Наследники стали - Виктор Зайцев

Залпы орудий не обратят дружину князя в бегство, по крайней мере – первые залпы. Для этого пушек слишком мало, а дружинники князя вряд ли отличаются слабыми нервами. Смогли же они полтора десятка лет назад выбить из княжества арабов, не слабых воинов. В этом веке арабы почти полностью захватили Иберийский полуостров, будущую Испанию, Северную Африку, часть Малой Азии, всё побережье Индийского океана, до княжества Синд, откуда были изгнаны после полувека правления. Поэтому конницу придётся выбивать огнестрельным оружием, отдав орду на растерзание. Такое предложение и высказал Белов на совете, изложив его в другой тональности.

– Предлагаю выстроить из брёвен в центре нашей части поля небольшое укрепление для пушек и стрелков, оттуда мы будем расстреливать основное войско в десять тысяч пехотинцев. Доблестным вождям орды останется расправиться с равным отрядом конницы князя. Думаю, наши воины, прошедшие с боями полмира, не уступят ленивым дружинникам князя, не видевшим настоящих противников более десяти лет, – начал удачной лестью своё выступление Олег, сразу распределив соперников, отчего все вожди заметно повеселели, – для этого нам предстоит хорошенько поработать. Нужно пригнать из ближайших селений рабочих да самим воинам взять в руки топоры.

Совещание затянулось надолго, пока уралец трижды не повторил свои предложения, нарисовав всё на карте. Затем два раза показал это подручными средствами, почти как Чапаев с картошкой, только тогда в глазах вождей появилось понимание авантюрного плана. Мадьяр согласился с предложениями командира пушкарей, определил каждому отряду расположение, выслал воинов по ближайшим селениям и рощам. После ухода вождей Олег задержался в юрте вождя и рассказал о своём рискованном плане, способном внести элементы необходимой паники. Тот не поверил, пока Белов не поклялся в возможности реализации дерзкого плана, напомнив о своём умении обращаться с дикими животными. В любом случае, Мадьяр, в отличие от многих вождей, знал истинную цену своего войска и другого выхода не видел. Либо победа, желательно не пиррова, либо отступление и маловероятная перспектива реванша. Поскольку к тому времени, пока угры соберут достаточно войск, князь Синда сможет закупить пушки, тогда берегов океана Мадьяру не видать. Вместе с ним и Белов терял возможность быстрого обустройства у океана.

На следующий день орда неторопливо продолжила движение на юг, чтобы не спугнуть раньше времени вражеских наблюдателей. С утра вожди уточнили ещё раз картину предстоящего сражения, после чего Белов отправился контролировать постройку сборного укрытия и «противотанковых ежей», из брёвен, разумеется. Этих ежей, высотой до полутора метров, он предложил выставить на поле вокруг укрепления пушкарей и в несколько рядов на флангах, исключив охват конницей врага угорского войска. Тогда пехота и конница княжества пойдут в атаку относительно узкими клиньями, удобными для обстрела из пушек. Угры, не успевшие потерять навыки плотницких работ, в течение дня вырубили несколько рощиц, собрали три сотни ежей и двухметровую бревенчатую коробку с бойницами, длиной по фронту до семидесяти метров. Разметив брёвна, «Гуляй-город» разобрали и сложили на повозки, следом уложили разобранных ежей. Проследив за окончанием работ, Олег собрал своих пушкарей и стрелков, где каждому расчёту и отряду подробно разъяснил задачу и поведение на поле боя. С Ракоци, Меной и другими командирами всё несколько раз проиграли на макетах заранее.

