Навстречу ветру - Анхелес Касо

Когда он вернулся в Луанду, он сам превратился в мужчину, несмотря на то, что ему было не больше пятнадцати лет. Бигадор сразу же нашел работу каменщика: война постепенно утихала, и город рос, наполняясь новыми зданиями. Он смог снять для своей матери и младших братьев дом гораздо лучше той жалкой хижины, в которой они до сих пор жили, и когда он повзрослел и смог скопить достаточно денег, эмигрировал в Португалию. Теперь он жил в Лиссабоне и продолжал работать в строительстве. Дела у него шли так хорошо, что ему удалось получить ипотечный кредит, чтобы купить квартиру, и он даже мог себе позволить отпуск в Альгарве. Бигадор гордился собой: он чуть было не стал преступником. К этому моменту он наверняка был бы уже мертв, как и большинство его друзей детства. Но он отчаянно боролся со своей судьбой, пока не построил достойную жизнь. Конечно, он был благодарен отцу Барсельосу, но настоящим воином был он сам.

Теперь он мог красоваться своими трофеями на гербе, как старые члены его племени.

В ту ночь, когда Сан пришла домой, она не стала ничего рассказывать о Бигадоре своим подругам. Она молчала не из стыда, ни даже потому, что хотела сохранить тайну. Только потому, что она боялась, что если заговорит о нем, если облечет в слова все то, что чувствовала, этот проблеск необыкновенного счастья, который она замечала на протяжении всего дня, растает, словно рассказанный сон. Сан рано легла и стала вспоминать все, что произошло. Было странно: впервые предупреждающий огонек, который всегда загорался внутри, когда вблизи появлялся мужчина, оставался погашенным. Возможно, это было потому, что он смотрел на нее не с желанием, давая понять, что хочет сжимать в руках ее грудь и насильно проникнуть в нее, а с нежностью, как будто хотел медленно ласкать ее в течение многих часов. И эта мысль ей нравилась. Ощущать, как руки Бигадора прикасаются к ее телу снова и снова. Как легкий ветерок, обдувающий ее, когда она на пляже, мягкий и свежий.

В течение двух недель, пока длился отпуск ангольца, они виделись каждый день. Он ходил встречать Сан в пять часов в баре и приглашал ее поесть мороженого или выпить кофе. Потом Бигадор провожал ее до пиццерии и возвращался за ней в полночь. Тогда они гуляли и садились на песок, взявшись за руки, обнимаясь, вплетаясь друг в друга. Мир вокруг них исчезал. Не было людей, облокотившихся на ограду набережной, ни волн, которые громко разбиваются о берег, ни звезд, которые мерцают в небесной вышине.

Только языки, кожа, дыхание, такая желанная плоть друг друга. Ночь за ночью Сан неожиданно и постепенно познавала путь к чувственности и шла по нему твердо и уверенно, пока не достигла кульминации.

В последний понедельник, который Бигадор должен был провести в Портимане, они договорились встретиться в девять часов утра, чтобы вместе пойти на пляж. Но не было еще и половины девятого, когда Бигадор уже звонил в дверь. Как только она открыла дверь, он взял ее за талию и стал медленно и долго целовать ее глаза, щеки, рот, каждый миллиметр ее губ, а потом шею и грудь, очень медленно, проводя языком по каждой поре, как будто именно в них заключалась жизненная сущность. Сан ощутила, что этот мужчина затрагивает самые глубины ее самой, он способен вынуть из ее души такие тайны, о которых не подозревала даже она сама. И она сознательно отдалась наслаждению. Она получала удовольствие от каждой судороги радости, она вся раскрылась, чтобы он вошел в нее, сложила к его ногам свою давнюю девственную непреклонность. Она достигла эдема, чьи наслаждения доступны только влюбленным, прекрасного мира, где встретились два одиночества, которые на мгновение как будто оставили позади свое прошлое.

Когда Бигадор вернулся в Лиссабон через три дня, было ясно, что они влюблены. Все планы Сан вдруг изменились. Всегда представлявшая, что жить будет только для себя, она теперь думала о двоих. Она и он, ее любовь, две колонны, которые подпирают друг друга как в хорошие, так и в плохие моменты. Он пообещал найти ей жилье. Обещал помочь ей найти работу.

Он пообещал Сан показать все уголки города. Обещал водить ее на танцы вечером по субботам. Обещал, что будет заботиться о ней и никогда не допустит ее слез, даже если ей будет грустно, даже если она будет тосковать по темным лавам Кабо-Верде и по гордым драценам. Даже если кто-то захочет оскорбить ее, назвав черной, даже если таинственный холод европейских зим проникнет в кости и заставит ее чувствовать себя хрупкой и ни на что не годной. Он будет рядом с ней, и она будет сиять и чувствовать себя красивой рядом со своим красивым и сияющим мужчиной, и вся это красота будет красотой Лиссабона, движущихся улиц и шумного метро, красотой неба над широкой рекой и старыми золотистыми камнями, красотой самой жизни, которая охватывала ее теперь из любого нежданного уголка, и она оказывалась в волнении и нерешительности.

Недели до отъезда Сан из Портимана шли медленно. Бигадор звонил ей каждый день ровно в шесть. Сан ложилась на кровать, чтобы говорить с ним по телефону. Хотя в это время в квартире больше никого не было, ей казалось, что так она ближе к нему. Это были долгие банальные разговоры, болтовня влюбленных, в ходе которой они рассказывали друг другу о повседневной ерунде и повторяли один другому, как сильно они хотят увидеться. Она никак не могла понять, как это возможно, что на расстоянии пятисот километров есть мужчина, который скучает по ней, который готов ради нее прилагать усилия, который любит ее, хочет обнять и заняться с ней любовью. Но все имело смысл. Он произносил ее имя, и это звучало так, будто никто никогда раньше не называл ее по имени. Сан чувствовала себя драгоценной и единственной и хотела стать еще лучше, чтобы вложить все лучшее, что у нее есть, в его руки, отдать ему словно подарок все удовольствие, а также радость, силу и способность бороться.

По ночам она часто разговаривала с Лилианой о том, что происходит. Подруга пыталась убедить Сан, чтобы она не теряла бдительности:

— Не нужно быть такой наивной, — говорила ей Лилиана. — Ты его почти не знаешь.

— Еще как знаю, — настаивала Сан. — Знаю, что он хороший, заботливый и работящий. Он купил своей матери дом в Луанде. И каждый месяц он отправляет ей деньги.

Мужчина, который так заботится о матери, наверняка хороший.

— Не верь в то, что он тебе рассказывает, не имея подтверждений. Люди обычно приукрашают себя, когда хотят кого-то соблазнить. Тебе нужно время, чтобы узнать его получше.

— А что это значит? Чтобы я перестала чувствовать то, что чувствую? Думаешь, можно стряхнуть с себя любовь, словно пыль?

— Нет, я знаю, что это невозможно. Я просто говорю тебе, чтобы ты была осторожна, чтобы ты была внимательнее. Люби его и получай удовольствие, но следи за тем, чтобы он тебя не обманул.

Сан вспомнила, что произошло между ней и доном Жоржи:

— Однажды мне пришлось решать, стать ли недоверчивой или же продолжать жить, как будто все всегда будут вести себя хорошо. Я не хочу замыкаться в себе и идти по жизни, словно старуха, поглощенная подозрениями. Я предпочитаю ошибаться. Но я уверена, что с Бигадором я не ошибусь.

Лилиана вздохнула, побежденная: