Нас связала любовь - Джо Гудмэн

Скай жалела, что у нее не хватило духа сделать это. Уолкер назвал ее храброй, но сейчас она тряслась от страха, думая только о том, как бы сбежать, запереться у себя в комнате и избавиться от него хоть на эту ночь. Однако она не двинулась с места.

Уолкер собрал свои вещи, и она молча пошла за ним в свою комнату.

Он запер дверь, оставив ключ в замочной скважине.

— Никто не должен знать, что я сюда приходил.

— Не понимаю, почему я должна об этом молчать!.. — возразила она.

— Как хочешь, — отозвался Уолкер, — это — твое дело.

Скай положила книгу на ночной столик, на котором стояла так и не открытая бутылочка с настойкой опия. Огонь в камине догорал, и ей пришлось подложить дров. Уолкер отодвинул стул и расстелил на полу одеяло. Конечно, здесь ему будет не слишком удобно, но не спать же ей с ним в одной постели! Скай погасила все лампы, кроме той, что стояла на ночном столике, сняла пиджак и протянула его Уолкеру:

— Он может вам понадобиться. Здесь бывает холодно.

Он повесил его на спинку стула.

— Ты собиралась почитать?

— А я вам не помешаю? — сказав это, Скай покраснела. Этот вопрос часто задавала Джею Маку мать, не желая причинять ему неудобств. — Впрочем, — поспешно добавила она, — лучше уж я попытаюсь уснуть. — Скай удивилась, что ее клонит в сон.

Скай задула фитиль. Теперь комната озарялась лишь тусклым светом камина. Повернувшись спиной к Уолкеру, она сняла халат.

— Приятных сновидений, — сказал он.

С тех пор, как она приехала сюда, ей ничего не снилось. Скай подумала об этом, забравшись в кровать и натянув одеяло до подбородка. Уолкер уже лежал на полу возле камина: его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне огня.

— Как вы сломали нос? — спросила Скай, увидев, что он почесал переносицу. — Вы подрались?

— Я дрался не раз, но нос сломал, свалившись с лестницы.

— О!..

Скай поняла, что он улыбнулся.

— Ты разочарована?

— Нет. Конечно, нет. — Однако она полагала, что причина не столь прозаична: может, он подрался в салуне в Додж-Сити или на него напали гангстеры в Боури… Скай, свернувшись калачиком, вспомнила о встрече в парке с незнакомцем. Казалось, это было давным-давно. Она вздохнула.

— Я бы вырос в твоих глазах, если бы нос мне сломали в схватке?

— Вряд ли, — резко ответила она и добавила несколько мягче: — А это так?

Уолкер рассмеялся:

— Нет, но я уже собрался что-нибудь выдумать.

— А вам хотелось бы, чтобы я думала о вас лучше? — спросила она.

— Пожалуй, да.

Уолкера нельзя было назвать красивым. Джонатан Парнел куда интереснее, воспитаннее, умнее, наверняка богаче и… Может, поэтому отец и решил свести ее с ним. Уолкер проигрывал ему во всем, но Скай прекрасно понимала, что симпатии зачастую не зависят от здравого смысла. Как бы это ни было глупо, Уолкер ей нравился.

Скай повернулась на бок, сунула руку под подушку и закрыла глаза. Она заснула, так и не успев задать Уолкеру все свои вопросы.

И вновь ей казалось, что по щеке бьет крыльями бабочка. Пытаясь очнуться, Скай приоткрыла глаза, но веки тут же сомкнулись. Она услышала голос, но слова доносились словно издалека, и Скай так и не разобрала их.

Голос стих, а вместе с ним исчезла и тяжесть, прижимавшая ее к кровати. Скай подняла руку, но она безвольно упала на кровать. Утомленная этим движением, Скай тяжело дышала. Стараясь приподнять колено, она задрожала от напряжения.

Вдруг непроглядная мгла расступилась, Скай очнулась и широко раскрыла глаза. Что-то давило на грудь, причиняя нестерпимую боль. Она быстро села в кровати и вцепилась в простыню.

Охваченная отчаянием, Скай закричала.

Уолкер с трудом проснулся. Сев на полу, он застонал и обхватил голову руками. Голова разрывалась от боли, в ушах шумело.

Когда он открыл глаза и сообразил, что источник шума находится снаружи, ему немного полегчало.

В дверь стучали. Крик Скай почти оглушил его.

Уолкер с трудом поднялся и, спотыкаясь в темноте, добрался до Скай.

Она сидела на кровати, свесив ноги и выпрямившись. Бретельки ночной рубашки сползли с плеч, тонкая материя собралась гармошкой под грудью, подол завернулся. Она была почти голая, но не замечала этого.

— Что здесь происходит? — донесся из-за двери голос Парнела. К нему присоединился голос Энн.

Словно не слыша их, Уолкер шепотом повторял имя Скай. Она всхлипывала и вся дрожала. Он взял ее на руки, чтобы успокоить.

— Все хорошо, — бормотал он, — все хорошо!.. Это только сон. Только дурной сон. — Он и впрямь так думал, хотя и удивлялся, что у него так сильно болит голова. Уолкер осторожно положил Скай на кровать, опасаясь еще больше испугать ее. Она по-прежнему дрожала, но теперь бессмысленно улыбалась. — Давай я тебе помогу, — сказал он.

Скай смутила ее нагота. Она не помнила, чтобы… и искоса взглянула на Уолкера. Парнел продолжал стучать в дверь. Скай различила голос Энн, затем Корины Ридинг. Значит, ее вопль pas-будил всех. А она в одной комнате с Уолкером! Он сидел рядом, нежный и заботливый, и говорил, что ей просто приснился дурной сон.

— Ты сделал это? — спросила она.

— Что? — не понял он.

Одной рукой Скай поправила сползшие бретельки, а другой одернула подол рубашки. Теперь, прикрыв наготу, она нашла в себе мужество задать этот вопрос:

— Ты изнасиловал меня?

— О Господи! — выдохнул Уолкер.

Он медленно подошел к двери и повернул ключ. Энн Стэплхерст влетела в комнату, следом за ней вошел Джонатан Парнел. Он держал лампу и теперь поднял ее повыше и обвел комнату взглядом. Скай не сомневалась, что увиденное ужаснуло его, и он наверняка потребует объяснений. А что она может объяснить, если сама ничего не понимает?

Уолкер, ничуть не смущаясь, натянул брюки и подал халат Скай.

— Надень!

Она протянула к халату дрожащую руку.

— Уолкер, уходи, — сказал Парнел и указал ему на дверь. Тут все увидели, что у него в руке пистолет. Он не сводил глаз с Уолкера. — Убирайся! Ты понял меня? Живо!

Уолкер неторопливо поднял руки. Скай хрипло пробормотала:

— Нет… Пожалуйста, не надо… Все не так, как вы думаете…

Но Парнел не слушал ее. Он сильнее сжал пистолет и взмахнул им, приказывая Уолкеру отойти.

— Что ты сделал с ней? — спросил он. Уолкер молча смотрел на Парнела.

— Отвечай же, черт побери!

— Вы считаете, что вам все уже известно, — ответил Уолкер, — и я был бы полным дураком, если бы стал возражать под дулом пистолета.