Гробница Анубиса - Фредерик Неваль

— Разве ты не блокировал охранную систему? — нахмурился Гиацинт.

— Эта машина функционирует по автономной системе.

Он достал из своей сумки комплект электромагнитов, наладонный компьютер, другой аэрозоль и очки с флуоресцентными стеклами.

— Что ты собираешься делать со всем этим? — не выдержал я.

— Закоротить замок. Это нам позволит протестировать коды, не подключая систему открывания двери, — пояснил он, пристраивая электромагниты вокруг электронного замка. Подсоединив их затем к миниатюрной батарейке, он включил мини-ноутбук, нацепил свои смешные очки и спрыснул цифровую панель жидкой субстанцией из тюбика, не забыв по ходу дела добавить, что это даст возможность отличить те клавиши, на которые нажимают особенно часто. Затем стал набирать на своем компьютере серию цифр.

Попутно из своей сумки он извлек приборчик, снабженный множеством магнитиков, приводящих в действие рычажки для надавливания на кнопки, и закрепил его на цифровой панели так, чтобы каждый рычажок соответствовал одной из клавиш. После чего, подсоединив приборчик к компьютеру, скомандовал Гиацинту:

— Когда я скажу: «Давай!» — нажмешь на прерыватель, который запустит эти электромагнитики. Стоит им оказаться под напряжением, и компьютеру хватит десяти секунд, чтобы протестировать все коды. Готов? Давай!

По экрану поплыла серия комбинаций, и в то же самое время металлические пальцы приборчика стали нажимать на клавиши цифровой панели, тестируя сотни возможных комбинаций.

Через несколько секунд определились три серии цифр.

— Вот они… А теперь надо выбрать из этой троицы единственный нужный код, — заявил Ганс. — Кто счастлив в игре, несчастлив в любви. Так считается. Ну, кому в последнее время не перепадает клубнички? — (Мы уныло пялились на него и молчали.) — Давайте, парни, решайтесь! Мне-то в игре отродясь не везло.

Устало пожав плечами, Гиацинт указал на один из кодов, и Ганс тотчас набрал его на своей клавиатуре.

Дверь издала щелчок.

— Теперь остается только молиться, чтобы это был правильный код, — вздохнул я.

— Раз есть сомнение, — отозвался Ганс, — лучше поторопиться.

Он осторожно потянул бронированную створку, которая бесшумно открылась, и стал обшаривать внутренность открывшегося помещения ярким лучом фонарика.

При одном взгляде на разом поглупевшие физиономии своих подельников я сообразил, что теперь очередь за мной: пора мне изучить, что там внутри.

Конечно, кое-какие древности здесь имелись, но в количестве куда меньшем, нежели спрессованные пачки индийской конопли, тесно уложенные на этажерках, на столах и даже на полу.

— Полагаю, бесполезно доискиваться, из какого источника наш хозяин черпает большую часть своих доходов.

— Сколько здесь кило, как по-вашему? — полюбопытствовал Ганс.

— Я бы сказал, пятьсот — шестьсот, — определил Гиацинт. — Маленькое состояние. Даром что от турецких берегов рукой подать, зона тем не менее до крайности военизирована. Чтобы в таком месте завести подпольную торговлю подобного масштаба… Тут уж не вопрос простого бакшиша — власти замараны по самые уши, что с турецкой, что с греческой стороны.

Я выразил свое раздражение демонстративным вздохом, и Ганс поднял фонарик повыше, чтобы лучше осветить комнату.

— А это вроде бы что-то египетское, да? — спросил он, указывая на обломок фрески не меньше квадратного метра, покоящийся на массивной этажерке.

Анубис, держащий в руках скипетр и анк, казалось, взирал на нас с издевательским вызовом. Фреска, извлеченная из гробницы, таких сотни во всех музеях мира. Она могла попасть сюда откуда угодно.

— Они все из золота? — продолжал допытываться Ганс, теперь его заинтересовала коллекция старинных крестов, украшенных драгоценными камнями, — кресты были разложены на столе как раз под фреской.

— На взгляд похоже, что да. Скорее всего конец Средневековья. — Гиацинт покусывал губы, видимо, разочарованный не меньше, чем я.

— А почему на этих изображениях египетские кресты? Крест — это же что-то христианское, или я ошибаюсь?

— Это называется анк, а не крест. Символ вечной жизни. Правда, христиане-копты в свой черед обратились к нему, приняв его… — Сердце вдруг подпрыгнуло у меня в груди, а взгляд сам собой метнулся от золоченых крестов к предмету, что держал в руке бог с головой шакала. — Анк… Ну да, вот же он, первый фетиш…

Я напрягся, силясь припомнить. Часовня, алтарь, уродливое распятие… Христос, превращенный в простейшую фигуру — большое кольцо, деформированное… подобие груши вместо головы, две перекладины, как от буквы «Т», заменяют руки и ноги, и все это приклеено к кресту.

Обернувшись к Гиацинту, я бросил ему с такой убежденностью, будто уже и сомнений никаких быть не могло:

— Это был анк. Там, в часовне. Я вспомнил.

— О чем вы?

Я был так возбужден, что мне стало трудно понижать голос до шепота:

— Текст! Первый фетиш — это анк. Помните, «Страж Ключей» и все прочее? — Я простер руку в сторону Анубиса. — Анк! Крест в часовне! Поселянин ведь говорил, что они приспособили к делу все, что нашли. И они сделали это!

— Тсс!

— Они приняли анк за изображение распятого. Там, в часовне, он и находится, приклеенный к алтарному кресту. Я же тогда еще заметил, что распятие как-то странно выглядит… Но какой же я идиот!

— Ни с места!

Вспыхнул электрический свет, мы вздрогнули. Ганс от неожиданности выронил фонарик.

— А ну-ка к стене!

Мы медленно повернулись и обнаружили у себя за спиной О'Коннора в домашнем халате и с автоматом в руках. Дуло было прямиком направлено на нас.

— Лучше тебе попытать счастья в клубе знакомств, чем в рулетке, — простонал Ганс, покосившись на Гиацинта.

— Мы пришли сюда не затем, чтобы что-нибудь украсть, — солгал я.

— Заливай кому-нибудь другому! Сумки на пол, да поживее! Не дергайся, мой мальчик… — (Ганс, весь дрожа, опустил на пол свой рюкзак.) — Я сразу смекнул, что вы не похожи на археолога! — презрительно произнес О'Коннор, обращаясь ко мне. — (Гиацинт, по виду нисколько не обеспокоенный, позволил себе улыбнуться.) — А ты чего скалишься? — заорал хозяин. — Назад!

— Что вы намерены делать? — Гиацинт продолжал усмехаться. — Вызовете полицию? — И он указал на запасы спрессованной индийской конопли.

О'Коннор влепил ему пощечину, а я инстинктивно бросился к Гансу, чтобы защитить мальчишку от расправы. Хозяин виллы, вообразив, что на него нападают, повернул дуло автомата в мою сторону, а нашему ангелу- хранителю только того и надо было: он выхватил пистолет и влепил противнику пулю прямо в лоб. Звук выстрела заглох, как в вате, — казалось, хлопок был не громче, чем от лопнувшего воздушного шарика. Глушитель.