Правда и вымысел о Второй мировой войне - Георгий Николаевич Реутов

противодействия «самоопределению» судетских немцев; английские доминионы, особенно Южная Африка, Канада и Австралия, не хотели воевать за Чехоcловакию; у правительства не было уверенности в необходимости «превентивной войны» против Германии; Мюнхен все-таки отодвинул начало войны [35].

Следует отметить, что даже у отдельных историков, выступающих с прогрессивных позиций, можно встретить противоречивые высказывания и мнения, объективно льющие воду на мельницу современных апологетов «умиротворения», а также западногерманских реваншистов, стремящихся обелить довоенную политику Гитлера.

Недоумение, например, вызывает статья А. Тейлора «Мюнхен двадцать лет спустя», опубликованная в день 20-й годовщины мюнхенского соглашения. В ней автор выдвигает несколько положений, претендующих на сенсацию. Это, прежде всего, заявление о том, что судетский кризис якобы «был создан в Лондоне, а не в Берлине». Гитлер, пишет Тейлор, не имел определенных планов на 1938 год: захват Австрии был «импровизацией последнего момента», а в «чешскую дверь» он начал заглядывать, только после того как она «уже была приоткрыта» английским правительством [36].

С таким «объяснением», конечно, нельзя согласиться. Давно доказано, что планы агрессии против Австрии и Чехословакии стали разрабатываться Берлином еще в 1937 году. Гиперболизируя вину английских «миротворцев», Тейлор приходит к явно абсурдному выводу.

Версия о «неопределенной позиции» СССР.

Особое место среди аргументов защитников Мюнхена занимает версия о «неопределенной позиции» СССР в период судетского кризиса. Она сводится к следующему: Советский Союз в период судетского кризиса, и особенно в сентябре 1938 года, «искусно скрывал» свои подлинные намерения; он якобы ничем не подтвердил свою готовность выступить в соответствии с договорами 1935 года в защиту Чехословакии, а следовательно, и не собирался этого делать.

Происхождение версии тесно связано с настроениями, господствовавшими в 1938 году в правительственных кругах Лондона. Об этом, в частности, сообщает X. Дальтон. Во время встречи лейбористской делегации 17 сентября 1938 г. с Чемберленом и Галифаксом, рассказывает он, премьер-министр заявил, сославшись на информацию французского министра иностранных дел Ж. Боннэ и мнение генерального штаба Англии, что очень сомневается в возможностях русских «что-либо сделать» для защиты Чехословакии. «Что касается России, — сообщала К. Фейлинг о взглядах английского премьера накануне Мюнхена, — то Чемберлен оставался скептиком. Из консультаций с Литвиновым в Женеве ничего, на чем бы он мог основываться, по его мнению, не было выяснено…» [37].

К. Фейлинг пытается создать своеобразное алиби Чемберлену: Советский Союз, мол, ничем не обнаружил своих намерений защищать Чехословакию, и, следовательно, Лондон не мог принимать его в расчет. Но в одном она права. Чемберлен действительно был «скептически» настроен в отношении СССР. И дело тут заключалось не в Советском государстве, которое сразу же определило свою позицию — позицию безусловной защиты Чехословакии, — а в явном нежелании руководящих кругов Великобритании действовать совместно с ним против фашистской агрессии в Европе.

Версия о «неопределенной позиции» СССР была сформулирована английским министром лордом Уинтертоном 11 октября 1938 г. Советский посол в Англии И. М. Майский сразу же заявил протест и передал специальное сообщение в печать. Однако на следующий день лорд повторил свои измышления. Последовало новое и более резкое заявление Майского. В конце концов, отвечая на запрос лейбористов в палате общин, Чемберлен был вынужден дезавуировать высказывания Уинтертона [38]. Однако они были подхвачены печатью, а затем и буржуазными историками.

Одно из первых в исторической литературе и явно тенденциозное высказывание о роли Советского Союза в судетском кризисе принадлежит Г. Никольсону. «Россия, хотя она и была связана с Чехословакией и Францией, не желала присоединяться к «фронту мира»… Все последующие переговоры СССР игнорировал», — уверял он в 1939 году, не утруждая себя какими-либо доказательствами. О «неопределенной позиции» СССР, который якобы и «не пытался» найти способ оказания военной помощи Чехословакии, писал в 1943 году Р. Сетон-Уотсон. С этой же фальсификаторской версией еще через год выступил автор дополнительной главы в обобщающей работе А. Гранта и Г. Темперли «Европа в XIX и XX столетиях Л. Пенсон [39]. В последующие годы тезис о «неопределенной позиции Кремля» занял прочное место в работах английских буржуазных авторов, обрастая новыми деталями и подробностями.

Однако защищая ложную концепцию, некоторые буржуазные авторы не могут избежать серьезных противоречий. Так, М. Белов, считающийся специалистом по Советскому Союзу, в работе «Внешняя политика Советской России» приводит факты, свидетельствующие о твердой позиции Москвы в защиту Чехословакии. А через несколько страниц вдруг следует неожиданный вывод: «Если бы Советское правительство намеревалось действовать, оно должно было пойти дальше в раскрытии своей позиции после речи Литвинова 23 сентября (имеется в виду выступление на пленуме Лиги наций в Женеве. — Г. Р.). Также мало вероятно, что оно готовило свой народ к возможности вовлечения в войну…» [40].

Белов пытается усмотреть какие-то расхождения между позицией Советского правительства и заявлениями наркома иностранных дел М. М. Литвинова. Что касается выступлений М. М. Литвинова в Лиге наций, из которых следовало, что СССР готов безоговорочно выполнить свои обязательства, то странным является как раз тот факт, что Англия и Франция не сделали из них должных выводов. «Является парадоксальным, — писал по этому поводу У. Черчилль, — что это публичное и безоговорочное заявление одной из великих заинтересованных держав не сыграло своей роли ни в переговорах Чемберлена, ни в поведении Франции» [41].

Нелепые подозрения и выводы характерны и для некоторых других изданий. Наиболее бесцеремонен С. Хор. Грубо извращая смысл действий советского посла в Англии И. М. Майского, он называет его заявления о готовности СССР прийти на помощь Чехословакии «плодом коммунистической пропаганды». С. Хор заявляет, конечно бездоказательно, что Советский Союз «не хотел», да и «не мог» помочь Англии и Франции в ее борьбе против Германии. Он, мол, исходя из корыстных соображений, стремился вызвать войну между ними. Не отстает от С. Хора и современный апологет Мюнхена Я. Маклеод. «То, что Россия действительно была готова оказать помощь, всегда являлось сомнительным… Советская политика, после нападения Германии» на Польшу в следующем году, лишь подтвердила этот диагноз» [42],- утверждает он, фальсифицируя факты.

Если буржуазные авторы, выступающие с антисоветских позиций, не останавливаются перед грубыми передержками и фальсификациями, чтобы бросить тень на Советское государство, то сомнения и двусмысленности можно встретить и у тех, кто в целом стремится к объективному освещению предвоенных событий. Показателен в этом смысле опять-таки А. Тейлор. Рассмотрев политику СССР в судетском кризисе, он восклицает: «Что бы он делал, если бы его попросили (Чехословакия, Англия и Франция. — Г. Р.), — это гипотетический вопрос, на который нельзя ответить». Тем не менее это не мешает Тейлору уже на следующей странице и далее приводить выдержки из советских и чехословацких архивных документов, совершенно ясно свидетельствующих, что Советское