Красная Орхидея - Линда Ла Плант

— Не смешно. — Анна осушила бокал и налила еще вина.

— Хочешь сыра? — спросил он, роясь в коробке в поисках любимого печенья.

— Нет.

Анна смотрела, как он жует сыр. Ричард был привлекательным мужчиной, однако сейчас выражение его пронзительно-голубых глаз сделалось ледяным.

— Ты успокоилась?

— Да, — отозвалась она угрюмо.

— Отлично. — Он налил вина и сделал маленький глоток, прежде чем поставить бокал на стол. — Я не имею никакого отношения к той статье, что выйдет в свет в ближайшие выходные. Точно так же как у тебя есть шеф, известный под именем «старший детектив-инспектор Ленгтон», у меня тоже есть начальство — редактор газеты. Это очень волевая, властная женщина. В тот день, когда мы с вами посетили судебно-криминалистическую лабораторию, она была на большом приеме для разных важных персон, в частности политиков и борцов с преступностью. И перед ними держала речь также приглашенная туда профессор Марш.

Анна перестала дуться и вся обратилась в слух.

— И если не ошибаюсь, ваша выписанная из Штатов консультант-психолог имела долгий разговор с моим редактором. И даже упомянула о том, что мы виделись в судебно-криминалистической лаборатории. И что я ее чуть ли не очаровал! — Он улыбнулся, но Анне было не до веселья. Его тон сделался серьезнее. — Я ни разу не проболтался об этой посылке, Анна. У меня есть фурия-редактор, которая вцепляется в меня мертвой хваткой, чтобы я высиживал материал для первой полосы и выдумывал броские заголовки. И я получил очередную отповедь за то, что не посвятил ее в происходящее.

— Это правда?

— Господи, Анна! — взвился он вдруг, откидываясь на спинку стула. — Ты сделала неверные выводы и даже не дала мне возможности изложить свою версию событий, прежде чем на меня наброситься.

Анна глубоко вздохнула:

— Итак, профессор Марш рассказала твоему редактору о деталях нашего расследования?

— Именно это я тебе только что и говорил. Еще она сказала, что считает нашим общественным долгом посвятить читателей в то, что рядом орудует кошмарный убийца, а вы, похоже, даже близко не подошли к тому, чтобы его раскрыть.

Анна взяла свой бокал и устроилась на диване. Он тоже пересел с бокалом — на большое и единственное в комнате кресло напротив хозяйки.

— Извини меня, — сказала Анна.

— Конечно. И если ты из-за этого оказалась в кипятке, тебе следовало бы для начала пойти к твоему старшему инспектору Ленгтону — он ведь втащил эту дамочку в вашу следственную группу?

Анна не ответила. Он скрестил ноги, вертя в руке бокал.

— Я открою ту бутылку, что принес? Там вино получше.

Она пожала плечами. Дик поднялся и прошел на кухню. Анна чувствовала себя глупо и не знала, что сказать. Он вернулся, наполнил свой бокал, затем остановился перед ней:

— Налить?

— Да, будь любезен. Спасибо.

— Пожалуйста. — Он поставил бутылку на стол и уселся рядом с Анной на диван. — Я прощен?

— Да. Извини.

Рейнольдс глотнул вина и посмотрел в телевизор — все это время он работал с выключенным звуком.

— Это единственная твоя возможность развлечься?

Анна указала на стереоприставку. Дик поднялся, просмотрел ее компакт-диски, запустил один, затем достал коробок спичек и зажег свечи на полке. Погасил свет, выключил телевизор и сел опять подле нее:

— Так-то лучше.

— Хорошее вино, — сказала она, оттаивая.

— Ну, теперь ты знаешь, почему я припозднился. Мне действительно неловко, но она не отпускала меня до тех пор, пока не выдам статью. — Дик откинулся на спинку дивана. — Неудивительно, что ты не хочешь об этом говорить. Я зашел на сайт о Черной Орхидее и увидел там такие кровавые подробности — мороз по коже! И мысль о том, что у нас орудует маньяк, старающийся имитировать все действия того злодея, просто в голове не укладывается. Знаю, бывают убийцы-подражатели, но этот — просто чокнутый. Зачем копировать убийство, совершенное в сорок седьмом году?

— Потому что тот убийца так и не был пойман.

— Но такая предварительная подготовка — откачать кровь, прежде чем разрезать тело надвое…

Анна закрыла глаза и вздохнула. Он повернулся к ней:

— И ты можешь при этом спокойно спать?

— Обычно да, но всякое бывает. К кошмарам привыкаешь — это моя работа, ты знаешь. Но иногда жуткие видения проникают в сознание и там остаются.

— Знаешь, от какого видения мне теперь не избавиться?

Анна не ответила.

— От взгляда ее глаз. Я прежде не знал, что мертвые глаза что-то выражают. Я думал, они становятся пустыми, когда сердце останавливается, — но в ее глазах столько боли! Ужасно.

— Да.

— У Луизы Пеннел на лице было то же выражение, что и у Элизабет Шорт?

— Да.

— Как такое может быть, что одно человеческое создание хочет причинить такие мучения другому? Что толкает его на это?

— Не знаю. Это можно объяснить только сумасшествием.

— Как ты попала в убойный отдел?

— Потому что я хотела туда попасть.

— Ты сама это выбрала?

— Да. Мой отец тридцать лет проработал в убойном отделе.

— Ты когда-нибудь с ним работала?

— Нет, он умер почти три года назад.

— Сожалею. Не сомневаюсь, он очень гордился бы тем, что ты пошла по его стопам.

— Да. Думаю, гордился бы.

— А твоя мать?

— Она умерла раньше, чем отец.

Дик склонился к ней ближе, почти коснувшись головой ее плеча:

— То есть ты сирота?

— Я никогда не думала об этом, но пожалуй что да.

— Тебе бывает одиноко?

— Ну, родственников у меня поблизости нет.

— А друзья?

— Не много. Большей частью коллеги. Почему ты об этом спрашиваешь?

— Пытаюсь узнать тебя лучше.

— Что ж, как видишь, тут мало что можно разузнать.

Он улыбнулся:

— Насколько я вижу, у тебя большая коллекция компакт-дисков, опрятная маленькая квартирка и сама ты очень симпатичная.

— Чепуха! — рассмеялась она.

— Симпатичная! Ну, я так думаю. Мне нравятся твои рыжие вьющиеся волосы. Ты знаешь, что у тебя на носу веснушки?

Рука Анны непроизвольно потянулась к лицу.

— Я обычно пытаюсь их скрывать, но сегодня, придя домой, не стала краситься.

— У тебя чудесная кожа. И очень красивые пальцы. — Он протянул руку и взял ее ладонь в свою.