Восточный путь, или Книга паладина - Михаил Высоцкий

— Ты не можешь меня видеть, я здесь, — стандартная фраза номер сто тридцать один, рекомендовано для ориентирования в темноте. — Я живой. — Стандартная фраза номер два, рекомендовано при общении с полевыми медиками в случае серьезных ранений.

— Кто ты? Что ты? Ты мне не кажешься?

— Нет, — стандартная фраза номер четыре. — Я твой друг, ты можешь мне помочь? — стандартная фраза номер двадцать один.

— Помочь? Ты живой? Я не верил, что когда-нибудь встречу живого человека! Слава всем богам! Но кто же ты, неведомый? Ты человек?

— Да, — стандартная фраза номер три. — Я попал в плен, ты можешь мне помочь? — стандартная фраза номер сорок три.

— Помочь? Как… Мы в плену айтаров! Отныне мы обречены вовеки томиться во тьме! Скажи мне, какой сейчас год? Жив ли ещё славный король Тайран, владыка Лебмерга? Не нашел ли свою судьбу адмирал Вальд фон Марш? Как…

— Стой! — стандартная фраза номер пять, рекомендована на все случаи жизни. — Я не знаю ответ на твой вопрос, — стандартная фраза номер двести шесть. — Я твой друг, ты можешь мне помочь?

— Чем же я тебе помогу… В этой тьме…

— Кто ты? — стандартная фраза номер тринадцать, рекомендована при невозможности определить, относится ли собеседник к союзническим силам.

— Кто я… Ты думаешь, незнакомец, который не пожелал назвать своего имени, что это имеет хоть какое-то значение? Мое имя ничто, как эта тьма вокруг нас, но если так угодно, при рождении меня нарекли именем Ремелин.

— Ремелин, я твой друг, ты можешь мне помочь? — для таких целей в доспехах предусмотрена восемьдесят одна ячейка памяти, специально для сохранения имен. — Скажи мне, где мы?

— Где мы… Ты разве не слышал? Мы в плену айтаров! Проклятые айтары, они знали, что я разведал их главный секрет, они хитростью опоили меня и заманили в своей лес, где человек больше не властен над своим разумом и где каждому человеку предстоит неравный бой с самим собой! Но они ошиблись, у меня хватило сил осознать, что все вокруг — лишь иллюзия, да что я тебе это говорю, раз ты тут, то и ты это осознал… Я видел чудеса, я видел себя, молодым, я видел своего брата и родителей, мы опять были вместе, как в те времена, когда лисий король ещё не начал свою безумную войну, а Проклятый Маг не окопался в Снежном Замке… Но я не поверил! Я справился со своими видениями, и тогда меня заточили в эту камеру, во тьму, в вечную тьму, мои глаза не ослепли, но мне никогда больше не суждено увидеть луч солнца…

Вот значит как… Ладно, а старик, выходит, покрепче меня будет, я-то иллюзиям подчинился, как вспомню, что пытался Заку голову проломить, воображая, что он — зеленая гусеница… Так стыдно становится… И как я ему голову не прошиб, ведь теперь, когда дурман отступил, точно помню, как давил его шею и как мой кулак крошил его мозги, это была не иллюзия, это было то, что я видел на самом деле, хоть мои мозги и думали иначе… Или я его всё же убил? Да быть того не может! Ведь перед тем, как потерять сознание, я помню его голос, что же там произошло на самом деле? Уже понятно, что в этом лесу какой-то дурман, сначала я распахнул шлем, вздохнул полной грудью, а потом началось… Но что дальше? Почему меня сюда затолкали? Где Зак? И что это за старик такой, который помнит времена до войны лисьего короля? Кстати, он и про хозяина Снежного Замка знает, надо бы расспросить, только когда язык начнет хоть каплю шевелиться… Через мысленные команды это слишком сложно, кстати… Что он там бормочет… Про свет… Это он сам с собой, или со мной?

