Милые обманщицы. Идеальные - Сара Шепард

Бекка подозрительно покосилась на фигурки святых у алтаря, словно боялась, что услышат Иосиф с Марией и три мудреца.

– Пробовали, – прошептала она.

– И что ты чувствовала?

Забилась крошечная жилка у виска Бекки.

– Все было как-то не так. Когда ты… лесби… это не так легко изменить, но я думаю, что у тебя получится. «Три Топс» помогли мне разобраться, почему я была с Венди. Я выросла с тремя братьями, и мой наставник сказал, что я воспитывалась в мире, ориентированном на мальчиков.

Большей глупости Эмили отродясь не слышала.

– У меня есть брат, но еще и две сестры. Меня не воспитывали в мире, ориентированном на мальчиков. Тогда что со мной не так?

– Ну, может, корень твоей проблемы в чем-то другом. – Бекка пожала плечами. – Консультанты помогут тебе разобраться в этом. Ты сможешь избавиться от многих чувств и воспоминаний. Идея в том, чтобы заменить их новыми чувствами и воспоминаниями.

Эмили нахмурилась.

– Они что же, заставляют забывать многие вещи?

– Не совсем. Скорее, ты их отпускаешь.

Как Бекка ни старалась приукрасить картину, все это звучало ужасно. Эмили не хотела отпускать Майю. Или Эли, если уж на то пошло.

Бекка вдруг протянула руку и накрыла ладонью руку Эмили. Вот те раз!

– Я знаю, сейчас тебе многое кажется бессмыслицей, но в «Три Топс» я открыла для себя кое-что действительно важное, – проговорила Бекка. – Жизнь – нелегкая штука. И если мы пойдем по ней с этими чувствами… неправильными чувствами, она превратится для нас в тяжелую битву. Нам и так приходится несладко. Зачем же причинять себе еще больше боли?

Эмили почувствовала, как задрожала губа. Неужели все лесбиянки обречены на тяжелую битву? А как же те две симпатяшки, хозяйки спортивного магазина в соседнем городке? Эмили покупала у них кроссовки «Нью Бэлэнс», и они казались такими счастливыми. А взять хотя бы Майю? Раньше она наносила себе увечья, а теперь чувствует себя гораздо лучше.

– А как Венди относится к тому, что ты теперь в «Три Топс»? – спросила Эмили.

Бекка уставилась на витражное окно позади алтаря.

– Думаю, она смирилась.

– Вы все еще встречаетесь?

Бекка пожала плечами.

– Не так чтобы часто. Но, думаю, мы остались друзьями.

Эмили провела языком по зубам.

– Может, как-нибудь соберемся все вместе? – Она решила, что, наверное, неплохо бы увидеть своими глазами экс-геев, а ныне просто друзей. Может, и у них с Майей это получится?

Бекка наклонила голову набок, как будто удивилась.

– Ладно. Как насчет субботы вечером?

– Отлично, – ответила Эмили.

Они доели ланч, и Бекка попрощалась. Эмили спустилась с зеленого холма, вливаясь в поток роузвудских школьников, возвращающихся в классы. Голова разрывалась от информации и эмоций. Лесбиянки-спортсменки, может, и счастливы, да и Майе стало легче, но ведь и Бекка права. Каково ей придется в колледже, после колледжа, а потом и при устройстве на работу? Придется снова и снова объяснять окружающим особенности своей сексуальной ориентации. И не все смогут ее понять и принять.

До вчерашнего дня об истинных чувствах Эмили знали только трое: Майя, Бен, бывший бойфренд, и Элисон. Двое из них отнеслись к этому без восторга.

Возможно, они и правы.

Ария смотрела вслед Шону – он заметно вырвался вперед, с легкостью преодолевая холмистые проселочные дороги Западного Роузвуда на своем горном велосипеде «Гари Фишер».

– Догоняй! – поддразнивал он.

– Тебе легко говорить! – крикнула в ответ Ария, яростно накручивая педали старенького, видавшего виды десятискоростного велосипеда «Пежо», доставшегося ей в наследство от Эллы, которая хранила его еще со времен колледжа. Ария взяла велик с собой, когда переезжала к Шону. – Я же не бегаю по десять километров каждое утро!

Шон немало удивил Арию в среду после уроков, когда сказал, что хочет пропустить тренировку по футболу и провести время с ней. Это следовало расценивать как событие – за двадцать четыре часа, проведенные в его доме, Ария убедилась в том, что Шон маниакально помешан на футболе, так же как ее брат – на лакроссе. Каждое утро Шон совершал десятикилометровую пробежку, отрабатывал силовые упражнения, забивал мячи в сетку ворот на лужайке Эккардов. И все это до отъезда в школу.

Ария с трудом взобралась вверх по склону и обрадовалась, когда увидела, что впереди длинный пологий спуск. День выдался чудесный, потому они и отважились на велосипедную прогулку в окрестностях Западного Роузвуда. Их путь пролегал мимо хаотично разбросанных ферм и раскинувшихся на многие километры девственных лесов.

Спустившись с холма, они оказались у кованой ограды с вычурными воротами. Ария резко притормозила.

– Постой-ка. Я совсем забыла про это место.

Они стояли перед кладбищем Сент-Бэзил, самым старым и зловещим в Роузвуде, где когда-то Ария делала зарисовки надгробий. Кладбище занимало огромную территорию с живописными холмами и ухоженными лужайками, а некоторые захоронения относились еще к восемнадцатому веку. Прежде чем Ария прибилась к компании Эли, она прошла этап увлечения готикой, впитывая все, что связано со смертью, Тимом Бертоном[54], Хэллоуином и группой «Найн Инч Нейлз»[55]. Тенистые кладбищенские дубы служили идеальным убежищем от суеты и местом для мрачных раздумий.

Шон остановился рядом. Ария повернулась к нему.

– Давай, зайдем на секунду?

Он встревожился.

– Ты уверена?

– Когда-то я любила бывать здесь.

– Ладно. – Шон нехотя приковал велосипеды цепью к чугунной урне и двинулся следом за Арией вдоль первой линии надгробий. Ария читала имена и даты, которые раньше помнила чуть ли не наизусть.

ЭДИТ ДЖОНСТОН, 1807–1856.

МАЛЫШКА АГНЕС, 1820–1821.

САРА УИТТЬЕР с эпитафией из Мильтона[56]«СМЕРТЬ – ЭТО ЗОЛОТОЙ КЛЮЧ, КОТОРЫМ ОТПИРАЮТ ВРАТА ВЕЧНОСТИ».

За холмом, насколько помнила Ария, покоились собака по кличке Пуфф, кот Ровер и попугаиха Лили.