Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков - Алексей Бобровников

Люди на протяжении многих веков создавали города и крепости, чтобы объединяться в сообщества и защититься от внешнего врага.

Сваны же строили свои крепости, руководствуясь другими соображениями – их башни неудобны для войны с внешним захватчиком, зато идеальны для защиты от соседей.

Хозяин постоялого двора в поселке Хаиши так рассказал о местных достопримечательностях, которые ждут путешественника по дороге в Местию.

«Ты можешь заехать в Лахамуло – там самая лучшая соль», – сказал он.

(Действительно, сванская соль была в позапрошлом веке одним из основных статей местного экспорта. Специя эта, приготовленная из каменной соли, толченого сушеного чеснока, укропа, паприки и нескольких разновидностей горных трав, готовится только в Сванетии.)

«За Лахумуло будет село Луха. Там можно купить сванскую шапку», – продолжил хозяин.

Я ответил, что сванская шапка мне не нужна, но если эти шапки производят там же, на месте, было бы интересно посмотреть на процесс их изготовления.

«Спроси дом, где живут дадешкелианцы, – ответил мой собеседник, очень забавно склоняя эту фамилию, – они у нас теперь главные по шапкам».

Я ожидал всего, чего угодно, но только не этого.

«Дадешкелиани?! – изумился я. – Те самые?»

Так я познакомился с княжеской фамилией Дадешкелиани, железной рукой правившей Сванетией полтора века назад.

За длинным подъемом после села Хаиши обнаружилось мирное и тихое местечко с журчащим ручьем, маленькой лавочкой и хозяйкой, кричащей «хелло!» из дверного проема.

Оказалось, что это первые дома села Лахамуло.

Об этом селе в книге Дубровина содержится любопытный абзац:

«Девушки лахамульцев красивее сванеток, но сванет ни за что не женится на ней, под страхом непременного штрафа».

Оказывается, сваны, считающие себя наиболее чистокровными среди всех грузин, с презрением относились к жителям Лахамуло, где, по их мнению, чистота крови соблюдалась не так, как в остальной Сванетии.

Дальше, в книге того же Дубровина, следовал такой пассаж:

«По понятию сванета, красавица та, которая имеет широкие плечи, маленькие ножки, полную грудь и тонкий стан.

Для обережения тонкости стана некоторые обшивают девушек, на десятом году от рождения, сырою кожею от бедер до груди. В таком положении девушка остается до брачного ложа, а тогда жених разрезает эту шнуровку кинжалом».

В Лахамуло я позавтракал вкуснейшим мацони и свежим грузинским хлебом со сванской солью.

«Какой симпатичный!» – воскликнула хозяйка, увидев, как я точу о камень, служивший столом, свой перочинный нож.

«А у меня, кстати, очень красивая дочка!..» – вторит ее соседка.

Обе женщины с умилением смотрят на то, как гость заботится о своем холодном оружии.

В Грузии говорят: «Можно понять, что человек тупеет, если видно, что у него тупеет нож».

Сванские женщины как никто усвоили эту премудрость.

Я купил у хозяйки запас сванской соли и попросил показать дорогу к дому Дадешкелиани.

«Держись черной речки. Езжай вперед, пока не увидишь большие кошки».

«Большие кошки?!»

«Да, вот такие», – отвечает она, показывая рукой выше своей головы.

Так я узнал, что «кошки» по-грузински – башни.

Большинство сванов отлично говорят по-русски и тем комичнее они выглядят в те минуты, когда сами не улавливают забавного оттенка произносимой фразы.

«Из чего этот мед?» – спрашиваю горца, торгующего рядом со своими ульями.

«Из дерева», – отвечает он совершенно серьезно.

Видя недоумение (мед был хорош), он расширил ответ:

«Этот – из акации».

К обеду я был уже в селе Луха, где находится дом княжеской фамилии.

Там живут Изольда и Доди Дадешкелиани и их брат Джокола – внучатые племянники князя Константина, убившего в свое время русского губернатора Гагарина.

«Он хотел выселить нашу семью», – объясняет Джокола поступок предка.

Действительно, русское правительство, решив удалить князя из его владений, собиралось отправить его в «длительную командировку» в Ереван. Сван отказался, и, в гневе ворвавшись в кабинет губернатора, потребовал отменить это решение. «Ты – сван, и это извиняет твои манеры», – сказал князю кутаисский губернатор.

«Да, я сван, и должен следовать своей традиции!» – воскликнул тот и всадил в него кинжал.

Путешествуя по Грузии, мне давно хотелось обнаружить кровные связи, объединяющие разные семьи и регионы. Семья Дадешкелиани связана с другой исконно сванской фамилией. Правда, эти узы – не узы родства.

Женой Гагарина, убитого князем Константином, была известная грузинская красавица Анастасия Орбелиани, представительница того самого рода, в доме которого я гостил в Тбилиси.

Круг замкнулся – я впервые побывал в гостях у двух кровных врагов.

Лет десять назад не было ни единого шанса уехать отсюда не лишившись имущества, сейчас же в Сванетии можно доверить свой багаж владельцу первого придорожного постоялого двора.

Когда в жаркий день время сиесты застает в кафе, можно уснуть, сдвинув вместе стулья или длинные скамьи.

Сегодня, уснув на скамье в придорожной забегаловке, чувствую, как кто-то подкладывает под голову подушку.

Во дворе вдруг завелась пила и кто-то из домочадцев принес в дом ссору – ругались старики.

Когда грузины ссорятся, звук их речи напоминает рокот бушующей горной реки. Когда же разговаривают смеясь – это похоже на веселый камень, катящийся с горы. Он скачет, подпрыгивает, звонко ударяясь о лежащих на боку собратьев.

Но нет ничего приятнее мирного голоса грузинской женщины, говорящей кому-то нежные и ласковые слова. В ее устах грузинская речь – это горьковатый и сладкий горный мед; и тем темней и слаще он путнику, не понимающему ни звука из услышанного…