Милые обманщицы. Идеальные - Сара Шепард

– Ты слышала, что она клептоманка? – прошипела Ноэлла Фрейзер, высокая блондинка с каскадом локонов.

– Я знаю, – немедленно откликнулась Анна Уолтон, миниатюрная брюнетка с огромными сиськами. – Говорят, она организовала крупную кражу в «Тиффани». А потом угнала и разбила в хлам машину мистера Эккарда.

Ханна оцепенела. Обычно ее нисколько не волновали пересуды каких-то убогих десятиклассниц, но сейчас она чувствовала, что эти сплетни начинают ее нервировать. Девушка сделала вид, будто заинтересовалась маленькими сосенками, только что посаженными садовниками.

– Я слышала, будто бы она чуть ли не каждый день бывает в полицейском участке, – тем временем продолжала Ноэлла.

– А ты знаешь, что Мона вычеркнула ее из списка гостей? – прошептала Анна. – Они разругались в пух и прах, потому что Ханна унизила ее этой выходкой с самолетом.

– Мона уже месяца два как хотела бросить ее, – со знанием дела заявила Ноэлла. – Ханна становится настоящим лузером.

Ну это уже слишком. Ханна резко обернулась.

– И где вы этого наслушались?

Анна и Ноэлла обменялись ухмылками. И неспешно спустились вниз по склону холма, не удостоив ее ответом.

Ханна закрыла глаза и прислонилась к металлическому флагштоку, пытаясь не замечать того, что все вокруг смотрят только на нее. Прошли сутки после катастрофического фиаско со скайрайтингом[59], и неприятности нарастали снежным комом. Вчера вечером Ханна отправила с десяток сообщений на сотовый телефон Моны… но та не перезвонила. И сегодня о ней судачат все, кому не лень распространяя странные, сомнительные вещи.

Она вспомнила слова «Э». А Мона? Она тебе тоже не подруга. Так что опасайся удара в спину.

Ханна обвела взглядом толпу на школьном дворе. Две девчушки в форме чирлидеров показывали пантомиму приветствия. Возле эвкалипта мальчишки устроили «дуэль на блейзерах» – хлестали друг друга форменными пиджаками. Брат Арии, Майк, сосредоточенно играл на «Пи-эс-пи»[60]. Наконец она отыскала глазами белокурую головку Моны. Со скучающим, надменным выражением лица девушка направлялась обратно в главное здание школы через одну из боковых дверей. Ханна одернула блейзер, сжала и разжала кулаки и пулей понеслась к своей лучшей подруге.

Подбежав к Моне, она похлопала ее по худому плечу. Мона обернулась.

– О. Это ты, – произнесла она монотонным голосом, каким обычно приветствовала лузеров, недостойных ее компании.

– Это ты распространяешь обо мне гадости? – перешла в атаку Ханна, уперев руки в бока и стараясь не отставать от Моны, которая проскользнула в боковую дверь и стремительно двинулась вперед по коридору к художественной студии.

Мона поправила на плече сумку от «Дуни энд Бурк» мандаринового цвета.

– Ничего такого, что не было бы правдой.

У Ханны отвисла челюсть. Она почувствовала себя Вайлом И. Койотом из старого мультика «Безумные мелодии», который так любила в детстве – хитрый койот все бегал и бегал по краю обрыва, но, как только посмотрел вниз и увидел под собой пустоту, упал.

– Так ты думаешь, что я лузер? – возмущенно взвизгнула она.

Мона подняла бровь.

– Как я уже сказала, ничего такого, что не было бы правдой.

Ханна так и застыла на месте посреди снующей толпы. Мона дошла до конца коридора и остановилась возле группы девушек. Поначалу все они казались на одно лицо – дорогие сумки, блестящие волосы, тощие ноги с автозагаром, – но когда туман перед глазами рассеялся, Ханна увидела, что Мона стоит с Наоми и Райли, и они шепчутся.

Ханна чувствовала, что сейчас расплачется. Пошатываясь, она добрела до туалета и закрылась в кабинке рядом со Старым Верным Другом – печально известным унитазом, который извергал фонтаны воды, окатывая с ног до головы того, кто имел глупость им воспользоваться. В мужском туалете тоже имелся такой фонтанирующий унитаз. Уже много лет сантехники пытались починить и тот и другой, но, поскольку не могли выяснить причину этих странностей, Старые Верные Друзья стали легендой роузвудской школы и засадой для новичков. Все старались держаться от них подальше.

Разве что… Несведущая Мона пополнила список жертв унитаза вскоре после того, как подружилась с Ханной. Она написала Ханне отчаянное сообщение, и прямо во время урока Ханна бросилась к ней на выручку, захватив из своего шкафчика в раздевалке запасную форменную юбку и блузку. Ханна помнила, как запихивала насквозь промокшую одежду Моны в полиэтиленовый пакет из супермаркета «Фреш Филдс», а потом вышла из кабинки, чтобы не смущать Мону, которая стеснялась переодеваться при посторонних.

Как Мона могла забыть такое?

Как по команде Старый Верный Друг взорвался, выстрелив голубой столб воды. Ханна вскрикнула и прижалась к противоположной стене своей кабинки. Несколько тяжелых капель ударили по спине, и Ханна, съежившись, вдруг разрыдалась. Она выплескивала боль от того, что Мона больше не нуждается в ней. И что Эли убита. И что отец до сих пор не позвонил. Почему это происходит с ней? Что она такого сделала, чтобы заслужить этот кошмар?

Старый Верный Друг приутих и лишь булькал, когда общая дверь туалета распахнулась. Ханна сделала несколько частых вздохов, чтобы успокоиться и не выдать себя. Кто-то подошел к умывальнику, и Ханна выглянула из-под двери. Она увидела пару растоптанных черных мужских мокасин.

– Эй? – произнес мальчишеский голос. – Есть… есть здесь кто-нибудь?

Ханна зажала рот рукой. Что парень может делать в женском туалете?

Если только… Нет. Она не могла перепутать.

– Ханна? – Мокасины остановились прямо перед ее кабинкой.

Ханна узнала голос. Она выглянула в дверную щель. Это был Лукас, парень из ресторана «Рив Гош». Она разглядела кончик его носа, длинную прядь белокурых волос. Даже значок «ИГРАЙ В ФУТБОЛ ЗА РОУЗВУД!» на лацкане пиджака.

– Как ты узнал, что это я?

– Я видел, как ты сюда вошла, – пояснил он. – Ты ведь знаешь, что это мужской туалет?

Ханна смущенно шмыгнула носом. Она скинула намокший блейзер, неловко выбралась из кабинки, подошла к умывальнику и с силой нажала на дозатор. Мыло пахло миндалем – Ханна ненавидела этот запах.

Взгляд Лукаса упал на Старого Верного Друга.

– Эта штука опять извергалась?

– Да. – И тут Ханна не выдержала. Она сгорбилась над раковиной и снова дала волю слезам.

Лукас замер на мгновение, а потом положил руку ей на спину. Ханна чувствовала, как ладонь слегка подрагивает.