ВДВ. С неба - в бой - Михаил Скрынников

В целом он остался доволен и организацией, и проведением, одного взводного из ошского полка даже похвалил.

После разбора занятий шефом рванул к своим разведчикам, рассказал про засаду, которая вчера предназначалась для нас. Сержант Шкарупа, командир второго отделения, утверждал, что наблюдал нечто подозрительное в том самом месте, но, так как группа резко свернула в сторону, не стал заострять на этом внимание. Сегодня мы работали с топографической картой. Отошли на километр от лагеря и сразу же организовали занятие. Местность выбрали богатую ориентирами, и занятие прошло успешно. В разведке было общее требование: каждый разведчик обязан уметь читать карту, составлять радиограмму, работать на радиостанции и управлять автомобилем. После сытного обеда всем офицерам было приказано собраться около штабной палатки, при себе иметь командирскую сумку и обязательно офицерскую линейку. Через несколько минут все собрались и стали судачить, как женщины около колодца. Зачем нас собрали? Я оказался недалеко от ротного. Пидник таинственно подозвал меня и шепотом предупредил: «Шеф будет у вас принимать зачет познанию иностранных армий». — «Есть», — ответил я. И тут же «военную тайну» выдал своим, а те другим. Из палатки вышел майор Абрамкин, старший помощник Пантюшенко: «Ну что, соколики, все собрались? Как настроение?» — «Нормальное», — бодро ответили мы. «Тогда проверимся. Да, все в сборе. Продолжаем работать». Прокофьев каждому из нас раздал по два листа стандартной бумаги. «Не забудьте в верху листа написать свою фамилию. Записывайте первый вопрос, — при этом сделал загадочную паузу и обвел нас взглядом, — организация и вооружение пехотного батальона армий Ирана и Пакистана». Второй вопрос состоял в том, чтобы нарисовать около двух десятков условных тактических знаков, в том числе иностранных армий. «На все про все дается один час времени. Время пошло», — отчеканил майор. И сразу все офицеры полковых рот стали кучковаться около нас. В полках организацию иностранных армий, как правило, изучали во время занятий по командирской подготовке, а в ротах от случая к случаю. Поэтому полковые офицеры в этом вопросе были на несколько порядков ниже офицеров дивизионки. Мы стали чересчур громко консультироваться друг с другом. Это вывело Абрамкина из себя: «Прекратите разговоры, тем более шарить по карманам, как студенты». А ведь мы и правда недавние военные студенты. Без нее родимой, шпаргалки, даже в чистом поле не обойтись. У полковых, наверно, и шпаргалок нет, подумал я. Окрики следовали один за другим. Час, отведенный для написания ответа, закончился, а лейтенанты все пишут и пишут. Опять голос Абрамкина: «Стоп, сдать работу. Помните, что Петр Первый говорил?» — «Конечно, помним», — воскликнули лейтенанты. «Вот это мы и проверим. Пока мы будем разбираться с вашей писаниной, вы свободны». Через пару часов нас снова собрали около палатки, с волнением ожидали объявления оценки. Хотя я, в общем, был уверен в правильности ответа, но тем не менее немного переживал. Майор Абрамкин с большим юмором провел разбор полетов. Правда, некоторым было не до смеха. «Ну что, молодежь, в целом мы довольны вашей работой. Конечно, есть и неполные ответы, но это дело будущего. После завершения выхода мы за подписью командира дивизии подготовим документ для командиров полков с целью обратить более серьезное внимание на нештатные разведроты». В конце разбора занятия объявил оценки, мою работу начальник оценил на «хорошо». В роте единственная пятерка была у Дрыженко. Вечером ротный объявил, что завтрак будет сухим пайком, а подъем ранний. Оказывается, по плану занятий рано утром тыл с техникой перемещается в другой район и в каком-нибудь далеком ущелье или овраге она будет сосредоточена и замаскирована. Для нас, разведчиков, это будет новый объект, который мы должны найти, разведать и совершить налет.

Рано утром весь лагерь пришел в движение. Стали сворачивать палатки, цеплять полевые кухни к автомобилям, загружать продовольствие и дрова. Ко мне и Николаю подошел старшина Волков и протянул нам сухой паек, один на двоих, а ужин будет горячим. Когда тыл уехал в неизвестном для нас направлении, на площадке сразу стало неуютно, только группы солдат сидели прямо на земле по всей территории бывшего лагеря. Начальник разведки пригласил к себе командиров групп и довел новую задачу дня: «По агентурным данным, где-то в районе Чимионских гор на позиции развернута пусковая установка «Першинг». Надо провести разведку определенного района, а район нам Пантюшенко на карте указал, определить точные координаты пусковой установки, совершить налет и вывести ее из строя. Выход для выполнения задания, по моим расчетам, ровно через час. Я со взводом выхожу последним. Вопросы есть? — и сам себе шеф ответил: — Вопросов нет». Примерно такая же задача была поставлена и полковым группам. Только у них был несколько другой район разведки. Специально запланировали, чтобы мы не мешали друг другу.