— Свет… Лишь каплю света, и я бы показал им… Они узнают… Они запомнят, кто такой Ремелин, лишь один луч света…

Луч света? А почему бы и нет, жалко старика, но если ему так хочется на прощение зрелищем своей темницы насладиться — почему бы и нет? Мне не тяжело, сейчас, очень осторожно, по буквам, синтезируем нужную фразу, чтоб бедняга от перепуга коньки сразу не отбросил, «я», «м», «о», «г»… Так… расставить паузы, пробелы, можно даже интонации — готово. Теперь все это произнести.

— Я могу дать тебе свет, Ремелин, — ну вот, занесем в память, а вдруг пригодится.

— Что? Луч? У тебя есть огниво? Этого не может быть, айтары знают, что одного луча мне хватит, они не могли погрузить тебя в темницу, не обыскав…

Да хоть сто раз! Да хоть миллион, если не знать, что внутри статуи сижу живой я — то никогда и ничего снаружи не найти! Золотая цельнометаллическая фигура, ни одного шва, кроме того, что забрало от остального костюма отделяет. Все сочленения гибкие, все оружие скрыто внутри, каркас абсолютно герметичен, в доспехах паладина можно в открытом космосе торчать. Хоть и не долго. На мне нет одежды, оружия, фонарика, если подходить формально, к золотым доспехам, как к моему телу — то я гол, как новорожденный младенец! И неведомые айтары, если они не разбираются в технике, никогда не поймут, какими силами я обладаю, я могу эту пещеру залить светом таких прожекторов, что старик моментально ослепнет — но не стану. Ведь у моих доспехов есть своя, автономная подсветка, та самая, которую под водой русалки так любят, у неё ещё и мощность регулируется, можно включить на плавное нарастание. Это всегда, особенно в полной темноте, впечатление производит, когда не вспыхивает, а плавно проявляется золотой гигант-паладин! Так и поступим, минимальный темп увеличения мощности, и вот в темноте нашей со стариком темницы плавно начали проступать очертания золотого гиганта. То есть меня.

Старик сначала ошалел. Глаза тер, я понимаю, столько лет света не видеть — а потом ещё больше очумел, когда разглядел, что именно светится. Вскочил, лохмотья пригладил, в меня пальцем тычет. Только и спросил:

— Это… это… ты?

Что на такое ответить? Даже стандартные фразы не нужны, синтезировать одну букву немногим сложнее.

— Я.

— Владыка… Я знал, что ты когда-нибудь вернешься… Я преклоняюсь пред тобой, владыка — прости меня за все мои сомнения, скажи мне только одно — я выдержал испытание? Скажи?

— Да, — стандартная фраза номер три, а что мне ещё оставалось делать?

— Спасибо тебе, владыка! Спасибо! О, свет… Я иду к тебе!

И, намалевав прямо в воздухе десяток-другой огненных фигур, каждая на порядок ярче, чем свечение моих доспехов, старик исчез. Поговорили, называется, ну и помогай после этого людям — вот такая вот черная неблагодарность в ответ! И, главное, владыкой назвал, значит уважает, и благодарен, почему тогда бросил? Странный старик, наверно, за годы плена помешался малость, умом тронулся — ну и ладно. Не очень-то я на его помощь и рассчитывал, так, просто, поговорить захотелось, теперь будем своими силами выбираться, если у тюрьмы есть дверь, то для паладина это не тюрьма. Тем более, с той стороны меня должен Зак поджидать, как я понял, на него как раз галлюцинации не подействовали, и в плен он, значит, не попал — сначала я его спас, теперь его очередь!

А вот, наверно, и он — не знаю, не знаю, кто ещё может заставить землю трястись до самых оснований, и грохотать так, что уши закладывает. Видать, там, наверху, не хилая драка идет, да мне там сейчас не место, мне бы свои раны зализать, даже с цепями регенерации доспехов это займет…