Шлиман - Моисей Ликманович Мейерович

Но это еще не значило, что можно приступить к раскрпкам. Генерал-губернатор Дарданелл, Ибрагим-паша, был решительно недоволен. С тех пор как Шлиман прославил Гиссарлык, в Троаду стали стекаться туристы. Ибрагим-паща взимал с них солидный бакшиш за разрешение осмотреть развалины Трои. Теперь, с возобновлением раскопок, эта статья дохода грозила исчезнуть.

Генерал-губернатор заявил» что должен получить подтверждение фирмана. Потом понадобилось уточнить некоторые пункты. Наконец после двухмесячного бессмысленного ожидания в Дарданеллах Шлиман получил возможность отправиться в Трою. Но Ибрагим-паша приставил к нему своего чиновника, в неофициальные обязанности которого входило всячески мешать организации раскопок.

Вне себя от ярости, Шлиман бросил все и вернулся в Афины. Вскоре в «Таймсе» появилось его негодующее письмо, в котором описывались возмутительные действия турецкой администрации. Скандал вышел международный. Ибрагим-пашу пришлось убрать из Дарданелл в другое место, и наконец Шлиман получил возможность продолжать исследование Трои.

Но он в это время был уже на пороге своего великого открытия в Микенах и оторваться для Трои не мог.

Кажется странной непоследовательность, с которой Шлиман то начинал работу в Микенах, то бросался в Троаду, то вновь возвращался к Микенам.

Но нужно понять этого человека, который задумал восстановить общую картину гомеровской эпохи (для этого необходимо было раскопать Микены) и с первых же шагов натолкнулся на массу загадочных фактов, настойчиво требовавших объяснения.

Три года прошло со времени прекращения раскопок в Трое. Много было продумано и передумано Шлиманом за эти годы, много он услышал несправедливых и справедливых упреков. Прежние наивные домыслы уже не могли удовлетворить его, он чувствовал необходимость еще и еще раз проверить свои выводы. Нужны были дальнейшие исследования на Гиссарлыке, чтобы подвести достаточный теоретический базис под теорию «Гиссарлык-Илион».

История с Ибрагим-пашой заставила Шлимана обратиться к Микенам, чтобы не терять напрасно времени. Но то, что вскрыли лопаты рабочих на микенском акрополе, было настолько грандиозно, что поглотило Шлимана целиком. Именно здесь, в Греции, таился ключ к троянским загадкам!

Могилы Атридов

Здесь же пришел бы ты в трепет, от страха бы обмер, увидя,

Как меж кратер пировых, меж столами, покрытыми бращном.

Все на полу мы, дымящемся нашею кровью, лежали.

«Одиссея», XI, 418-420

Смутна, но величественна была слава этого города. Гомер называет Микены «многолюдными» и «златообильными». Царь Микен – Агамемнон – во время Троянской войны был предводителем всего ахейского войска, своеобразным старшиной греческих царей. С именем Микен связан ряд значительнейших, основных древнегреческих мифов. Вслед за Гомером многие греческие писатели брали сюжетом своих произведений предание о коварстве жены Агамемнона – Клитемнестры – и о трагической судьбе его сына Ореста, отомстившего за отца, но ставшего потом сумасшедшим.

В середине V века до нашей эры микенский акрополь был взят аргосцами, строения его были разрушены. По дошедшим до нас свидетельствам, никто с тех пор на акрополе не селился. Лишь циклопические крепостные стены, наполовину вросшие в землю, высятся над каменистыми склонами горы. Ниже акрополя, в долине, находились так называемые толосы – подземные сооружения, сверху напоминающие курганы. Они были частью засыпаны, частью испорчены мародерами-кладоискателями. Крупнейший из этих толосов с чьей-то легкой руки издавна считался «сокровищницей Атрея» (Атрей – легендарный микенский царь, отец Агамемнона и Менелая).

Шлиман хорошо запомнил урок «малой Трои». Если Троя гомеровской эпохи была лишь небольшим укреплением, то и Микены не могли быть многим больше. В таком случае описанные Павсанием могилы действительно должны найтись внутри стен акрополя, которые в те времена были границей города. Высказанная десять лет назад догадка как будто подтверждалась теоретически, нужно было лишь практически доказать ее правильность.

Шлиман предпринял еще одну разведку. В конце июля 1876 года он с женой и с тремя афинскими профессорами поехал в описанный Гомером город Тиринф, нынешний Палеокастр. И здесь на скалистой горе был акрополь, обнесенный циклопическими стенами. Наняв полсотни рабочих, Шлиман заставил их выкопать глубокую и широкую яму на вершине акрополя и семнадцать разведочных шахт в нижнем городе. Вскрылись остатки новых, также циклопических, стен, сложенный из гигантских камней водопровод, и чем дальше от акрополя, тем ничтожней и «моложе» были находки. Теперь Шлиман уже был убежден, что гомеровские дворцы на самом деле являлись небольшими крепостцами.

Через неделю Шлиман, ободренный и уверенный в успехе, был в Микенах.

Прежде всего, нужно было открыть вход на акрополь, а стене были грандиозные ворота, украшенные двумя вздыбленными львами. Но лишь верхняя часть ворот виднелась из-под земли, наросшей за два тысячелетия. С Львиных ворот и начал Шлиман.

Откапывая ворота, рабочие наткнулись на огромные камни, очевидно упавшие с верхней части стены. Верный себе, Шлиман тотчас нашел объяснение: они, вероятно, были сброшены микенцами на аргосцев, штурмовавших акрополь.

Таков уж был этот человек: он немедленно заставлял говорить немые предметы старины; воображению его было достаточно обломка каменной плиты, чтобы воссоздать яркие и часто даже правдоподобные! – эпизоды прошлого.

Забавную каморку в стене откопали рабочие рядом с Львиными воротами. Шлиман назвал ее жилищем привратника. Высота каморки – четыре с половиной фута. По этому поводу Шлиман замечает: «В героическую эпоху комфорт был незнаком, в особенности рабам, и поэтому его отсутствия не замечали».

Греческое правительство разрешало Шлиману вести раскопки только в одном месте. Но едва начались первые находки, как Шлиман забыл все формальности и обещания. Уже смутно вырисовывалось перед ним будущее величие картины возрожденных Микен. Ни одна черта в этой картине не должна была пропасть.

Пока одна группа рабочих откапывала гигантскую каменную плиту, служившую «порогом» Львиных ворот, другая была брошена на расчистку «сокровищницы Атрея», а третья копала внутри самого акрополя.

Археолог Стаматаки, которого афинское археологическое общество командировало для наблюдения за работой Шлимана, сбился с ног. Он старательно вел дневник, пытался систематизировать находки, но решительно не успевал следить одновременно в нескольких местах. Стаматаки требовал сократить объем раскопок. Шлиман только отмахивался. Стаматаки писал жалобные письма министру просвещения. Шлиман, в свою очередь, жаловался, что Стаматаки своими невежественными придирками мешает работать, и грозил бросить раскопки.

Но темпа работ не замедлял ни на минуту.

«Сокровищница Атрея», по рассказам, была вскрыта еще в начале XIX века неким турецким пашой. Говорили, что там нашлось бесчисленное множество золота и драгоценностей. Тем не менее Шлиман тщательно раскопал ее (лишнее доказательство того, что он не был «золотоискателем»). Оказалось, что это – роскошно построенная гробница, или, точнее, усыпальница. Выложенный камнем наклонный вид, вроде траншеи, ведет к ее двери, находящейся ниже уровня земли.