Личная помощница ректора - Анна Одувалова

— Да нет, мы из академии сбежим, — пояснил ректор. — Все равно же нужно снимать с тебя проклятие.

— Ну-ну. Наивно считаете, будто это нас спасет, а не усугубит и без того щекотливую ситуацию?

Только оказавшись в пустынном холле академии среди ставшего практически родным запаха побелки и клея, я немного отдышалась и пришла в себя. Встреча с Реджиной выбила из колеи. Такого завершения вечера я совершенно не ожидала.

— Ну и куда ты так бежала, а, Мира? — тихо поинтересовался ректор, который, казалось, не торопился уходить. Он замер в центре холла, спиной к коридору и мне нужно было обойти его, словно препятствие, чтобы прошмыгнуть к себе в комнату.

— Не куда, — поправила я. — Откуда. Я не хочу расспросов, проблем и ненужных сплетен, которые, будьте уверены, Реджина обеспечит.

— Они в любом случае будут. Сама же понимаешь. Может, не стоило так быстро заканчивать вечер? — Арион сделал шаг навстречу. — У меня было еще много на него планов.

— Да? — В горле пересохло. — И каких же?

Лунный свет лился в огромное окно, возле которого мы стояли, и я могла разобрать каждую черточку лица Ариона фон Расса, словно на улице был день. Черная бездна глаз завораживала, а чувственные губы гипнотизировали. Он был красив — волевой, тяжеловатый подбородок, крупноватый нос с горбинкой, не смазливый мальчик, какими я часто увлекалась в университете, а мужчина, от которого захватывало дух. У него имелся лишь один недостаток — он являлся моим начальником и не скрывал, что любовницы ему быстро надоедают, а личные помощницы не приживаются. Я не хотела, чтобы меня выкинули, как ненужную вещь. И еще больше не хотела лишиться работы. Другую мне точно не найти. Не с моим везением.

— Например… — Он еще больше сократил разделяющее нас расстояние. — Я хотел украсть у тебя еще один танец. На сей раз — медленный.

Ректор протянул мне руку, и я, не совсем понимая, что он собирается делать, осторожно вложила в нее свою ладонь.

Тихая мелодия, зазвучавшая прямо из воздуха, стала неожиданностью. Я сначала растерялась и замерла, но потом поймала озорную мальчишескую улыбку, и губы дрогнули в ответ. Повинуясь партнеру, я начала медленно и плавно скользить по паркету. Было в этом что-то чарующе волшебное и трогательное. Мы вдвоем в практически пустом здании, между банок с красками и всяких малярных штук.

С Арионом было удивительно приятно танцевать. Можно было вообще не думать о движениях, просто позволить вести себя. Музыка завораживала, и я кружилась в танце, забывая обо всем. Чувственная тягучая мелодия заставляла прижиматься ближе и терять связь с реальностью. Мужская рука на прикрытой тонким кружевом спине, дыхание на щеке, сильная ладонь, осторожно сжимающая пальцы, — все это сводило с ума. На последнем аккорде я замерла, оказавшись в тесных объятиях. Даже не успела отступить. Его ладонь с талии плавно скользнула на шею, под разметавшие по спине волосы. Я почувствовала себя в плену, но вырваться из него почему-то не хотела. Замерла и уставилась в полыхающие страстью глаза. Губы сами собой приоткрылись. Арион понимающе улыбнулся и, не сводя с меня взгляда, медленно наклонился, оставляя иллюзию выбора, хотя знал, что я уже никуда не сбегу.

Губы нежно скользнули по моим губам, пробуя на вкус и обещая большее. И в этот момент сверху на меня что-то посыпалось. Нечто напоминающее… Правильно, бабочек. Много противных разноцветных бабочек вперемешку с розовыми лепестками. Я заорала и шарахнулась в сторону, вырываясь из объятий.

С люстры, довольно хихикая, сорвался шушель в обнимку с Васиком в горшке. Вихрь из бабочек и цветочных лепестков стал сильнее, я завизжала, так как терпеть не могла насекомых, а ректор нецензурно выругался и попытался метнуть в демоненка валяющуюся на полу малярную кисть. Промахнулся конечно же. Шушель запустил в нашу сторону несколько изрядно помятых ромашек и исчез в темноте, прихватив горшок с Васиком, а я позорно сбежала. Каюсь, кинулась наутек, как только сообразила, что тут чуть не произошло. Останавливать меня Арион фон Расс не стал. Я даже не знала, огорчило меня это обстоятельство или нет.

Как я неслась к себе в комнату! Едва не влетела в косяк, запнулась о стремянку, которую какой-то умник не убрал с прохода, чуть не оборвала шторы, в которые вцепилась, чтобы не упасть. Я так не бегала лет с десяти. С того самого момента, как однажды ночью полезла на верхнюю полку буфета за конфетами и случайно грохнула подаренный папе коньяк. Три дорогущие бутылки. Но даже тогда, по-моему, мне не было так стыдно и страшно.

Отдышалась только за закрытыми дверями, в тишине и одиночестве. Как я могла? Целоваться с собственным начальником! Это же недопустимо, хотя… дьявольски приятно. В этом я соврать себе не могла.

Я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, понимала, что поступила неправильно, с другой — было в этой неправильности нечто заставляющее глупо улыбаться. Наверное, с утра очарование от поцелуев при луне и танцев пропадет окончательно, а сейчас мне было хорошо, свободно, но дико стыдно перед своими принципами. Я решила не мучить себя размышлениями и, быстро сбегав в душ, отправилась спать. Думала, буду ворочаться с боку на бок, вспоминать и раз за разом прокручивать наш последний, такой волнующий танец. Едва закрывала глаза, как сразу виделся образ ректора с насмешливой улыбкой. И все же уснула я быстро, а Арион фон Расс плавно перекочевал в сон и не оставлял меня до самого утра. Поэтому проснулась я довольно поздно и со стыдливым румянцем на щеках. Пожалуй, видеть такие сны о своем начальнике — еще более неправильно, нежели позволять ему себя целовать.

— За что же мне все это? — риторически вопросила я и взглядом наткнулась на стоящий на подоконнике горшок с Васиком. Получается, ночью у меня побывал шушель? Это отрезвило и заставило подскочить.

Но, как ни странно, мелкий поганец ничего не натворил. Цветочек довольно мурлыкал и подставлял зеленые листочки солнышку, не отозвался на мои поглаживания и, как никогда, напоминал самое обычное растение. Из такого поведения, я сделала вывод, что вечно голодный Васик уже отобедал, пока мотался неизвестно где в компании шушеля. Хотелось верить, что слопал он что-то не слишком нужное. Впрочем, в ином случае мне очень быстро доложат.

Единственным местом, где чувствовалось пребывание шушеля, была ванная комната. Едва я открыла дверь, как навстречу выпорхнули все те же ненавистные бабочки! Я заорала, расшугала их полотенцем и с трудом выгнала в распахнутое окно, а потом обнаружила на полу возле душевой кабины выложенное из лепестков роз сердце, внутри которого было криво выведено: «М + А». А твареныш оказался на редкость романтичным. Может, и бабочки были не издевательством? Он же не обязан знать, насколько сильно я не люблю крылатых насекомых.

Я хмыкнула, с некоторым сожалением убрала с пола сердце и принялась приводить себя в порядок. Сегодня предстояло напряженное утро. Склянка с эликсиром стояла на прикроватной тумбочке. Мне следовало надеть дорогой костюм, сделать укладку, нанести макияж и, глотнув подозрительного зелья, начать переговоры со своими одногруппниками. Ректор обещал одолжить переговорное устройство, закрепленное за академией. Я дико нервничала и поэтому даже не стала завтракать. У всей этой ситуации был один плюс — я не думала о произошедшем вчера вечером. Необходимость играть успешную деловую леди меня волновала значительно больше, нежели прерванный поцелуй.