Ещё сутки орда неторопливо двигалась на юг, подгадав выход на поле боя к вечеру. Ночные сражения, да ещё конные, в этом времени не вошли в практику, разве что диверсии, подобные позапрошлой ночи. Уральцы успели осмотреть поле предстоящего сражения, до пяти вёрст шириной, прикинули, где предстоит установить «Гуляй-город», после чего Олег покинул стоянку, вместе с Мурзиком. А воины орды снова взялись за топоры, собирая недавно разобранные сооружения. Олег вспомнил свои пешие походы и неторопливой рысью побежал на запад, к ближайшим стадам буйволов, растрясая набранный за полгода относительно спокойной жизни жирок. Хищник стелился впереди, подсказывая наиболее удобную тропу. Бежали часа два, выбирая крупные стада буйволов, машинально запоминаемые уральцем. Уже за полночь человек скомандовал привал и решительно устроился на ночлег, спать предстояло до рассвета, впереди долгий тяжёлый день, необходима свежая голова.

Наступивший день удивил армию княжества Синд не столько появлением противника, нет, о появлении северных варваров разведка доложила накануне вечером. Удивила наследника княжеского престола выстроенная на вражеской части поля стена. Позднее разведчики успокоили, что стена из брёвен и невысокая. Командир пехотинцев, не моргнув глазом, сообщил, что подобную изгородь его воины опрокинут пиками, либо разрубят топорами за считанные мгновения. Короткое совещание военачальников, собранное княжичем, опасавшимся неожиданностей от врага, обладавшего страшным оружием, единодушно приняло решение о начале атаки.

Построение войска не меняли, ширина поля позволяла выстроить армию во всей красе. На две версты выстроилась пехота княжества; плотно сбитые пять линий копейщиков ждали команды к началу движения. Воевода приказал раздать сотне воинов в центре строя топоры, для разрушения бревенчатой стены. Других препятствий к началу атаки не возникало, и пехотинцы начали неторопливое движение на северную часть поля. Два отряда конницы, расположившиеся по флангам, демонстративно стояли на месте или неспешно седлали коней. Ветераны-пехотинцы знали, что конница начнёт движение не раньше чем они пройдут две трети пути до противника, то есть две версты из трёх. Примерно на середине пути, когда наиболее нетерпеливые копейщики нервно примеряли своё оружие для прямого удара, бревенчатая стена окуталась белыми облачками дыма и донеслись далёкие хлопки выстрелов. И сразу раздались испуганные крики в рядах пехоты, где свинцовые ядра, словно шары, отскакивая от земли, сбивали и разрывали людей из нескольких шеренг подряд.

Сразу раздались громкие крики сотников и десятников, с призывами собраться и ускорить шаг. Но и без этого воины почти бежали, стремясь преодолеть опасный участок поля, схватиться с живыми врагами, грудью на грудь, без колдовских самострелов. Но не успели пробежать и сотни шагов, как бесовская мясорубка ударила вновь, выкашивая десятки воинов. Еще трижды успела выстрелить стена, пока пехотинцы достигли её, вернее, почти достигли, упершись в непонятные колья, сложенные по три штуки в подобие пирамидок. Переворачивая их, воины пытались добраться до ненавистной стены, до которой оставалось не больше сотни шагов. Однако эти пирамидки из кольев оказались связаны между собой и остановили движение наступающей пехоты. Пока воины перерубили ближайшие колья, разбрасывая их в стороны, из бойниц бревенчатой стены вновь ударили смертоносные выстрелы пушек, выкашивая свинцовой картечью десятки человек.

Лучники из задних шеренг атакующих индусов начали стрелять, но не было цели. Стрелы, посланные навесом за бревенчатую стену, уходили, как в воду, без звука и результата. За первой шеренгой подбежала вторая, затем третья, и пушки выстрелили снова. Дружные залпы двадцати девяти орудий картечью на близком расстоянии разорвали на куски все три передовые шеренги пехотинцев, успевших подойти к ежам, выкосив в двухвёрстном строю стометровую брешь. Воины четвёртой и пятой шеренги княжеского войска остановились, заворожённые разлетевшимися на части бойцами трёх первых шеренг. А фланги пехоты, не обнаружив на своём пути врага, начали сходиться к «Гуляй-городу», они ещё не видели результатов залпа картечью.