Как укротить маркиза - Салли Маккензи

И пусть лорд Хамвуд думает, что молодая женщина способна любить человека, годящегося ей в отцы, это лишь в очередной раз доказывает его мужскую слепоту. По собственному опыту Анна знала, что все титулованные тупицы – даже кривоногие, сгорбленные и скрипящие от артрита – считали себя Адонисами, великодушно снисходящими до оказавшихся поблизости женщин.

Свой план Анна начала воплощать в жизнь, как только они повернули к дому.

– Так значит, у миссис Итон не было друзей?

Она, должно быть, даже в детстве была подлой интриганкой с невыносимым характером.

– Нет, не было. Вторая леди Баннингли – мать Джорджа и Элеонор – плохо сходилась с живущими по соседству женщинами. – Он пожал плечами. – По правде говоря, она со всеми плохо сходилась. Я знаю наверняка, что мои родители считали брак прежнего лорда Баннингли ошибкой. Они говорили, что он был одинок, а женщина молода и красива.

Совсем как мой отец и миссис Итон.

– У Элеонор нет вашей силы воли, мисс Дэвенпорт. Она всегда избегала конфликтов и любой ценой постарается избегать их и впредь. – Брови маркиза снова сошлись над переносицей. – Исключением являются лишь ситуации, когда ее сыновьям что-то угрожает.

Дурное предчувствие защекотало сердце Анны.

– А им угрожали?

– Да.

Сочувствие и забота были совершенно нежеланными гостями в ее душе. Анне хотелось ненавидеть миссис Итон, но любая женщина, у которой есть сердце, даже убежденная старая дева вроде нее, не могла остаться равнодушной при мысли о грозящей детям опасности.

Однако лорд Хамвуд наверняка преувеличивал. Скорее всего, кто-то просто резко отчитал сыновей этой женщины, когда они плохо себя вели.

И все же голос маркиза и напряжение, которое внезапно отразилось на его лице, говорили о чем-то более серьезном, чем заслуженная выволочка.

Некоторое время они молчали. Анне отчаянно хотелось добиться подробностей, но она боялась испытывать доверие маркиза и не задавала вопросов. Любой на ее месте боялся бы. Лорд Хэйвуд наверняка резко осадил бы ее – а подобная перспектива ей удивительно не нравилась.

– На самом деле это не тайна, – сказал он наконец. – И вам стоит узнать историю Элеонор, на случай, если она действительно выйдет замуж за вашего отца. – Маркиз слегка улыбнулся. – Сомневаюсь, что она сама начнет с вами этот разговор.

Анна прикусила язык. Тревога нарастала с каждым его словом.

– Первый брак Элеонор не был счастливым. Не знаю, зачем она вышла за Итона, разве чтобы сбежать от матери. – Он вздохнул. – Хотя, возможно, Элеонор действительно думала, что любит его. У нее совершенно не было опыта общения с мужчинами, а Итон считался красавцем.

На щеках маркиза заходили желваки.

– Этаким идеальным яблоком, которое, стоит его откусить, оказывается червивым и гнилым до самой сердцевины.

Хамвуд сжал губы, и Анне показалось, что он решает, стоит ли продолжать разговор. Часть ее надеялась, что на этом все закончится. Если она не будет знать продолжение истории, ей будет легче считать миссис Итон эгоистичной пустышкой.

Но нет, и для этого было слишком поздно.

– Я должен был удержать ее от этого решения. – Голос маркиза был низким, тяжелым, полным ненависти к самому себе.

Анна споткнулась, однако восстановила равновесие прежде, чем лорд Хамвуд смог ее коснуться.

– Но как вы могли это предотвратить? Вы же ей не родственник.

Судя по всему, маркиз привык чувствовать себя ответственным за других людей – за герцога Харта, миссис Итон…

А каково было бы ощущать его ответственность за меня?

Анна тут же погасила внезапный всплеск приятного ощущения. Маркиз был навязчивым и властным. Она наверняка задыхалась бы, решись он вмешаться в ее жизнь больше, чем уже успел.

– Это правда, мы не родственники по крови, но, как я вам уже говорил, наши отцы были близкими друзьями, а я дружил с Джорджем. Я привык видеть в Элеонор сестру. И если быть откровенным до конца, чувствовал ответственность за нее. Было время, когда ее родители надеялись, что мы с ней поженимся. В частности, ее мать, которая слишком увлеклась этой идеей.

– Она желала видеть свою дочь маркизой?

Это было отвратительно, но почему-то не удивляло.

Титул маркиза был на два ранга выше титула виконта.

– Возможно. Но я считаю, что главная причина, по которой она хотела выдать за меня Элеонор, – возможность не вывозить ее в Лондон во время сезона и не посещать вместе с ней даже местные собрания. – Он покачал головой. – Подозреваю, что Элеонор могли заставить, но я не желал соглашаться. Я был слишком молод, чтобы думать о женитьбе, и… – Маркиз остановился, покачал головой, затем пожал плечами. – И Элеонор вышла за Итона. Стоит ли удивляться, что я чувствую себя виноватым?

Виноватым? Кажется, его ответственность зашла слишком далеко.

– Миссис Итон наверняка не хотела бы, чтобы вы женились на ней из жалости!

С этим лорд Хамвуд спорить не стал.

– Именно так я себе и сказал. И признаюсь, я не настолько галантен, чтобы добровольно приковать себя к женщине, к которой не испытываю страсти. – Он странно посмотрел на нее, и Анна не сумела расшифровать этот взгляд.

Нет, не совсем так. Ее тело решило, что отлично справилось с расшифровкой, и уже дрожало от предвкушения.

Чепуха! Наверняка всему виной лесная прохлада. Они ведь и правда шагали в густой тени.

– Возможно, мистер Итон любил свою жену. Вы не рассматривали такую возможность? Миссис Итон действительно красива.

Маркиз поморщился.

– Этот мерзавец не узнал бы любовь, даже если бы она укусила его за задницу. – Он покраснел. – Прошу прощения за грубость.

– Ничего страшного. Меня не так просто смутить.

Хамвуд кивнул, но Анна не была уверена, что он ее услышал.

– Я не сомневаюсь в том, что Итон желал Элеонор и хотел заполучить связи, которые дал бы ему этот брак, но я совершенно уверен в том, что он ее не любил. Так или иначе, они поженились. – Он так сильно пнул подвернувшийся ему под ноги камень, что тот отскочил от тропинки и рикошетом ударился о древесный ствол. – Плохое обращение началось раньше, чем закончился медовый месяц… а может быть, и еще раньше, чем они поженились.

Анна ахнула.

– Но вы, наверное, ошибаетесь. Даже женщина столь равнодушная, какой, по вашим словам, была мать миссис Итон, не отдала бы свою дочь мужу-тирану. А если бы и отдала, то прежний лорд Баннингли наверняка запретил бы этот брак.

Они вышли из рощи. Солнце скрылось за тучей, украв у сада его многоцветье.

– Не думаю, что они знали о происходящем. Элеонор мало что мне рассказывала, но я считаю, что – по крайней мере, сначала – Итон использовал слова, а не кулаки, унижая и запугивая жену. Не было ни синяков, ни порезов, происхождение которых пришлось бы объяснять. Однако с сыновьями он не был так сдержан. Элеонор нашла в себе смелость уйти, когда ее муж избил Стивена, старшего мальчика.