Завещание с того света - Татьяна Гармаш-Роффе

– Зато я знаю кое-какие имена, – приблизился к ним Игорь. – Я закончил читать материалы Александры, готов выдать отчет.

– Олег, вы ничего не желаете добавить? Нет? Тогда мы с Игорем откланяемся, с вашего позволения. Спасибо за информацию, я уверен, что она нам пригодится.

Несмотря на то что Олег был доверенным лицом Маши и единственным, посвященным в тайну голубиного письма, Кис не хотел делиться с ним своей информацией. Что-то было непонятное в молодом священнике, словно второе дно. Необязательно, что там, на этом втором дне, нечто дурное, нет – но нечто сокрытое от чужих глаз. А вот почему сокрытое – не угадать.

– В общем, так, шеф: я все внимательно изучил, – проговорил Игорь, когда они вошли в комнату детектива и плотно закрыли за собой дверь. – Александра, как всегда, нарыла крутую инфу. Да только из этой инфы следует, что плохи наши дела. Звезды там и вправду звездят, от имен в глазах рябит. Но это все блестки, мишура. А вот тебе бриллианты: у Донникова обследуются и Кремль, и Дума, и всякие прочие власть имущие. И – держись! – по слухам, сам президент. Так что в этот лес по грибы мы пойти не сможем, образно говоря. Слишком много там хищников, враз порвут.

– Чччерт… Когда я говорил, что у элитарного киллера непременно должен быть элитарный заказчик, я даже не предполагал, до какой степени окажусь прав… Теперь понятно, почему Олег… По его словам, в Заповеднике некие именитые пациенты стали чувствовать себя по-хозяйски, распоряжаться, диктовать условия академику. Заставили его, к примеру, поднять цены на услуги, чтобы отсечь «простой народ». Олег не все знает, но вот еще один настораживающий факт: какие-то высокопоставленные лица требовали сливать им информацию о других пациентах. Возможно, в Заповеднике поправляли здоровье не только политики, но и силовые структуры – это их методы… Короче, Игорь, ты совершенно прав: плохи наши дела.

– И что нам делать?

– Продолжать. Пока не упремся лбом в стену. Или не найдем убийцу.

– Ты че, Кис, псих?

Вот так начинается фамильярность: сначала Алексей разрешил Игорю звать себя по прозвищу «Кис» (что было дозволено лишь близким друзьям); затем разрешил перейти на «ты» – и нате вам, теперь его психом обозвали. Забавно.

Алексей не ответил, отошел к окну. Несмотря на по-летнему яркое, праздничное солнце, близость осени выдавала себя слишком длинными тенями: светило уже передвигалось не по центру неба, а словно уставший путник, стремилось избежать подъема в гору, в зенит, и выбирало низкие тропы в обход вершины. Зимой тут, в деревне, должно быть тоскливо – короткие дни и долгие черные ночи… Впрочем, для большинства обитателей дом был не местом жизни, а местом ночевки. Этакий спальный район, откуда с утречка все разъезжались, кто на работу, кто на учебу, кто, как Лена, детей развлекать. Алексей не смог бы жить в такой глуши – он любил город, его беготню и толчею, сверкание огней и неутихающий шум. Но пока лето не закончилось, зима была далеко, и владения Донникова радовали глаз яркими красками.

…Не мог Алексей предать Машу. Не мог сказать ей: извини, детка, но в деле замешана власть, посему убийство твоего отца останется шито-крыто. Не мог он прибавить к ее горю еще и ощущение абсолютной несправедливости мира, в котором ни правды не добиться, ни наказания за преступление. Даже если все так и есть. Даже если это реальность, голая и отвратительная в своей аморальной наготе.

– Кис, – проговорил Игорь в спину Алексею, – против лома нет приема.

– Ты предлагаешь отказаться от дела? – обернулся детектив. – И сказать об этом Маше?

– У нас нет выбора. Каждому ребенку приходится рано или поздно столкнуться с тем, что в жизни нет могущественных добрых волшебников, как в сказке. Маша умная. Она быстро поймет.

– А что, умные страдают меньше, чем глупые?

– Я не это хотел сказать… Она мне очень нравится, и я хочу ей помочь, но я не самоубийца.

– Игорь, я ведь не сказал, что собираюсь бросаться грудью на амбразуру. Мне и самому жизнь дорога, и семье моей она отнюдь не безразлична. Я сказал: будем идти, пока не упремся в стену. В стену, Игорек, а не в дуло! Но если тебя одолевают опасения, можешь не участвовать.

– Шеф, ты знаешь, я не из пугливых! – обиделся Игорь. – Но то, что собираешься делать ты, – чистое безумие. Чтобы собрать информацию, придется задавать вопросы. Пойдет волна, и она дойдет до убийцы раньше, чем ты сумеешь хоть что-то разузнать!

– Вообще-то мы пока задаем вопросы на периферии, в кругу семьи.

– И ближайшим друзьям академика. Маша инициативу проявила, позвонила некоторым.

– Ну, друзья вряд ли представляют опасность. Скажи ей, чтобы сделала для меня что-то вроде отчета: с кем говорила и что ей ответили. А я уеду ненадолго. Со вторым шофером надо встретиться, с Борисом. Он тут недалече на службу пристроился, так что я скоро вернусь.

– Я приехал, – сообщил Алексей в телефон, притормозив у высоких светло-серых ворот с нужным номером.

Через минуту створки разъехались, и высокий молодой мужчина шагнул в их просвет. Позади него, метрах в десяти от ворот, на крыльце дома Кис увидел женщину лет сорока с короткой стрижкой темных волос и несколько хищными чертами лица. Зорким взглядом она изучала джип детектива, будто проверяя, правду ли ей сказал Борис по поводу своей встречи и нет ли там женщины…

Кис как-то сразу понял, что шофер сменил место работы с выгодой: здесь к зарплате прилагались любовные утехи с хозяйкой. Впрочем, женщина имела лицо худощавое и нервное, и не факт, что любовная связь с ней служила бонусом. Если она ревнива и подозрительна, то…

Он вышел из машины как бы Борису навстречу. На самом деле он желал продемонстрировать хозяйке дома, что к ее шоферу приехал действительно мужчина. Не то мадам, снедаемая подозрениями, может помешать им в разгар важной беседы.

Он поступил правильно: в просвет плавно закрывающихся ворот он увидел, как мадам оторвалась от балюстрады, намереваясь вернуться в дом.

Кис открыл шоферу дверцу.

– Поговорим в салоне, если вы не против?

– Может, пройдемся? Тут лесок рядом. Погода такая стоит, загляденье. Воздух прямо сладкий.

Алексей подумал – или, скорее, почувствовал, – что Борис хочет продлить свое пребывание вне дома. Вне общества этой женщины.

Откуда приходят подобные ощущения? Насколько можно им верить? Алексей не любил такие моменты, когда у него сами по себе рождались выводы безо всяких реальных на то оснований. Женщина посмотрела слишком пристально? А вдруг она просто боится, что незнакомый человек окажется наводчиком для ворья? Борис хочет прогуляться? Но он, возможно, просто засиделся в помещении!

– Хорошо. Давайте я подъеду к лесу поближе, а там уж и пройдемся, – произнес Алексей, заводя мотор.

…И зачем он, опытный детектив, потерял полдня в бесплодных разговорах?! Почему не кинулся первым делом расспросить персонального шофера академика?! Ведь известно ему, известно давно, насколько людям свойственно откровенничать со своими водителями! Тем более что академик, по словам священника Олега, живя в исключительно женском окружении, был иной раз весьма рад мужскому обществу!