Чимионские горы название получили, по всей видимости, от нефтепромыслового поселка Чимион. Горы были невысокие., метров шестьсот над уровнем моря. В основном пологие и каменистые, кроме травы, на них ничего не росло. Через эти горы по ущелью протекала не широкая, но очень бурная речка. Она была основной водоносной артерией кишлаков, которые ютились недалеко от нее. По обе стороны ущелья высокие и обрывистые берега. Высота в некоторых местах достигала двадцати и более метров. По берегам речки росли огромные пирамидальные тополя. Вдруг я услышал голос шефа: «Скрынников, следи за временем». Ну, вот настало время выхода и моей разведгруппы. В дозор ушел старшим сержант Росляков. Кстати, у меня взвод прошлой осенью наполовину обновился за счет нового призыва. А призыв был из Казахстана. Все русские парни в физическом отношении были подготовлены хорошо, все имели за плечами десятилетку. Одним словом, солдаты что надо. С такими в разведку можно идти смело. Они запросто могли разговаривать с узбеками. В глубинке местное население русский язык знало плохо. Толмачами в основном были те, кто отслужил в армии. Через пару часов ходу стало тепло, а затем и жарковато. Сделали небольшой привал. Кругом холмы и овраги. Шли в основном по компасу. Заметных ориентиров практически не было. Сменил дозорных. Старшим назначил Шкарупа. Петров был в замыкании группы. Прошли еще часа три. Маршрут был волнообразный. Поднимаемся вверх, затем спускаемся вниз. Такой маршрут физически здорово выматывал. Сделали еще один небольшой привал. Нутром чувствую, где-то недалеко от цели. Раз так, надо полосу разведки расширить. Выделил и боковых одиночных дозорных. Продвигаемся уже медленно, осторожно. Я с основной группой спускаюсь в овраг, а Шкарупа уже наверху. «Наблюдатель мне, товарищ лейтенант, Василий сигнал подает». Смотрю, и боковые дозорные залегли. Я карабкаюсь где бегом, а где на полусогнутых наверх, а по-другому и не подняться. Дозорные показывают рукой нужное направление. В бинокль рассмотрел ротный тыл и технику. Все это в конце ущелья на большой поляне, дальше начинались хлопковые поля. «А где же пусковая установка?» — сам себя спрашиваю. В хлопковых полях, рядом с тылом она располагаться не может. Значит, она может быть в ущелье или рядом с ним. Посоветовались, решил группу отправить на разведку вниз вдоль ущелья, а зама и несколько разведчиков оставить для наблюдения за ротным хозяйством. Впереди себя отправил двух парных дозорных. Старшими Курбанова и Рослякова. Буквально минут через двадцать хода Шухрат подводит ко мне пожилого узбека. Поприветствовали старика, разговариваем. Он, оказалось, давным-давно служил в конной армии Буденного. Поэтому наши занятия воспринял как должное. Узбек нам рассказал, что совсем недалеко за горкой стоят две военные машины с солдатами и рядом высокая труба. Получилось, как в настоящей разведке. Задержали местного жителя, допросили и получили нужную информацию. «Кузнецов, бегом к Петрову и всех быстро ко мне». Дождались прибытия зама с группой и продолжили осторожный путь вперед. Избегали подниматься на тактический гребень каменистых холмов. Овраг стал незаметно поворачивать к ущелью. Курбанов подает сигнал «Противник» и спешит ко мне. «Товарищ лейтенант, за изгибом следующей горы я видел две наши БРДМ и метрах в сорока от машин эту самую установку». Осторожно с группой выдвигаюсь к точке, с которой наблюдался «противник». Внимательно изучаю объект. Солнце уже припекало, и охрана, как всегда, бдительность потеряла. Одни друг с другом разговаривают, другие что-то читают, третий сидит на большом камне и клюет носом. Нормальная обстановка, то, что и надо для нас, думаю я. Что-то не видно Прокофьева с Чередником. Этих трудно обмануть. Обстановку изучал долго, пока не вычислил нужных мне офицеров. А вот и они медленно поднимаются со стороны ущелья. Наверно, были около речки.