, зато они более не страдают.

Похожие на черепа Немора и Хеллгейт плавали над замусоренным горизонтом и заливали склизкие улицы водянистым светом. Тиви медленно направилась в другую сторону, в тёмные переулки, уходящие в темноту.

Джиоти и Поч шли сквозь джунгли Илвра по замшелой кирпичной дороге, называемой Тропа Пряностей — торговому пути, соединявшему плантации городов доминиона. Джиоти сложила из компонентов нагрудников примитивный искатель. У неё не было с собой ничего, принадлежащего Кавалу, и Поч предложил рубиновый наговорный камешек из охранного кольца, который дал ему отец, маркграф.